Мой муж — зомби (СИ) - Траум Катерина
Он с любопытством выглянул из кухни, а увидев за моей спиной мольберт застыл с приоткрытым ртом. Ещё не наполненная кипятком кружка в его руке заметно дрогнула.
— В смысле — для меня? — неуверенно уточнил он глухим шёпотом, как будто я могла ошибиться.
— Ну а кто у нас тут ведёт кружок юного художника, я что ли? Могу отдать Вадику, конечно, но думаю, он больше оценит жирную живую индюшку, — неуклюже отшутилась я, как можно незаметнее пятясь к дивану.
Ой, не нравилось мне это его замешательство. Сразу поселило в разделявших нас метрах воображаемую огромную и неповоротливую розовую слониху: по крайней мере, ощущалось ровно так. Выдавливало воздух из помещения и заставляло краснеть от неловкости.
Матвей мотнул головой, медленно подобрался к мольберту — как будто это ядовитая змея, которая вот-вот схватит за нос. Я окончательно стушевалась и пробормотала:
— Ну, он правда не новый. Тебе же неудобно рисовать на стойке, вот я и попросила Женьку… Это дедушкин. Пользуйся.
Всё, конец красноречию. Горло сжалось, и чтобы скрыть волнение, я улеглась на диван, скрываясь за его спинкой. Дрогнувшими пальцами нашарила пульт и включила оставленный на паузе сериал. Вот так, идеально: как будто мне глубоко плевать, и вообще, может хоть на дрова выкинуть этот мольберт.
Снова тишина, которую нарушили только голоса актёров, которые проносились мимо слуха. Мой мозг был целиком поглощён тем, чтобы улавливать звуки за спиной: шаги, дыхание, зазвеневшая на кухне посуда. Спустя ещё минуту Матвей вернулся и вдруг протянул мне дымящуюся кружку с молочным улуном.
— Держи. И спасибо, — улыбнулся он уголком губ, а как только я села ровнее и приняла чай, устроился на другом конце дивана и как ни в чём ни бывало спросил: — Так что смотрим?
У меня по-глупому онемел язык, а по спине прошли мурашки. Это было так до странного обыденно. Я подогнула под себя ноги и с удовольствием втянула запах улуна, к которому примешалась тонкая нотка знакомой до боли прелости — от кружки Матвея. От него самого. От внезапного уюта, который принес он с собой.
— Да это так… старый сериальчик, я его уже раза три смотрела, — прочистив горло, всё же нашла я слова и спешно ткнула в кнопку на пульте, возвращая к начальному экрану онлайн-платформу. — Можем включить, что захочешь. Если, конечно, тебе можно…
— Не думаю, что кино способно как-то выбить меня из равновесия. А Вадим мирно лежит в кроватке, — весело отозвался Матвей и пригубил чай.
Я проводила сомневающимся взглядом всю ту же пошлую картинку с негром на его кружке и прикусила щеку изнутри. Не кино тут опасно ускорением пульса. Или я снова переоценивала магию своих голых коленок? Отставив чашку на подлокотник, наклонилась и выдвинула из дивана ящик, в котором лежали пледы. На всякий случай прикрылась одним из них до самого подбородка и переключила всё внимание на экран.
Так-то лучше. Никто не скажет, что я не пыталась соблюдать безопасность и приличия.
— И всё-таки отбрасываем комедии, мелодрамы и боевики с кучей экшена, — строго провозгласив святую истину, я побегала по вкладкам и в итоге осталась перед неутешительным выбором: — Детектив, фэнтези или ужастик?
— Ну, если учесть, что большая часть ужастиков мне заходят как комедии — то давай что-нибудь пугающее по меркам адекватного человека. И можешь включать практически любой фильм, выпущенный после две тысячи тринадцатого: по-любому не смотрел. Давай, порадуй современным искусством! — Матвей довольно-таки скептично хмыкнул, поудобнее устраиваясь в своём углу и откинувшись на спинку дивана.
— А что, в Бенине совсем не было возможности смотреть кино? Музыку же ты слушал, — я указала взглядом на его майку с «КиШ», которую он не потрудился погладить после стирки.
Спешно прикусила язык: вот и выдала ненароком, что всё-таки поискала в сети, кто это такие, и даже послушала пару песен на ночь. Кошмары потом были ещё те, хотя общая мелодичность их стиля неожиданно понравилась.
