Мередит Рич - Аромат страсти
Похороны, как ни странно, создавали ощущение праздника. Фотовспышки перекрывали друг друга: корреспонденты спешили запечатлеть выходящих из лимузинов знаменитостей у церкви святого Иакова на углу Семьдесят первой улицы и Мэдисон-авеню. Собрались все, как друзья, так и враги Элейн: модельеры, критики, бизнесмены, издатели, банкиры. Диана Вриленд, губернатор Кэри с Энни Форд-Узиелли, Джеймс Брейди, Дайна Меррилл, Элен Герли Браун, Лоренс Рокфеллер, Билл Рейли, Чесси Райнер и Мика Эртеган, Джойс и Дэвид Саскинд. Хватало и завсегдатаев светских приемов. И те немногие, кто действительно скорбел об усопшей, просто затерялись в толпе.
По окончании службы Тайгер стояла на ступенях и наблюдала, как народ валит из церкви. Уже не столь печальный, в предвкушении ленча. Появилась Бобби, прищурилась от яркого солнечного света, надела черные очки от Диора. Углядела Тайгер, направилась к ней.
– Какие туалеты! Ни на одних похоронах не видела ничего подобного. Думаю, Элейн осталась бы довольна.
– Привет, мама. Как держится Марта?
– Бедняжка, она вне себя от горя. Приехала ее сестра из Миннеаполиса. И взяла ее под свое крылышко.
Из церкви появился Хью Маршалл. Бобби проследила за взглядом широко раскрывшихся глаз Тайгер, и в тот же момент Маршалл их заметил, двинулся к ним.
– Хью! – воскликнула леди Роуэн. Черные очки она сдвинула на волосы. – Господи, тыщу лет тебя не видела.
– Да, давненько, Бобби. Ты слишком много времени проводишь в Англии. – Он широко улыбнулся, поздоровался с Тайгер. – Полагаю, Тайгер сказала тебе о своей новой работе?
– Разумеется, – сверкнула ослепительной улыбкой Бобби. – Я очень благодарна тебе за то, что ты взял ее на работу. Хотела написать письмо, поблагодарить.
Тайгер словно превратилась в маленького ребенка, о котором говорят взрослые. Ее это взбесило, но она ничем не выдала своих чувств.
– Уверяю тебя, Тайгер получила работу благодаря исключительно своим заслугам, а не по знакомству. – Маршалл с улыбкой посмотрел на Тайгер. Другие женщины, проходя мимо, оценивающе оглядывали его. Он вновь повернулся к Роберте: – Ты потрясающе выглядишь, Бобби. Надолго в Нью-Йорк?
Бобби подняла руку, покрутила в воздухе длинными пальчиками, беспомощно вздохнула.
– Кто знает? Все зависит от моих адвоката и брокера. Пока они не разрешат, я не уеду. – Она рассмеялась. – Бизнес! Боюсь, я в этом ничего не понимаю.
– Я уверен, что здесь ты многим дашь фору, – галантно возразил Маршалл.
Тайгер начала терять терпение. «Должна ли я стоять столбом и все это выслушивать?» – подумала она. Но ей не хотелось оставлять Хью наедине с леди Бобби. Уж он-то наверняка понял, о чем говорит ее наигранная беспомощность. Но Маршалл стоял и улыбался.
– Судя по всему, в ближайшие две недели я буду в городе, – уточнила Бобби.
– Хорошо. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Может, еще увидимся… не по столь печальному поводу, – он повернулся к Тайгер, но ее целовать не стал. – До встречи, – и растворился в толпе.
– Мама, я думала, что ты едва знакома с Хью Маршаллом.
– Все так. – Бобби кивнула. – Я не видела его с тех пор, как развелась с Кэппи. Ты его помнишь, конезаводчик из Кентукки, – она помолчала. – Я и забыла, какой он симпатичный.
– Естественно, мама, у тебя хватало дел в Европе.
Глаза Бобби сузились.
– Бьешь по больному месту? А может, нам закопать топор войны и отправиться на ленч?
– Извини, мама. – Тайгер взглянула на часы. – Мне пора на работу. Но топор считай закопанным.
Бобби автоматически клюнула Тайгер в щеку.
– Я дам тебе знать о своих планах. Может, слетаю в Сан-Франциско на уик-энд.
– Хорошо… держи меня в курсе.
Шагая к Пятой авеню, Тайгер думала о матери. Пожалуй, не оставалось ничего другого, как простить и забыть. Они связаны одной цепью, мать и дочь. В принципе в отношениях между ними ничего не изменилось. Соперничество присутствовало с давних пор, словно между сестрами.
Тайгер задалась вопросом, нравилась ли Хью Маршаллу ее мать? Не было ли у них в прошлом романа? Или, что хуже, их фантазии не нашли физического воплощения, пребывая лишь в подсознании?
Лимузин Хью Маршалла свернул с Семьдесят второй улицы на Пятую авеню. Звякнул телефон, и Маршалл отложил «Таймс».
– Слушаю, Тим. Что случилось?
– Мне только что позвонил мистер Бахрах, – ответил англичанин. – Он задерживается в Чикаго и не успевает к ленчу. Так что ваша встреча переносится на четыре часа.
– Ты передвинул мое совещание с О'Харой и этими английскими бизнесменами?
– Да, сэр. На половину третьего.
– Отлично, Тим. Тогда и увидимся.
Маршалл посмотрел на проплывающие мимо деревья и увидел Тайгер, неторопливо шагающую по парковой стороне Пятой авеню[12], не замечая восхищенных взглядов футболистов-подростков, ожидающих автобуса.
Маршалл нажал кнопку, опускающую стекло, которое отделяло салон от водителя.
– Кертис, остановись рядом с той молодой женщиной в коричневом костюме. – Он нажал другую кнопку, окно поехало вниз. – Тайгер!
Тайгер остановилась. Поворачивалась она уже с улыбкой, узнав голос Хью Маршалла.
– О! Привет. Давно не виделись.
– В чем дело? Неужели жалованья, которое мы платим, не хватает вам на такси?
Улыбка Тайгер стала шире:
– И на многое другое. Но пешком я иду по другой причине. Возможно, вы не заметили… но сегодня такой чудесный день.
Маршалл обвел взглядом парк.
– Пожалуй. – Позади нетерпеливый таксист уже давил на клаксон, требуя, чтобы лимузин не загораживал дорогу. – Садитесь, Тайгер. Я вас подвезу.
Тайгер проскользнула в салон, уселась рядом с Маршаллом на бежевую кожу сиденья. С удовольствием вытянула длинные ноги, зная: показывает их Маршаллу во всей красе, а уж он-то не станет скромно отводить глаза.
– Куда едем?
– На работу, господин.
– Но сейчас время ленча. У вас назначена встреча?
– Только со стаканчиком йогурта и стопкой демографических профилей Джесса.
Хью Маршалл задумался, словно принимая решение.
– Как насчет того, чтобы разделить ленч со мной? Тим как раз сообщил о коррективах в моем распорядке дня.
Настроение Тайгер переменилось. Только что она размышляла о прошлых взаимоотношениях матери и Хью Маршалла. Теперь все шло к тому, что следующий час с загадочным президентом «Келлерко» проведет она, а не мать.
– Йогурт будет в ярости… а я с удовольствием.
Они поехали в «Манхэттен-маркет» на углу Второй авеню и Пятьдесят четвертой улицы, где их усадили за столик у дальней стеклянной стены, выходящей на залитый солнцем соседний парк. Другие стены большого ресторанного зала украшали черно-белые, от пола до потолка, фотографии Нью-Йорка.
