Тони Блейк - Письма к тайной возлюбленной
Был субботний вечер, так что в баре было очень оживленно. Играла музыка, посетители переговаривались и пили. Со своего места она слышала, как Джимми жарит еду на кухне, и настроение у нее было просто праздничное.
— Как насчет замороженной «Маргариты»? — спросила она, с надеждой расширяя глаза.
— Ола, сеньорита! Сию секунду! — отозвалась Карла, широко улыбаясь. Готовя подходящий бокал, она поинтересовалась: — Как провела день?
— По-разному.
— А подробнее?
Карла отыскала посуду, которая показалась Линдси скорее похожей на коньячную рюмку, чем на бокал для «Маргариты». Но, в конце концов, какая разница?
— Ну, — начала рассказывать она, вспоминая, — я только что долго говорила по телефону с мамой, и это было приятно. Она говорит, что шумиха насчет передничка и десерта начала стихать, в основном благодаря тому, что некоего местного политика сфотографировали со шлюхой. Слава Богу за небольшие милости! Обидно только, что, значит, забывают и про Гаррета, а мне бы хотелось, чтобы он пострадал подольше.
Карла оторвалась от составления коктейля.
— Это значит, что ты скоро от нас уедешь?
Линдси хотелось думать, что вопрос Карлы прозвучал немного грустно, что было приятно: она рада была снова иметь близкую подругу. Как-то так сложилось, что после появления Гаррета она перестала общаться почти со всеми своими подругами — в основном из-за того, что он не особенно им нравился, а она не желала об этом слышать. Так что ей было очень приятно снова сплетничать с молодой женщиной.
— Пока ничего не решила, — отозвалась она. — Мне здесь нравится. Мама считает, что свежий воздух мне полезен. Она решила, что я разговариваю жизнерадостно.
Конечно, когда мать отметила ее жизнерадостный тон, это сама Линдси подсказала, что дело в свежем воздухе и красивых видах. В отличие от реальной причины — ошеломляющего секса с почти незнакомым мужчиной.
— А как насчет остального дня? — спросила Карла, добавляя к текиле ликер «Трипл сек» и сок лайма.
— Ну, я еще поработала на лодочной станции с Робом. Сегодня мы проверяли каноэ на плавучесть. А потом я помогла ему залатать пару царапин на одном из каноэ. Под помощью я имею в виду, что я подавала ему то, что нужно, и смотрела. А потом я помогла заменить пару прогнивших досок на настиле. Под помощью я имею в виду, что я подавала ему то, что нужно, и слушала, как он чертыхается, когда попадает молотком по большому пальцу. А еще мы сделали заказ на крекеры и чипсы для кассы и позвонили на фирму автоматов, чтобы они к концу недели наполнили автомат для газировки.
На губах у Карлы появилась игривая улыбка. Перелив смесь для коктейля в блендер и добавив туда льда, она обернулась к Линдси:
— Ну-ну. Как мило звучит!
— Ты считаешь, что ремонт каноэ и заказ чипсов — это мило?
Карла пожала плечами, стоя спиной к Линдси, и включила блендер.
— Для Роба Коултера — определенно.
В следующую секунду она уже повернулась обратно, чтобы налить «Маргариту» в коньячную рюмку.
— На самом деле все было гораздо более мило, — проговорила Линдси совершенно спокойно, — в те два раза, когда мы за последние сутки занимались с ним сексом.
У Карлы отвисла челюсть — и она не заметила, что льет коктейль через край рюмки. Линдси указала ей на стойку:
— Э-э… вы тут разлили.
— Вот черт! — проворчала Карла, собирая часть пролитого в обычную рюмку с заявлением: — Я выпью остаток. Думаю, мне это будет нужно. Начинай рассказывать, подруга.
— Ну, я обычно не рассказываю интимных подробностей! — отозвалась она с озорной улыбкой. Карла обтерла ее рюмку салфеткой и придвинула «Маргариту» к ней ближе. — А ломтика лайма нет? — удивилась она, но тут же добавила: — Погоди, я забыла, где я!
— Вернемся к интимным подробностям, — поторопила ее Карла.
Линдси пригубила коктейль.
— Отлично, — похвалила она, кивая на рюмку, но тут же продолжила: — Ладно, интимные подробности.
Она кратко рассказала о том, как попала к Робу, как они целовались, как она ушла, как он явился к ней, как ушел — и как она отправилась к нему домой сегодня. По правде говоря, ей и самой во все это не верилось, а в особенности в то, как она вела себя во второй раз.
— Я же вижу, что ты не все рассказываешь! — возмутилась Карла, делая большой глоток коктейля. Глаза ее по-прежнему были изумленно расширенными. — То есть… как это случилось? Как секс на самом деле… ну, начался?
— Думаю, я его соблазнила.
— Как?
— Я… сняла кофту.
Карла ахнула.
Линдси беспомощно развела руками:
— Ты права. Мне это несвойственно. Но он меня вынудил так сделать. Такой парень может с ума свести, если время от времени не брать управление ситуацией на себя.
Карла могла только стоять за стойкой и качать головой. Рот она так и не закрыла.
— Я просто… поражена.
— И я тоже. Никого это не могло поразить сильнее, чем меня саму.
— И какой он был? Много говорил? Говорил что-то приятное?
Линдси качнула головой:
— Не могу сказать, чтобы в постели он был намного общительнее, чем в другие моменты. Правда, изредка я видела улыбку… и еще были стоны, так что я понимала, что все хорошо. О, и он спросил меня, что случилось с моим женихом, но я ему не сказала.
Карла прикусила губу и заговорщически наклонилась к ней:
— И как, секс был хорош?
Линдси изумленно моргнула: ей казалось, одного взгляда на Роба было бы достаточно, чтобы ответ стал очевидным.
— Гм… А рыбы плавают? А «Маргариты» вкусные? А на кольцевом разъезде стоит медведь?
— Да, да и да.
— Ну, в целом как-то так.
— Вот почему ты такая жизнерадостная!
Она улыбнулась, подняла рюмку — и они с Карлой чокнулись.
— За возвращение в сексуальное седло! — сказала Линдси.
— Покажи им всем, как надо скакать!
Они рассмеялись, а кто-то из зала крикнул:
— Эй, Карла! Сюда надо пива!
Карла поставила свою рюмку и на несколько минут оставила Линдси наедине с ее мыслями.
Она была поражена, когда сегодня Роб так легко согласился разрешить ей работать с ним, но еще больше ее удивило то, что она привыкла быть с ним. Ее перестало беспокоить то, что он не разговаривает столько, сколько она, — и ей действительно приятно было ему помогать. День был самым теплым за это время, и благодаря работе на открытом воздухе у нее даже немного загорели щеки и руки. Хотя сезон катания на каноэ официально еще не начался, она все сильнее влюблялась в лодочную станцию и жалела, что предрассудки помешали ей поехать и самой все увидеть прошлым летом, когда она получила от тети Милли письмо.