— Не было у меня там времени на это. Редко когда вообще получалось выбить выходной и остаться дома, да и с интернетом там напряжно. А уж когда на выезде с бригадой, то и связи не было. — Матвей тяжко вздохнул и прокомментировал мои путешествия по спискам популярного: — Знаешь, как отличить хороший ужастик от плохого?
— Посмотреть отзывы? — неуверенно предположила я, на что он отрицательно мотнул головой:
— В плохом ужастике тебя пытаются напугать дешёвыми скримерами, воющими мертвяками и резкими звуками. А в хорошем — в кадр тихо-мирно вползает милый ёжик, но от этого уже можно словить сердечный приступ. Так что, выходили тут хорошие ужастики в последние десять лет?
Я задумалась, вспоминая довольно богатый перечень всего, что вообще смотрела в предыдущую пятилетку, и что меня реально пугало. Красный воздушный шарик? Безобидный шарик, от вида которого бросало в дрожь. Остановив выбор на первой части «Оно», с довольным видом отложила пульт и взяла приятно согревающую чашку с чаем.
— О, ты читала Кинга? — с какой-то затаённой надеждой спросил Матвей, на что пришлось с досадой пожать плечами:
— Нет. Но фильм крутой.
Не признаваться же вслух, что ничего длиннее прайса в спа-салоне я не читала очень давно. Да и в гимназии ограничивалась кратким содержанием всей заданной литературы, целиком осилив разве что «Евгения Онегина».
Почему-то сейчас за это стало стыдно. Как будто я много упустила, не прочитав ни единой книги с самого получения аттестата.
Но Матвей не стал меня осуждать, дав полностью погрузиться в происходящее на экране. Не знаю, почему меня так трогала история двух братьев, где один не уследил за другим: кажется, я слишком легко ассоциировала себя с Биллом. Почему-то считала себя старшей и ответственной за Женьку. И когда монстр оторвал руку бедному Джорджи, вздрогнула всем телом, моментально подумав о синяке на лице брата.
Хватит ли ему денег, чтобы больше его никто не тронул? Чтобы никакой уродец не утащил его на дно канализации? Смогу ли я продолжать эту игру, чтобы только мы оба жили в достатке до самой старости…
Я спешно отпила чай, смачивая пересохшее горло. Усталость. Она была далеко не физической, но пропитала меня до постоянного нытья в висках. Для Женьки я говорила «держусь», но на самом деле не могла нормально спать, а за эту неделю успела схуднуть так сильно, что заострились скулы и стали торчать тазовые косточки.
И сейчас я всей душой была благодарна Матвею за этот небольшой вечер нормальности. Просто посидеть перед телеком с кем-то живым, кто тихо посмеивался над тем, как зрителя запугивали клыками Пеннивайза и даже иногда комментировал, как на моменте с ожившей хищной картиной:
— Ух, а вот это правда жуть.
И мне хватало, чтобы окончательно успокоить натянутые нервы, допить остывший чай и расслабиться впервые за долгие дни. К середине фильма я устала сидеть в одной позе и после недолгого колебания всё-таки аккуратно улеглась, свернувшись калачиком и плотно завернувшись в плед, а голову устроив на маленькой подушке. Длины дивана было достаточно, чтобы не касаться Матвея ни единым волоском, но даже чувствовать живую душу рядом и этот умиротворяющий запах цветов было чудесно.
Лучший день за всю мою брачную жизнь.
Если бы ещё можно было подтянуться хоть чуть-чуть поближе. Вместо слишком жёсткой подушки устроить голову на его коленях. Ощутить, как он перебирает мои волосы. Его ладонь на своём плече. Интересно, она зажила или ещё саднила? Насколько я могла видеть, он просто залеплял ранку пластырем и давно её не бинтовал.
Злобный клоун на экране уже вовсю вонзал зубы в несчастных детей, а мои глаза медленно слипались. Недосып и кошмары уходили под звуки фильма ужасов — парадокс. Изображение становилось всё мутнее, когда я почувствовала — а может, мне просто показалось сквозь приходящий сон — как упавшую на лицо прядь волос осторожно, едва коснувшись, заправили мне за ухо. Прохлада на шее, совсем мимолётно.
