Тони Блейк - Письма к тайной возлюбленной
Может быть.
Он обнимал ее за талию, а она уткнулась лбом ему в плечо. Он рассматривал сексапильную бретельку ее лифчика, туго натянувшуюся у нее на руке, и размышлял о том, какая у нее чертовски шелковистая кожа.
— Учти, — прошептала она ему на ухо, щекоча дыханием его шею, — обычно я не такая.
Ему почти удалось не спрашивать ее. Потому что ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он готов вести постельные разговоры или узнавать ее ближе. И, тем не менее, услышал свой негромкий вопрос:
— Не такая?
Она подняла голову, глядя на него. Их губы и глаза оказались совсем близко.
— Ну, я обычно не начинаю скидывать с себя одежду и не вынуждаю мужчин мне подчиняться.
Почему-то это вызвало у него тихую улыбку. Он никогда не осуждал людей — и уж тем более женщин — из-за секса. Он никогда не придерживался двойных стандартов. Но почему-то ее смущенные объяснения показались ему милыми и забавными.
Несмотря на все его благие намерения, у него вырвался тихий смешок. Но заодно он воспользовался моментом, чтобы снять ее с себя, потому, что они все еще были соединены, и она все еще это чувствовала — и ему показалось, что пора было бы все завершать. Он переложил ее на диван.
Одного взгляда на ее почти полностью обнаженное тело оказалось достаточно, чтобы Роб снова вспомнил, из-за чего все это случилось. Ее сексапильный лифчик по-прежнему обрамлял ее открытую грудь.
Она поймала его взгляд и начала было возвращать чашечки на место.
— Подожди! — попросил он… кажется, слишком настоятельно.
— Что? — шепотом спросила она.
На самом деле он просто не знал, увидит ли еще когда-нибудь ее груди. Он только что признался себе, что, наверное, не было ничего плохого в том, что у них был секс, но он определенно не мог предсказать, будет ли считать так завтра. Сейчас, похоже, он вообще ничего не мог толком сказать. И потому ему просто хотелось еще немного ими полюбоваться. Они были слишком хороши!
И потому он лег рядом с ней и слегка прикоснулся губами к розовой вершинке одной груди, приласкав вторую рукой. После чего он увидел, что она смотрит на него — и понял, что стал внезапно чересчур нежным. И он не знал, что можно сделать — разве что вернуть лифчик на место за нее, бережно подняв сначала одну чашечку, в потом вторую. Когда ее соски были закрыты, он передвинул бретельки ей на плечи.
— Вот и все, — сказал он тихо, не глядя ей в глаза. — Просто хотелось еще раз их поцеловать.
Они еще несколько минут полежали рядом. Роб лениво гадал, куда делся Кинг, удивляясь, почему пес не сходил с ума, недоумевая, к чему все эти стоны. Он перевел взгляд на большие окна, выходившие на двор, через которые видны были зеленая трава и сосны. Он прислушался к еле различимому тиканью часов на каминной полке.
— Почему именно я? — спросила она тихо, но пытливо. Он понятия не имел, что она имеет в виду, и снова перевел на нее взгляд.
— А?
— Мне говорили, что в округе масса женщин хотели тебя, но ты не пожелал иметь с ними никаких дел. И вот… почему я?
Хороший вопрос. Он попытался отшутиться:
— А что, если я скажу, что все дело в леопардовом рисунке?
У нее из горла вырвался мелодичный смех.
— Не поверю. — И, снова став серьезной, она спросила: — Мне не столько хочется узнать, почему именно я, сколько — почему больше никто?
Ох, черт! «Пожалуйста, не начинай задавать такие вопросы, Эбби!»
— Это долгая история, Эбби.
Ее ответ прозвучал так же тихо, как приглашение.
— У меня есть время.
Зря он надеялся на ее жалость. Роб резко сел.
— А у меня нет, — объявил он. — Мне нужно работать.
Потянувшись к столику, на который приземлились ее завлекательные трусики, он осторожно вложил их ей в руку.
— На стройке или на прокате?
Она тоже села, чтобы просунуть ноги в трусики и начать поднимать их по своим стройным ногам.
Роб испугался, что если станет смотреть, как она одевается, то снова распалится и начнет все стаскивать обратно. Поэтому он встал и, повернувшись к ней спиной, застегнул молнию на ширинке.
— Сегодня на прокате.
— Помощь не нужна?
Повернувшись, он увидел, что она сидит на диване в лифчике, белой маечке и трусиках и жизнерадостно на него смотрит.
Черт!
Если он скажет «нет», то покажется… ну… еще большим мерзавцем, чем обычно. Несмотря ни на что, она ему нравилась — и теперь он не мог вести себя как последний подонок. Он просто вздохнул и ответил:
— Ну, наверное, ты могла бы помочь, если бы хотела, но…
— Но — что?
Он посмотрел прямо на нее, считая необходимым высказать это совершенно ясно.
— Просто не начинай думать, что тут что-то есть, потому что это не так.
К его полному изумлению, по ее лицу расплылась тихая, довольная улыбка.
— Ты решил, что мне захочется, чтобы что-то было, когда на самом деле я только что порвала длительные отношения, и мне не меньше, чем тебе, хочется, чтобы тут не было ничего?
Какое облегчение!
Хотя у него как-то странно засосало под ложечкой.
— А что случилось? — с изумлением услышал он собственный вопрос, огибая диван, чтобы поднять с пола свою футболку. — С твоим женихом?
— Он передумал, — ответила она после нескольких секунд задержки, и его снова кольнуло под ложечкой — на этот раз из сочувствия к ней. Она порой бывает ужасно неотвязной надоедой, но по ее напряженному тону он понял, что она была ранена, и ему это не слишком понравилось.
— Почему? — спросил он, желая понять, в чем дело. Он снова обошел диван и встал перед ней, но она как раз наклонилась за своими джинсами, так что он не разобрал выражения ее лица.
— Просто оказалось, что мы по-разному смотрим на вещи, — ответила она.
Однако Роб моментально понял, что на самом деле там было нечто большее.
Тем не менее, наверное, было бы лучше — для них обоих, — если бы он не стал допытываться. И он сосредоточился на том, что будет сегодня днем, и с удивлением понял, что вовсе не возражает против того, что она составит ему на причале компанию. Только ему не надо забывать, что он сказал: что между ними ничего нет.
— Ладно, — сказал он ей, — тогда возвращайся в гостиницу и надевай свои тенниски, Эбби. Нам предстоит спускать лодки на воду.
— Что тебе приготовить? — спросила Карла вечером, когда Линдси залезла на табуретку перед барной стойкой «Ленивого лося».
Был субботний вечер, так что в баре было очень оживленно. Играла музыка, посетители переговаривались и пили. Со своего места она слышала, как Джимми жарит еду на кухне, и настроение у нее было просто праздничное.
