Николай Семченко - Яблоко по имени Марина
— Извини, — я чувствовал себя неловко. — Не знал. Жалко твоего брата. Интересный человек…
Я не знал, что нужно говорить и делать в подобных ситуациях. Вроде бы положено выражать сочувствие, вспоминать что-нибудь хорошее, связанное с почившим, но, как на грех, не припоминалось ничего, кроме нервного разговора о древнерусских повестях. Выдав сентенцию об интересном человеке, я запнулся и замолчал: неловко говорить банальные, шаблонные слова, но другие на ум не шли.
Лена, видимо, почувствовала мое состояние, потому что вдруг переменила тему разговора:
— О том, что ты работаешь здесь, я от Томки Баранниковой случайно узнала…
Томка училась с Геннадием на одном курсе. Институтская активистка, она помогала Лене выпускать факультетскую газету, что их и сдружило. Сейчас Баранникова ничем не напоминала восторженную быстроглазую и смешливую девицу — она стала массивной скульптурообразной дамой, которой так и хотелось дать в руки весло или серп, тогда она стала бы живым воплощением гипсовых девушек эпохи соцреализма. Конечно, я знал, что Тамара живет в Хабаровске, раз в год, накануне новогодних праздников мы даже звонили друг другу, иногда сентиментальничали: надо бы, мол, наконец-то встретиться, молодость повспоминать; может, еще кто-то из выпуска найдется. Но я опускал телефонную трубку и общение заканчивалось до следующего нового года.
— Томка мне и говорит: Паша Иванов, мол, зазнался — как женился, так друзья только по телефону его и слышат, — продолжала Лена. — Жена тебя на коротком поводке держит, что ли?
— Нет, на длинном, — я усмехнулся. — Мужчина должен чувствовать себя свободным, а женщина — вовремя дернуть поводок, если ей что-то покажется не так…
— Мудрая у тебя жена! — засмеялась Лена. — Кто она?
— Человек, — я снова усмехнулся.
— Догадываюсь, — хмыкнула Лена. — Где ты ее нашел?
— А может, она меня нашла…
— Вообще-то такие, как ты, на дороге не валяются.
— Ну, почему же? — я постарался приподнять брови как можно ироничнее. — Иногда валяются. Я в тот вечер поскользнулся на жутком гололеде, упал — искры из глаз, острая боль в ноге, чуть пошевелюсь — всех святых вижу. И случилось так, что мимо проходила Аня. Остановилась, посмотрела на меня и сказала: «Так-с! Автобусы все равно не ходят, на такси денег нет, придется на «скорой» на работу ехать. Нам с вами, кажется, по пути…».
— Она что, врач-травматолог?
— Ты догадливая, — я снова усмехнулся. — Перелома у меня, слава Богу, не оказалось — всего-навсего растяжение связок, гематома и всякое такое. Но благодаря травме я познакомился с Аней.
— Доволен?
— Знаешь, я ни с кем не обсуждаю семейную жизнь, — я прямо посмотрел ей в глаза. — Это наша с Аней жизнь и ничья больше.
— Извини, — Лена опустила голову. — А личная жизнь у тебя есть?
— Конечно, — я кивнул. — Например, увлекся кактусами. Представляешь, у меня уже девяносто шесть разных кактусов…
— Ботан! — в голосе Лены чувствовалось сожаление. — Вон оно как! Развел в квартире ботанический сад. Господи, да ты всегда был ботаном: прилежный, умненький мальчик, такой весь аккуратненький, партикулярный, не позволяющий себе выходить за рамки приличий — так и хотелось тебя соблазнить, научить греху…
— Спасибо, научила, — я дурашливо поклонился.
— Да уж! — засмеялась Лена. — Не забыл?
Я тоже засмеялся и, поймав ее тяжелый, пугающе прямой взгляд, не нашел подходящих слов и только кивнул. Она взяла мою ладонь и осторожно пожала ее:
— Я так и знала…
И тут открылась входная дверь, и в вестибюль ввалился Игорь Петрович — большой, сутулый, как медведь, с растрепанными волосами, в мешковатом сером костюме и бледной, пожомканной рубашке, распахнутый воротничок которой обнажал короткую морщинистую шею. Но его вид не мешал выглядеть ему вальяжно, и в его неухоженности даже чувствовался какой-то особенный шик.
— Иванов! — воскликнул Игорь Петрович. — Приятная для тебя новость: чертежи потребуются только через месяц.
Я изобразил широкую улыбку радости, которую тут же сменил на недоумение:
— А что могло случиться? Все так хорошо шло…
— Наш подопечный попросил сдвинуть свою защиту, потому что на его ведомство неожиданно свалилась проверка из Москвы, — пояснил Игорь Петрович. — Ему сейчас не до занятий наукой. Так что, если хочешь, отдыхай!
— То есть Павлу можно уйти с работы? — уточнила Лена.
Меня ее вопрос смутил, и я даже шикнул на нее, но Игорь Петрович добродушно махнул рукой:
— Можно. Конечно, можно! — и подмигнул мне. — Все можно, если осторожно. Милая леди, надеюсь, твоя кузина или родственница Ани? А то могут всякие слухи пойти…
— Да, — поспешно кивнул я и тут же поправился:
— Вернее, нет. Не кузина. И не…
— Стоп! — Игорь Петрович усмехнулся. — Кто она, совершенно неважно. А важно то, что вы можете посидеть в каком-нибудь уличном кафе, попить пива и съесть шашлык, — он зажмурился и облизал губы. — Непременно хорошо прожаренный, с сочной корочкой, посыпанной мелко порубленной кинзой, и чтобы каждый кусочек отделялся от другого кольцами лука и кружочками помидоров. У вас еще нет проклятого холецистита, и с печенью, наверное, полный порядок — вам можно лакомиться жареным, а вот мне — только пареным. Эх!
Игорь Петрович, пригорюнившись, стал взбираться по крутой лестнице. Преодолев шестую ступеньку, он остановился и оглянулся:
— Кстати, — поднял он указательный палец. — Не давайте поливать шашлык дебильным кетчупом. Настоящий соус умеют готовить только в Тбилиси, я точно знаю. Лучше попросите побольше зелени. И запивайте холодным светлым пивом, лучше — нефильтрованным пшеничным. Эх!
Он сочно чмокнул пухлыми губами, махнул рукой и принялся снова взбираться по лестнице, держась за перила.
— Колоритный у тебя начальник, — шепнула Лена и взяла меня за руку. Ее теплая ладонь чуть вздрагивала. — Сразу видно: любит жизнь во всех ее проявлениях. С ним, наверное, не скучно работать.
— Верно, — я мягко, но настойчиво попытался высвободиться из цепкой Лениной лапки. — С ним не соскучишься.
— Боишься, что нас засекут? — Лена сама разжала ладонь, отпуская мою руку. — Никогда ничего не бойся, дурашка. Это привлекает внимание. Все, что делается открыто, воспринимается как само собой разумеющееся. Если на глазах у всех я держу тебя за руку, значит, нам нечего скрывать: возможно, мы просто старые добрые друзья, которым есть о чем поговорить.
— Конспираторша, — хмыкнул я. — С тобой тоже не соскучишься…
— А то! — Лена игриво хлопнула меня по плечу. — Помнишь, как нас мой муж чуть не застукал?
