Потомство для зверя (ЛП) - Шейд Сигги

Пожилой мужчина, который, как я предполагаю, является окулистом, подходит с двумя телохранителями, держа оборудование.

Лу может игнорировать меня за то, что я отвергла его деньги, а его семья может считать меня ходячим проклятием, но они не посмеют выгнать меня из кабинета, когда врач будет лечить Лу.

Глава 24

Я следую за процессией по коридору особняка, и мое сердце гулко стучит в груди. Леда стоит у двери кабинета Лу, разминая руки, и я натянуто улыбаюсь ей.

Понятно, почему она нервничает. Лу — единственный человек, который стоит между потерей ее внучки и маньяком, но почему так волнуюсь я? В общей сложности мы провели вместе менее тридцати часов, но я, как никто другой, должна знать, что время не имеет значения.

Я знаю Сайласа почти всю свою жизнь, но не ожидала его предательства. В наших отношениях не было взлетов и падений, он просто тянулся ко мне, потому что я всегда была рядом. Не было никаких серьезных испытаний на верность, никаких ситуаций, связанных с жизнью и смертью, и я ошибочно полагала, что у нас все прочно.

Сайлас слабак. Сейчас я это вижу. При первой же возможности получить власть он, не задумываясь, отвернулся от меня.

С Лу все иначе. Нас проверяли с момента нашей встречи. Он отказался от возможности убить Танатоса, чтобы спасти меня, и он может потерять зрение. Из-за меня.

Бард входит в кабинет Лу и объявляет о нашем прибытии, затем специалист представляется доктором Огером. Пока телохранители помогают доктору расставить оборудование и стол в другом конце кабинета, Лу стоит за своим столом с настороженным выражением лица.

По его жесткой позе и по тому, как он сжимает челюсть, я вижу, что он пытается скрыть эмоции. Беспокойство сжимает мое сердце, и я вздрагиваю. Знаю, что он все еще сердится на меня за то, что я отвергла его предложение, и, вероятно, хочет, чтобы я держалась подальше, но я должна сделать что-то, чтобы облегчить его бремя.

— Дагда посылает сообщение, — говорит Бард.

— Он что, не удосужился позвонить? — рычит Лу.

Лу как-то говорил мне, что у Деклана Дагды целая армия сыновей, но я и представить себе не могла, что главарь ирландской мафии не позвонит хотя бы для того, чтобы проведать Лу.

Бард даже не вздрогнул.

— Он сказал, чтобы я оставил Танатоса ему.

— Как в прошлый раз?

Брианна кашляет, заставляя Барда на мгновение отвести взгляд, чтобы проверить ее. В воздухе висит такое напряжение, что я едва могу дышать. Я наклоняюсь к Лу и кладу руку ему на плечо, отчего он вздрагивает.

Первым говорит Бард.

— Ты знаешь, каков он с греками.

Лу насмехается.

— Помнишь ту катастрофу на дне рождения?

Брианна застонала.

— Не напоминайте.

Все трое смеются, а я корчусь, не понимая, почему меня задело то, что я осталась в стороне. Конечно, у них есть своя история — они же семья. А Лу я знаю пару минут. Я провожу руками по волосам и вздыхаю. С каких это пор я стала такой навязчивой?

Предложение Брианны и Барда о защите всплывает на поверхность. Неужели я действительно обуза? Инстинкты говорят, что нет. Танатос так стремится завладеть мной только из-за связи с Лу. Кроме того, я просто женщина, подходящая ему по типажу. Но, возможно, в ситуации есть что-то большее, если все так беспокоятся о безопасности Лу.

Доктор Огер прочищает горло, прерывая момент.

— Можем сейчас начать осмотр, господин Конмак?

Лу кивает и обходит стол. Я иду рядом с ним и направляю его к импровизированной медицинской станции. Это белая тележка с аппаратом для проверки зрения, подключенным к монитору и клавиатуре. Охранники поставили два раскладных стула, и я усаживаю Лу на тот, что напротив аппарата, а сама занимаю другой.

Бард и Брианна опускаются на стоящий рядом кожаный диван и берутся за руки. Я просовываю свои пальцы в ладонь Лу. На этот раз он не вздрагивает.

Доктор Огер снимает повязки и одноразовый пластырь, чтобы осмотреть правый глаз Лу. Я наклоняюсь вперед, пытаясь разглядеть, что там, но увидев порез на брови, отдергиваюсь.

— Насколько все плохо? — спрашивает Лу хриплым голосом.

Доктор достает ватный тампон и осторожно прикасается им к глазу Лу. Тот вздрагивает, но не отстраняется.

Мой желудок скручивает от отсутствия ответа. Это не хороший знак.

— Вы что-нибудь видите? — спрашивает доктор Огер.

— Нет, — отвечает Лу, сжимая челюсть.

Доктор светит ему в глаза.

— А сейчас?

— Блеск.

Доктор кивает и продолжает осмотр.

— Есть воспаление роговицы, где она была поцарапана. Вы принимали антибиотики?

Лу не отвечает, но доктор Огер, похоже, понимает, почему он молчит. Я уверена, что Лу подумал, будто антибиотики притупят его чувства. Доктор обходит тележку и занимает место по другую сторону смотровой машины. Он дает указание Лу наклониться к подголовнику, чтобы зафиксировать подбородок, а затем фиксирует конструкцию.

Оставшийся час проходит в сплошном разочаровании: Лу напрягается, щурится, но едва может различить какие-то точки внутри аппарата. В течение всего этого времени врач делает многочисленные записи.

Я бросаю взгляд на Брианну, которая смотрит на меня умоляющим взглядом. Ей не нужно говорить, чтобы выразить то, о чем она думает. Лу уязвим, и мое присутствие усугубляет ситуацию. Она хочет, чтобы я приняла их предложение о защите. Она хочет, чтобы я бросила Лу.

— Хорошая новость заключается в том, что у вас нет прокола, но плохая: у вас серьезная царапина роговицы, — говорит врач, его голос мрачен. — Потребуется некоторое время для заживления, но я назначу более сильные антибиотики и глазные капли для уменьшения воспаления.

Лу крепче сжимает мою руку. Я сжимаю ее в ответ, пытаясь хоть как-то утешить.

— Сколько времени потребуется, чтобы вернулось зрение? — спрашиваю я.

Доктор колеблется, прежде чем ответить.

— Трудно сказать. В лучшем случае — неделя, в худшем — несколько месяцев. Все зависит от того, насколько хорошо глаз отреагирует на лечение.

У меня в горле образовался комок, и я перевожу взгляд на Барда и Брианну, которые выглядят так же обеспокоенно, как и я. Черты лица Лу напрягаются, но он молчит. Такое впечатление, что он готовился именно к такому развитию событий.