Обещаю, ты не узнаешь о сыне (СИ) - Мар Ясмин
У меня руки затряслись, а в горле встал горький ком. Воздух будто стал густым и тяжелым, и я не могла сделать вдох. Словно кислород превратился в вязкую субстанцию, которой не получалось наполнить легкие. Ноги стали ватными, и каждый шаг давался с трудом.
Позади раздались уверенные шаги Кирилла. Он подошёл ближе, и я заметила, как с лица соседа сползла улыбка, а глаза расширились от удивления.
— Добрый вечер, — холодно произнёс Кир.
Тот пробормотал что-то невнятное, пожелал также хорошего вечера и поспешно скрылся за дверью своей квартиры, хлопнув ею так, что эхо разнеслось по лестничной площадке. Но к счастью, Марик не проснулся.
— Странный тип, — прокомментировала Леся, поворачиваясь к нам. — Привет, Кирилл.
— Привет, Леся, — напряженно отозвался он, видимо, анализируя увиденную сцену и мою реакцию. — Может, ты нам дверь откроешь, если уж твоя сестра решила изобразить столб?
Я зло на него посмотрела, а Леся быстро начала отпирать дверь.
Первым вошёл в квартиру Кирилл, аккуратно неся на руках Марка. Он осторожно снял обувь и направился прямо в сторону моей спальни, чтобы уложить сына.
Меня же до сих пор трясло. Я испытала такой страх, что, если бы это было возможно, поседела бы в одно мгновение. Ноги не слушались, и я оперлась о стену, пытаясь собраться с мыслями.
— Он тебе что-то сделал? — тихо спросила я, обращаясь к Лесе.
— Кто? — не поняла сестра. Затем, догадавшись, о ком речь, спросила: — Сосед? Да нет, просто какие-то странные вопросы задавал. Скользкий он какой-то.
Я выдохнула с облегчением, ощущая, как напряжение немного спадает. Сняв туфли и пальто, пошла в сторону кухни. Мне срочно нужны успокаивающие капли бабули!
Но дойдя до кухни, я лишь устало опустилась на стул и осталась так сидеть, обхватив голову руками. Мысли хаотично метались, и не получалось ни одну схватить за хвост.
Вздрогнула, едва увидев тень рядом. Подняв глаза, заметила, что рядом сел Кирилл.
— Мира, ты что-то от меня скрываешь, — сказал он.
— Ничего из того, что ты должен знать, я не скрываю, — устало произнесла я.
Мне до сих пор было не по себе от мысли, что этот подонок мог что-то сделать моей хрупкой и ранимой Лесе. Я себя чувствовала просто отвратительно, потому что не смогла решить проблему. Так и не нашла жилье.
— Кем был этот мужик рядом с Олесей?
— Сосед, — отозвалась я и недовольно спросила: — Тебе разве не пора?
— Нет, — нахально ответил Никольский. А потом вгляделся в мои глаза и сказал: — Я же вижу, как ты напугана. Просто соседа ты бы не испугалась. Так что, Мира? Кто он? И что тебе сделал?
Я усмехнулась. Когда-то я думала, что ты - последний, кто должен знать о моих проблемах, а сейчас я готова была выложить все. Потому что я не справлялась. Во мне боролись гордость и здравый рассудок. И на этот раз у гордости не было и шанса. Потому что сестру ценила даже больше себя и не могла позволить, чтобы ее кто-нибудь обидел. И плевать, если для ее безопасности придется переступить через себя.
В конце концов, к черту гордость. На кону стоит куда большее. Сейчас я бы и на колени встала, чтобы попросить о помощи.
— Это бывший собутыльник отца, — начала я тихим голосом и опустив глаза. Мне не было стыдно, просто… тяжело. — Ты ведь знаешь, что мои родители были алкоголиками и вели не самый правильный образ жизни. Так вот…
— Он к тебе приставал? Что-то сделал? — в его голосе смешалось все - холод, беспокойство, злость. Никольский нетерпеливо поднялся, едва не уронив стул и теперь возвышался надо мной.
Я усмехнулась, когда в памяти всплыла отвратительная сцена. Как я оказалась в западне, и выхода по сути не было. И то, как мне удалось выбраться, и я отчаянно бежала от подонка, теряя обувь, в одной пижаме…
Он ничего не успел сделать, но и от нескольких его прикосновений меня выворачивало еще долго.
