Розамунда Пилчер - Снег в апреле
— Сохранить домик у пруда? Но это же развалина.
— В основе он достаточно прочный. Его просто нужно немного подновить, сделать новую крышу.
— Но зачем он тебе нужен?
— Просто хочу сохранить. Может быть, как домик для загородного отдыха. Не знаю, просто хочу сохранить.
— Это я заронила такую идею тебе в голову?
— Может быть.
Она поднялась из-за стола, пересекла комнату и встала рядом с ним.
— Оливер, у меня есть идея получше.
— И какая же?
— Пусть мой отец купит и усадьбу Кейрни тоже.
Оливер засмеялся:
— Но он же не хочет.
— Да, но зато я хочу. Я бы хотела ею владеть, чтобы… Как ты это назвал? Загородный отдых. В отпуске. На выходные.
— И что ты будешь с ней делать?
Она бросила сигарету в огонь.
— Я бы привезла сюда своего мужа и детей.
— Думаешь, они захотят сюда ехать?
— Не знаю. Это ты мне скажи.
Она смотрела на него чистыми, честными, немигающими глазами. Он был поражен тем, что она сказала, и в тоже время польщен. Маленькая Лиз, длинноногая, нескладная Лиз, она совсем выросла и совершенно невозмутимо спрашивает Оливера…
— Прости, если я глубоко ошибаюсь, — произнес он, — но разве я тот самый человек, который подходит для таких планов?
— Да, я думаю, тот самый. Я ведь слишком давно тебя знаю, чтобы лукавить и обманывать. И у меня есть ощущение, что наша нынешняя встреча, когда ни один из нас не ожидал обрести другого, была предопределена. Это часть общего замысла. У меня есть ощущение, что Чарлз предполагал, что так и случится.
— Но ведь тебя любил именно Чарлз.
— Я об этом и говорю. И Чарлз погиб.
— Ты вышла бы за него, если бы он был жив?
Вместо ответа она обвила руками его шею, притянула к себе голову и поцеловала в губы. Секунду он колебался, отбрасывая осторожность, но это длилось лишь секунду. Перед ним была Лиз, ароматная, ослепительная, невыразимо привлекательная. Он обнял ее, притянул поближе, прижав к себе ее тонкое тело, и подумал, что, наверное, она права. Возможно, его жизнь должна пойти именно в этом направлении и, возможно, Чарлз всегда полагал, что так и случится.
Он, естественно, опоздал домой к обеду. Кухня уже была пуста, за столом было накрыто место для него одного, из духовки доносился вкусный запах. Отправившись на поиски миссис Купер, он обнаружил ее в детской: она убирала старые игрушки, которые разбросал Джоди, и вид у нее был, как у матери, утратившей своих детей.
Он просунул голову в дверь и сказал:
— Простите, я опоздал.
Она подняла голову от коробки, в которую педантично складывала кирпичики.
— А, да ничего страшного, — в ее голосе звучало безразличие, — там всего лишь картофельная запеканка с мясом. Я оставила ее в духовке, вы поешьте, когда вам захочется.
Она была поражена и очень расстроена вчера вечером, когда он рассказал ей о том, что Клиберны уехали. По выражению ее лица он понял, что она до сих пор с этим не смирилась. Он уверенно сказал, пытаясь поднять ей настроение:
— Они, должно быть, уже далеко. Будут в Лондоне сегодня вечером, если дороги не очень загружены.
Миссис Купер шмыгнула носом.
— Мне тяжело без них в доме. Такое ощущение, как будто этот мальчик всю жизнь тут прожил. Усадьба словно вновь ожила, когда он тут появился.
— Я понимаю, — Оливеру были близки ее чувства, — но все равно они должны были уехать через день-другой.
— И я даже не смогла с ними попрощаться. — Она произнесла это так, словно Оливер был в этом виноват.
— Я понимаю, — он не знал, что еще сказать.
— И ему так и не удалось повидаться с братом. Он так много говорил о своем брате Ангусе, и теперь он его так и не увидит. У меня от этого даже сердце болит.
Для миссис Купер это было серьезным признанием. Оливер вдруг почувствовал, что расстроен так же, как она, и неуверенно произнес:
— Я… Я пойду поем запеканку.
У дверей он вспомнил, зачем искал ее:
— Да, миссис Купер, вы можете быть свободны сегодня вечером, я приглашен на ужин в Росси-хилл…
Она кивнула, словно была слишком расстроена, чтобы произнести хоть слово. Оливер оставил ее безутешно прибираться в комнате, спустился вниз и ощутил, что в доме повисло настороженное молчание, словно без шумного присутствия Джоди весь дом погрузился в такое же уныние, как и миссис Купер.
Росси-хилл, подготовленный к званому ужину, сверкал и переливался, словно шкатулка с бриллиантами. Когда Оливер вошел в дом, он почувствовал аромат гиацинтов, увидел, как искрятся поленья в камине, и сразу ощутил вокруг себя тепло и уют. Когда он снял пальто и бросил его на стоявший в холле стул, из кухни появилась Лиз с чашей, полной кубиков льда. Увидев его, она остановилась и неожиданно ослепительно улыбнулась.
— Оливер.
— Привет.
Он взял ее за плечи и осторожно поцеловал, стараясь не смазать аккуратный контур ее губной помады. Вкус ее кожи был столь же сладок, как и распространяемый ею аромат. Он отодвинул ее от себя, чтобы полюбоваться. На ней было красное шелковое платье-брюки с высоким воротником, а в ее аккуратно посаженных ушках сверкали бриллианты. Она напомнила ему длиннохвостого попугая, райскую птицу с блестящими глазами и сверкающим оперением.
— Я рановато пришел, — сказал он.
— Нет, в самый раз. Просто остальные еще не пришли.
Он поднял бровь:
— Остальные?
— Я же сказала тебе, что это будет званый ужин.
Он прошел за ней в гостиную, где она поставила чашу со льдом на тщательно сервированный для напитков столик.
— Олфорды. Ты их знаешь? Они переехали жить в Релкирк. У него какой-то бизнес, связанный с виски. Они очень хотят с тобой познакомиться. Налить тебе что-нибудь, или ты предпочитаешь сам? Я умею делать особый мартини.
— Где ты этому научилась?
— Подсмотрела в одном из своих путешествий.
— Окажусь ли я неблагодарным, если предпочту виски с содовой?
— Нет, ты окажешься просто типичным шотландцем.
Она налила ему виски, именно так, как он любил: не слишком много, с пузырьками и подпрыгивающими кубиками льда. Когда она протянула ему стакан, он взял его у нее из рук и снова ее поцеловал. Она неохотно высвободилась, вернулась к столику и принялась смешивать порцию мартини.
Пока она этим занималась, пришел Дункан, а затем прозвенел колокольчик у входной двери и Лиз отправилась встречать остальных гостей.
Когда она вышла из комнаты, Дункан шепнул Оливеру:
— Она мне сказала.
Оливер удивился. Этим утром не было сказано ничего определенного. Ничего не обсуждалось. Его общение с Лиз было приятным, но в нем было больше от воспоминаний, от прошлого, нежели от будущего. Оливеру казалось, что у него была еще уйма времени на то, чтобы принять решение о собственном будущем.
