Как приручить джигита (СИ) - Истомина Аня

– Да ты настоящий джигит, – хвалит Рому Дамир, вытаскивая его из седла, а потом помогая спуститься мне. – Ну, вот, теперь можно и домой.

Домой.

Это так странно, что теперь наш дом в другом месте. Я до сих пор не могу поверить, что мы будем жить в доме Дамира и воспринимаю происходящее просто как увлекательное путешествие.

Даже когда мы, поужинав, разбираем вещи, даже когда Дамир предлагает выбрать любую комнату рядом с его спальней, точнее, уже теперь нашей спальней, я не верю, что это навсегда. Кажется, что мы погостим какое-то время, и уедем обратно.

– Рома, только я тебя прошу, не прячься нигде, – смотрю на сына. – Дом большой, я тебя не услышу, случись чего.

Кивает, с интересом заглядывая в двери. Тыкает пальчиком на комнату напротив нашей.

– Эта понравилась? – уточняет Дамир. Рома кивает. – Ну, отлично, теперь это твоя комната, я сейчас принесу твои игрушки.

Заходим с Ромой в комнату и быстро забирается на кровать. Сажусь рядом и смотрю, как он кувыркается на ней. И даже сейчас не верю.

Как мы будем тут жить? Тут же все новое и непривычное. Несмотря на гостеприимность, чужое пока.

– Юля, – зовет меня Дамир, когда Рома начинает выковыривать из пакетов игрушки и расставлять их в понравившихся местах. Выходим с ним в коридор. – Роме, наверное, тяжело будет первые пару дней засыпать на новом месте? Хочешь, ляжем с ним?

Ну, вообще, я и думала, что лягу с ним. Правда, одна. А потом приду к Дамиру, если не засну. Хотя, наверное, мне сейчас тоже нужен ответственный взрослый, ведь одно дело остаться в гостях, а другое – навсегда. Волнительно.

– Ну, давай, – пожимаю плечами. – Будешь рассказывать нам сказки.

– О, сказки я могу, тетя мне много читала в детстве. – усмехается Дамир. – Рома, рассказать тебе сказку про Алладина? – сын кивает. – Давайте тогда в душ и будем ложиться.

И мы с Ромой и Дамиром лежим на огромной кровати. Дамир рассказывает сказку про волшебную лампу, про приключения восточного юноши, Рома крутится на кровати, то и дело переползая от меня к Дамиру и обратно, а я разглядываю темный потолок и с удовольствием слушаю интересную историю, да так и вырубаюсь до самого утра.

Просыпаюсь одна в кровати. За окном вовсю светит солнце, а я даже не слышала, как мои проснулись. Умывшись, выхожу из комнаты. Слышу голос Дамира внизу. Тихонько спускаюсь, заглядываю в кухню. Они с Ромой готовят завтрак. Вместе! Дамир подставил стул к плите, и Рома что-то мешает лопаткой в сковороде.

– О, мама проснулась, – оборачивается Дамир с улыбкой. – Доброе утро, Юля. А мы готовим завтрак.

– Доброе утро. – подхожу к ним, заглядывая в сковороду. – Ммм, омлет!

– Вообще, это скрэмбл, – усмехается Дамир.

– Это яичница-болтунья, – смеюсь.

– Ну, да. Но в ресторанах это называется скрэмбл. Поможешь нам сделать тосты к нашему изысканному ресторанному блюду?

Завтракаем скрэмблом и тостами с шоколадной пастой. Вообще, надо бы взвеситься, потому что я столько за эти дни сожрала сладкого, что по-любому поправилась. Хотя, если поправлюсь, тогда Дамир не сможет меня выгнать, даже если разлюбит, потому что я не пролезу в дверь.

Интересно, а любит ли он меня вообще? Вслух не признавался. Правда, и я ему тоже еще пока. Страшновато. Но, в принципе, какая разница, как называется блюдо, омлет или скрэмбл, если по сути это одно и то же? Вот и с любовью так. Какая разница? Нам хорошо вместе. А называть это можно как угодно.

– Через два часа нам нужно быть у врача. – между делом замечает Дамир, и я начинаю терзаться уже другими мыслями.

Собравшись, мы едем за город, в клинику. Нас встречают улыбчивые люди, провожают к пожилому профессору, он изучает все документы, которые у меня есть, а потом, наверное, часа три мы путешествуем по разным кабинетам, и Рома порядочно устает от такого внимания, начинает капризничать.