— Попытался. Но мне повезло… — я потерла лицо, будто так можно стереть все неприятные воспоминания. Выпрямилась и закончила короткий рассказ: — А потом родители погибли, квартира сгорела, и мы переехали. Я уже о нем забыла, но мы встретились вновь. Представляешь, новый сосед.
Лицо Кира напоминала ледяную маску - губы поджаты, в глазах пылает ярость, скулы заострились - казалось, коснешься их и порежешься.
— Почему ты мне не рассказала, когда это все началось, Мира?
— Ты ведь знаешь ответ, — я отвернулась от него, не в силах выдержать его пробирающий до костей взгляд.
— Не знаю. Если бы знал - у тебя не спрашивал.
Сильные пальцы коснулись моего лицо, сжали подбородок, заставляя смотреть на него. Несколько долгих, словно бы длящихся как вечность, секунд, Кирилл будто что-то искал на дне моих глаз. Затем вздохнул.
— Ясно. А сейчас что не так, Мира? Почему ты так долго тянула? Если бы он тебе что-то сделал, м? Тебе или сестре?
Я снова хотела отвести взгляд, отвернуться, но он продолжал крепко меня удерживать.
— Я искала квартиру… Мы собирались переехать…
Кир вдруг усмехнулся, но это была какая-то горькая и злая улыбка.
— Мира, ты просто невероятная! — воскликнул он, скривив губы. — Ты будешь страдать до последнего только, чтобы не принять мою помощь! Видимо, из двух зол ты выбираешь меньшее - подонка-насильника, получается?!
— Мне больно, — только и смогла произнести я.
Его хватка на самом деле стала куда крепче, и теперь его пальцы, сжимающие мое лицо, причиняли легкую боль. Скорее всего, это было неосознанно.
— Прости, — Кирилл тут же отдернул руку. Его тон смягчился, когда он продолжил: — Я просто не понимаю, что делаю не так, Мира. Я очень сожалею о том, как поступил с тобой и хочу искупить свою вину. Но мне кажется, когда я делаю шаг к тебе, ты делаешь два назад. И мне за тобой просто не угнаться…
Последнее предложение он произнес почти шепотом. Вдохнул и выдохнул, растрепал ладонью шоколадные волосы, слегка потянув при этом, до легкой боли, челку.
Я прикусила губу, не зная даже, что ответить. Потому что я действительно будто бежала от него. И до меня это дошло только сейчас.
— И я пойму, если ты не захочешь со мной отношений. Приму это рано или поздно, хотя буду бороться до последнего. Но черт возьми, у нас общий ребенок, мы должны быть командой. А ты продолжаешь тащить все на себе, при этом подвергая опасности и себя, и Лесю, и Марика.
— Марик тут не при чем… — начала я, но умолкла под его злым взглядом.
— Ты думаешь, случись что с тобой, он бы ничего не понял? Не почувствовал твою боль? — со скепсисом спросил у меня Кирилл.
— Хватит, — поднявшись со стула, я сжала начавшие ныть виски пальцами. — Я все поняла. Надо было тебе все рассказать и попросить помощи.
— Я рад, что ты это наконец осознала.
На кухне вновь воцарилась тишина - но на этот раз не вязкая и напряженная, а мягкая и успокаивающая, словно тёплое одеяло, мягко обнявшее нас. Я собиралась подойти к холодильнику, чтобы всё же воспользоваться бабушкиными успокоительными каплями, надеясь унять дрожь в руках и тревогу в душе.
Но, повернувшись, я нечаянно столкнулась с Кириллом. Его тёплое прикосновение застало меня врасплох. В тот же миг между нами словно пробежал электрический разряд, заставляя сердце биться быстрее. Кровь закипела в жилах, разгоняя волну жара по всему телу.
Мы замерли рядом, настолько близко, что меня касалось его горячее дыхание. Наши взгляды встретились, и в этот момент весь остальной мир перестал существовать. В его зелёных глазах я увидела отражение своих собственных эмоций - смесь смятения, желания и какой-то невыразимой тоски.
А потом одновременно, будто по невидимой команде, мы подались друг к другу навстречу.
Я знала, что, возможно, пожалею об этом. Обязательно. Но пусть это будет завтра. Сейчас мне было слишком тяжело, чтобы оставаться одной. Я нуждалась в этом мгновении, в этой близости.
Он первым коснулся моих губ - сначала едва-едва, это было скорее похоже на легкое касание крыла бабочки, нежное и осторожное. Его губы были мягкими и тёплыми, и от этого прикосновения у меня закружилась голова. Сердце пропустило удар, а дыхание сбилось.
