Мария Снегирева - Спрячь страх под маской
Карина помрачнела и допила остатки красного вина. Мужчина украдкой наблюдал за ней, ему было не понять ее. Почему расспрашивает о его жизни? Что за этим стоит? Он ее интересует? Чисто женское любопытство или что? Наверное, все-таки первое, польстил себе Стоцкий. Ведь он неотразим. Такой классный, что его обожают столько женщин разного возраста. Уголки губ Эдуарда изогнулись вверх. На лице проступила хищная улыбка. Он поднял глаза и посмотрел на женщину, но теперь он не видел заинтересованности к себе, к своей персоне. Закончили обед в напряженной тишине. Карина грациозно поднялась со своего места:
– Все вкусно. Я люблю японскую кухню.
«Как Арина», – пронеслось где-то в глубине его сознания.
Эдуард подал ей руку, и они вышли из ресторана на свежий воздух.
Арина бросила модную дамскую сумочку на белый кожаный диван. Сняла дорогое модное пальто и бросила его вслед. Простучав каблучками от шкафов с зеркалами до подиума, остановилась и потерла лоб. Голова болела. Молодая продавщица Оксана смотрела на свою начальницу с некоторой опаской:
– Что-то случилось?
Арина повернула голову в сторону сотрудницы:
– Работайте, Оксана, работайте.
– Вам звонили.
– Спасибо, хорошо. – Она рассеянно смотрела сквозь Оксану.
Арина вышла из салона и направилась по коридору мимо парикмахерской и косметического кабинета в комнату для персонала. Надо успокоиться. Срочно взять себя в руки. Он опять пытается ее надуть или что это? Но он не знает, кто она, значит, не мог бы говорить о ее смерти как об убийстве, если бы знал об этом сам. Значит, он не знал. Или знал? Виски ломило, затылок затекал, и пульсирующая боль сковывала голову. Все-таки травмы давали о себе знать. Арина налила большую чашку кофе и взяла тонкую сигарету. Мысли путались. Вот он сидит напротив нее. Весь такой импозантный, поджарый, но что-то в его взгляде говорило о том, что не врет. Не может врать. Однако и о ее ребенке он говорил искренне, преданно глядя в глаза. Но врал. Арина закурила сигарету и, не докурив ее наполовину, затушила о край белого блюдца. Затянулась тут же новой. Она злилась на себя. Очень. Эта злость застилала глаза, мысли путались, и она не могла думать здраво. Слезы брызнули из глаз сами собой. Подлец. Это ничего не меняет. Если он и не хотел ее убить, то он убил ее отца, маму, ребенка. Этого вполне достаточно, чтобы ненавидеть! Что же тогда гложет? Что? Двери открылись, и на пороге появился Александр. Он подошел и поцеловал Арину в макушку.
– Как ты?
– Мы сегодня виделись.
– И?
– Я смогла его немного разговорить. И теперь знаю, как отомстить этой черной ведьме, которая у нас работала.
– Интересно, и как?
– Он ее убьет. Сам.
– Ариша, девочка моя, о чем ты говоришь? Ты же говорила, что не станешь преступать закон!
– Саша, так и есть. Это не я ее убью. Он сам! Понимаешь, сам! – Арина подняла на любимого глаза, полные слез.
Александр опустился на колени и поцеловал ледяные кончики ее пальчиков:
– Милая, что происходит? Как это?
– Он не знал, что меня убили. Не знал!
– Откуда ты знаешь? Ты для него сейчас совершенно чужой человек, и он не мог бы тебе сказать.
– Но он сказал. Он сказал, что имена у нас похожи, цвет глаз. И что-то внутри меня перевернулось. Я поняла по тому, как он это все говорил, что он не знает!
– Ты просто наивная, какая же ты наивная!.. – Александр подошел к окну.
Ему было неприятно. В ней что-то надломилось. В его Арине, в его девочке. Неужели опять? Она опять влюбилась в этого человека? Арина подошла и обняла Александра за пояс, уткнулась в спину и понюхала рубашку, было так тепло и уютно.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не прав, любимый.
Он повернулся и обнял Арину, поднял ее подбородок и посмотрел в огромные глаза, в которых тонул мир. Ему казалось раньше, что он знает этот мир. Он почти его ощутил, мог коснуться, но нет. Он не знал даже и наполовину, он не знал своей Арины. Александр наклонился и поцеловал ее в губы. Такие дерзкие. Такие родные. Он хотел ее, хотел, и она была его. Но была ли она его до конца?
– Аришка, ты ведь моя? Только моя? Скажи...
– Я твоя, да, – Арина отстранилась и посмотрела в черные как ночь глаза своего мужчины, – но я не смогу быть даже сама с собой до конца, пока эти люди будут безнаказанно ходить рядом. Они отняли у меня семью, моих самых близких. Мы же говорили с тобой об этом.
– Но мне главное – знать, что ты меня любишь.
– Я тебя люблю. Очень. Я не смогу без тебя.
Александр обнял ее покрепче. Он знал, это правда. Они любили друг друга и боялись потерять, раствориться в этой жестокости, которая ее окружала. Может быть, она права. Стоит подавить чувство ревности и просто довериться.
– Поехали.
– Куда? – Арина посмотрела на своего мужчину с некоторым оцепенением.
– Я обещал, что не помешаю ходу твоих действий, я не сделаю неверного шага. Так что и ты доверься мне. Поехали!
Арина взволнованно теребила пачку сигарет.
– Поехали, – она тряхнула копной светлых волос и улыбнулась, – конечно, поехали!
Они вышли из здания салона, взявшись за руки. Смеющиеся и счастливые. Александр завязал Арине глаза серебристым шифоновым шарфиком и поднял на руки:
– Доверься мне.
– Ты сумасшедший! – Она болтала ногами в воздухе, обхватив его шею маленькими хрупкими руками.
– Отнюдь! Я просто влюблен, и нам пора отдохнуть от всего этого.
Он бережно опустил ее на сиденье в машине и рванул с места. Через какое-то время Александр развязал ей глаза. Арина огляделась по сторонам. Вокруг цветы. Много цветов. Очень много цветов. Мягкий розовый ковер, воздушные занавески и накидки повсюду. Она попала в рай, в сказку или спит наяву? Арина захлопала в ладоши и оглянулась:
– Что это?
Александр по-мальчишески взлохматил челку и почесал кончик носа:
– Я попытался сотворить чудо из нашей ночи, которая впереди.
– Чудо! Это на самом деле чудо! Как красиво! – Арина присела на бежевый диванчик.
Александр подошел к столу, спрятанному под мраморного цвета тканью, и сорвал ее. Перед взором предстал... рояль! Ослепительно белый рояль! Арина открыла рот и поднесла ладонь к губам. Саша поднял крышку музыкального инструмента, и Арина затаила дыхание.
Из-под гибких уверенных пальцев полились чудесные звуки музыки. Он ее удивил. Как же он ее удивил! Потрясающе! Она слушала не отрываясь. Шопен. Бах. Она очень любила Баха. Его музыку. Последний аккорд. Клавиши замерли, оставляя в комнате тишину и ветер, прилетевший в распахнутое окно. Арина смотрела на Александра глазами, полными слез. Слезы сча–стья. Сейчас она была очень счастлива. Все проблемы остались так далеко. Обиды, горе и разочарование превратились в облако. Невесомое, блеклое, которое поднялось в тишину и растворилось на это время, на эту ночь. Это была их ночь. Она подошла к Александ–ру и поцеловала его.