Дамир в перерывах переключает его внимание на себя, носит на руках и отвлекает разговорами. Смотрю на это и даже стыдно, что я хожу за ними следом и ничего не делаю.

Пройдя нужные обследования, возвращаемся к профессору. Он отпускает Рому с Дамиром погулять, а я остаюсь в кабинете.

– Вы – молодцы, что обследовали своего ребенка и занимались его развитием. Уверен, если бы вам не ставили ошибочные диагнозы, ваш мальчик уже давно бы заговорил.

– В смысле? – растерянно смотрю на профессора.

– У него не алалия.

Глава 50. Молча делать

В мыслях проносятся все диагнозы, которые нам ставили. Под вопросом были и аутизм, и задержка развития. Но, их сняли, потому что Рома развивается в пределах возрастной нормы, просто молчит.

– А что же тогда? – хмурюсь.

– Мутизм.

Такого заболевания я еще не слышала, но звучит страшно.

– При алалии, – продолжает профессор, – нарушена работа речевых центров в головном мозге и лечение направлено на их стимуляцию. При алалии ребенок не говорит, потому что чаще всего не может понять вашу речь. Ваш же сын прекрасно понимает, о чем вы с ним разговариваете.

– А почему же тогда не говорит? – растерянно смотрю на доктора.

– Не хочет, – разводит он руками.

Честно говоря, диагноз этого специалиста у меня вызывает сомнения больше, чем предыдущие. Если бы его выбирал не Дамир, я бы подумала, что это шарлатан какой-нибудь.

– Психологически вашему ребенку гораздо удобнее молчать. Бывают дети-молчуны с рождения. Бывают такие, которые замолкают после какой-то психологической нагрузки. Я понимаю, что вам сейчас трудно осознать это. Но так бывает.

– Ну, это же лучше, чем алалия?

– Разумеется. Разговорим. – подмигивает доктор. – Но, вам нужно будет принять тот факт, что эта болезнь лечится не столько таблетками, сколько общением с ребенком. Если есть стресс, убрать по возможности. Давать новые впечатления. Разговаривать и постоянно задавать наводящие вопросы. Сейчас вы общаетесь, отвечая на жесты сына и его письма. Это нужно постепенно убрать. Делать так, чтобы ему было выгоднее и быстрее вам что-то сказать словами, чем ждать, пока вы угадаете.

Когда Дамир с Ромой возвращаются, профессор уже распечатывает нам рекомендации. Смотрю на сына, сидящего на руках Дамира, и что-то сжимает в груди.

Я всю жизнь мечтала, что у Ромки появится отец. Не надеялась, а именно мечтала, понимая, что такой, как я, классного мужика найти невозможно, а абы кто мне не нужен. А сейчас происходит волшебство. И мне страшно и безумно радостно одновременно.

Получив напутствия от доктора, мы уезжаем из клиники и возвращаемся в город. При Роме ничего не обсуждаем, чтобы он не догадался, что против его молчаливого мира зреет настоящий заговор.

– У меня в голове не укладывается, что он просто не хочет разговаривать. – жалуюсь Дамиру, когда мы заезжаем в торговый центр, погулять и выпить кофе, и отпускаем Рому поиграть в детской комнате.

– Ну, я могу его понять, – смущенно улыбается Дамир, а я таращу на него глаза. – С женщинами трудно разговаривать так, чтобы они не вывернули это против тебя. Лучше просто молча делать.

Растерянно молчу, не зная, что на это ответить.

Это с женщинами-то трудно разговаривать? Это вас хрен поймешь!

– Давай лучше подумаем, как мы можем помочь Роме, – вздыхает Дамир, игнорируя мой возмущенный взгляд, и приобнимает меня за плечи. – Новые впечатления, побуждающие к вопросам ситуации и отсутствие возможности спрашивать по бумажке.

Рома подбегает к нам и тянет Дамира за руку.

– Что ты хочешь, Рома? – уточняет он, направляясь за ним. Сын тычет пальцем в игровой автомат. – Сюда? – кивает. – А это что такое? Давай спросим, можно ли в него играть. Иди, позови тетю.

Смотрю, как Дамир придуряется, пытаясь вытащить из Ромы какие-нибудь слова и не давая ему возможность сразу получить желаемое. Теперь нам придется привыкать общаться с ребенком вот так. Самим переучиваться вместе с ним.

Мне до сих пор эта затея кажется чем-то из разряда фантастики.