Ирина Голицына - Рейтинг любви
Друг атташе по культуре посольства Испании закатил глаза и стал напоминать петушка, который или собрался помирать, или млеет на солнышке, или сыт так, что не в силах ни кукарекнуть, ни пукнуть.
Доктор наук Визуаль и мадам Теплоэлектроцентраль о чем-то страстно шептались. Супруги Гонсалесы безрадостно оглядывали свой обильный стол: наверное, впервые он приносил им не только желудочные мучения, но и душевные страдания.
– Все-все, Иван Иванович, я умолкаю! Но для начала хочу предложить вам: давайте соединим наши усилия, проведем совместную акцию под девизом «Долой завтраки в постель, привет ужину при свечах!» Я как женщина и как депутат готова поддержать это начинание с трибун предвыборных компаний. Здоровое общество – это общество красивых людей, не обезображенных целлюлитом и не ошпаренных кофе по-турецки!
Последнее предложение Чокчок выкрикнула словно предвыборный лозунг и сжала правую ладонь в кулак, подняв его над негодующе пламенеющим ухом. В ее завершающем жесте заключалось демократическое, зажигательное «Но пасаран!».
Доктор психологических наук Визуаль привстала со стула, легла на пищу телом, схватила воспаленную рассказом Софью Чокчок за руку и требовательно прорычала:
– Дорогая, а вы испытывали когда-нибудь настоящее, без дураков, половое влечение? Страсть – проверка людей на сексуальную состоятельность!
Иван Иванович, пошатываясь, встал с места. Он громко спросил хозяев:
– Где у вас здесь туалет? Прошу прощения, я объелся!
Редька-Родриго услужливо побежал вперед по коридору, чтобы указать Ивану Ивановичу Селедке верный путь.
12
Лилия Горная наблюдала всю эту сцену с хладнокровием хирурга, готовящегося к сложнейшей операции. Она не проронила ни слова, дав присутствующим общаться так, как им хочется, или так, как у них получается.
Радиоведущая сидела под прикрытием монументальной работы «В.И. Ленин на крейсере „Аврора“ и в ее надежной тени клевала горстку салата, кусочек соленого огурца и крошечный фрагмент утиной грудки. Наедаться, как на убой, не было ее вечерним принципом.
«Интересно, сегодня кто-нибудь упадет на Зойкиной кухне в обморок?» – спросила она у себя.
Интуиция Лилии мгновенно проснулась и ответила: да.
«Кто это будет?» – мысленно задала следующий вопрос радиоведущая.
Интуиция промолчала.
Когда Софья Чокчок выдохлась и закрыла рот, а Иван Иванович удалился в туалет, Лилия выбралась из-под гипсового укрытия и громко изрекла:
– Господа! А сейчас – десерт! Любимое соплодие травы императора Наполеона!
Дамы вздрогнули, тотчас повернувшись в сторону Лилии.
Зойка трагически округлила глаза, в них стоял немой укор: «Рано ты, старуха, рассекретилась!»
Но было уже поздно. Все гостьи-женщины бросились к радиозвезде, крича:
– Лилия Горная?! Так вы та самая Лилия Горная?! «Ужастик для взрослых»?! «Перья и судьбы»?! «Лунные новости»?! Боже, какая вы! Где вы купили платье?! А сумочку?! Сумочка – супер!
В коридоре раздался душераздирающий вопль, а затем – дикий, первобытный, дробный грохот. Из коридора несся с напором одержимого носорога Иван Иванович Селедка. Он так и не добрался до туалета, на полпути его остановил голос Лилии Горной.
– Родриго! – завопил Иван Иванович. – Кто из женщин сказал: «Любимое соплодие травы императора Наполеона!»? Я обожаю этот голос! Он идет из нутра дамской сути! Ради него я готов на подвиг!
Господин Селедка влетел в гостиную молодым козленком. В его рыжих глазах уже не качалась тоска, сияли лишь натиск мужественности, жажда любви и секса. Холостяк сразу распознал среди четырех дам ее, Лилию Горную, и грохнулся перед ней на колени с неким танцевальным винтом.
– Лилечка! Я ваш фанат! Вы мой кумир! Подарите автограф, Лилечка! Подарите танец, Лилечка!.. Всю себя! – прорычал он последнее так, что с «Ленина на „Авроре“ посыпалась гипсовая крошка.
Все столкнулось, смешалось, завертелось.
Над сдвинутым в сторону столом полетели анансы – соплодия травы семейства бромелиевых. Они страстно, сладко пахли, внеся в общую сумятицу ноту томного юга, невысказанных обещаний и нарождающихся надежд. Ананасы кидала из целлофановой сумки Лилия, ловила Зойка, чтобы помчаться в ванную комнату и помыть под бойкой кудрявой струей холодной воды из нового шарикового смесителя.
Редька Гонсалес поставил зажигательную музыку, гости пустились в пляс. Кандидатки в невесты наперебой кричали:
– Я расскажу на работе, что была в гостях с самой Лилией Горной!.. А я расскажу, что ела ананасы Лилии Горной!.. Никто не поверит, что сама радиозвезда держала меня за руку!
Прическа мадам Теплоэлектроцентраль сбилась в сторону, распушилась, конец трубы лег ей на плечо: кстати, этот беспорядок очень шел женщине. Доктор наук Визуаль смеялась громко, как лошадка, выпущенная на майский луг после долгого стояния в конюшне. Софья Чокчок разрумянилась: маски семейной драмы, а также жизненной трагедии были забыты, завтраки в постель канули в мифы, Софья выделывала ногами такие народные кренделя, что присутствующим хотелось встать в кружок и ритмичными хлопками поддерживать плясунью.
Иван Иванович, пытающийся пробиться сквозь общее сумасшествие к радиоведущей, застрял в крепких руках Редьки Гонсалеса и исполнял танец живота, плеч, ягодиц и спины одновременно. Страшно было смотреть на господина Селедку, на его пробудившуюся страсть, линии извивающегося тела. Больше всего Редька Гонсалес опасался, что Иван Иванович вырвется из его каменных тисков и сожмет в чувственном объятии школьную подругу жены.
Лилия Горная сияющим факелом (вы не забыли, что на ней было алое лаконичное платье?) раскачивалась посреди гостиной, подняв руки вверх, купаясь в струях своей славы, волнах народной любви, и каждый, кто видел эту гибкую манящую фигуру с облаком рыжих волос на плечах, мог запросто подумать: «Вот свободная женщина. Она – животрепещущий символ новой России».
Зойка металась по гостиной, ловко подхватывая то падающие со стола рюмки, то летящие с полок сувениры, то самоотверженно закрывая телом «Ленина на „Авроре“.
– Пожалейте скульптуру! – вопила она. – Вы разобьете итог девяти лет творческой жизни папы-монументалиста!
Аллергия на слово «монументалист» у Зойки прошла.
Вот что делает с людьми женский голос!
О, женский голос! Нежный, сладкий, зовущий, плачущий, медовый, клокочущий, просящий, повелительный, радостный, слабый, шепчущий, с серебряными нотами и без них, с хрипотцой во время тополиного майского цветения, наивными девчачьими интонациями, неслышно выдыхающий «да», твердо говорящий «нет», поющий, смеющийся, строгий, растерянный, томительный, напоминающий лебединый клекот, страстный, сорванный, кричащий, зовущий…
