Сёрфер. Вкус холода (СИ) - Востро Анна

Вот-вот должна начаться вечерняя музыкальная программа с выступлением ди-джея. Мне здесь нравится. Остальным тоже. Кухня тут действительно вкусная, отличный глинтвейн. Интерьер современный, стильный и уютный. А выполненные маркерами на стенах посетителями бара «наскальные» надписи смотрятся неожиданным и контрастным дополнением. Среди них чаще встречаются в стиле «All we need is love!», «Здесь был Вася из Туапсе» и «Катя, я тебя люблю!». Есть несколько рекламирующих самых лучших инструкторов с указанием их телефонов. Над нашим столом написано, «Открой свой скрытый потенциал!», «В ритме танца некуда деваться» и нарисованы горы с весёлой надписью «Дикие фрирайдеры!!!», окружённой сердечками.

Когда мы только сели сюда и стали разглядывать всё это творчество, весело читая написанное вслух, Маша в шутку предположила, что авторство рисунка и надписи с горами принадлежит фанаткам той самой группы фрирайдеров, с которыми в прошлый заезд катался Кир. Тот лишь пожал плечами, небрежно заметив, что фрирайдеров здесь катает много, а свидетелем этого творческого порыва в адрес именно их группы он не был.

За микшерским пультом ди-джея появляется молодой человек в задорно сдвинутой на бок кепке. В помещении разносится музыка мелодичного трека, которая трансформируется в динамичную. Некоторые гости бара выходят танцевать. Моя энергичная подруга встаёт и начинает пританцовывать на месте, медленно потягивая глинтвейн. Я вслед за ней. Здесь нет танцпола, но между расположенным по центру зала баром и стоящими вдоль окон столами много свободного места. Поэтому люди танцуют прямо между баром и столами, не мешая остальным посетителям. Мы скидываем тёплые толстовки и быстро входим в дискотечное настроение.

– Эй, красавчик! Присоединяйся! – зовёт Кира Маша.

Он качает головой.

– Да ладно! Так уверенно рассекаешь на сноуборде и не хочешь подвигаться под динамичную музыку? А ты, Лебедев?

Тот смеётся и тоже качает головой.

– Блин, какие вы оба скучные!

– Маш, когда ты видела, чтобы Вадим танцевал под такую музыку? Пойдем лучше вон туда. Там места больше.

Перемещаемся ближе к ди-джею, где нет столов и больше свободного места, и начинаем откровенно зажигать, вызывая оживление среди танцующих.

Кир и Вадим уходят к барной стойке, где собралась весёлая компания катальщиков, с двумя из которых Терновский поздоровался, когда мы сюда пришли. Они заказывают себе ещё выпивки, присоединяясь к общей беседе. При этом оба наблюдают за нами, я периодически замечаю их взгляды в нашу сторону. И если взгляд Вадима тёплый, улыбающийся, просто говорящий: «Тебе хорошо, ты веселишься? Это здорово! Я рад». То глаза Кира быстро перемещаются с Маши на меня, зависают ненадолго, ловят мои движения, сливаются с ними, и я физически чувствую исходящую от него горячую волну желания. Даже когда не смотрю в его сторону. Эти глаза, они разглядывают меня украдкой, как бы между делом, и всегда возвращаются к моей подруге. Она это видит и явно пытается перетянуть его внимание на себя, всё грациознее и соблазнительнее двигаясь в танце. Только его взгляд всё равно возвращается ко мне и «танцует» вместе с моими динамичными, рваными и немного агрессивными движениями.

Подобная музыка неизменно приводит меня именно к такому стилю. Это мой стиль. Танцуя именно так, я получаю удовольствие и выпускаю скопившееся напряжение. И я понимаю – это действует на него подобно красной тряпке для быка во время корриды. Понимаю – это снова выглядит как провокация и мне не следует продолжать. Но ничего не могу с собой поделать просто потому, что мне сейчас очень хочется танцевать.

Запыхавшиеся и уставшие мы решаем передохнуть, подходим к мужчинам, общаемся все вместе, делясь впечатлениями от курорта, по рекомендации одного из новых знакомых выпиваем по местному фирменному коктейлю. Этот коктейль, танцы, и непринуждённая обстановка среди позитивных людей, любящих активный экстремальный отдых, приводят меня в совершенно расслабленное состояние. Я заказываю ещё один коктейль.

– Оленька, ты не слишком увлеклась коктейлями? Нам завтра снова рано вставать кататься – не забывай! – замечает мне муж.

– Я прекрасно это помню. Ты когда-нибудь видел, чтобы я перебрала с алкоголем, и мне было плохо с утра? Я просто отдыхаю, Вадим. – нетерпеливо отмахиваюсь я.

– Ладно, как знаешь!

Он не настаивает, как всегда, полагаясь на мои слова и наличие головы на плечах, а я, потягивая через соломинку коктейль, обращаю внимание на тяжёлый взгляд Кира, в котором явно читается: «Тебе уже хватит!» Я сразу вспоминаю, как он по-хозяйски с этой фразой отставлял в дальний угол стола мою чашку, не давая выпить вино, которым угощал мой сосед по веранде в Коктебеле. И думаю, что будь сейчас на месте моего мужа он, я бы опять услышала в ответ короткое, но безапелляционное: «Я сказал – хватит!» и на этом разговор был бы закончен. Думаю и пытаюсь понять, мне было бы приятнее подчиниться, или возмутиться? Наверное, всё-таки подчиниться.

Вот всё-таки мы, женщины, противоречивые существа. Когда с нами обращаются как с равными, считаются с нашим мнением и ведут себя по отношению к нам вежливо и нежно – нам начинает не хватать доминантного поведения. А когда сталкиваемся с таким вот доминирующим самцом – в нас сначала поднимается негодование, на смену которому приходит желание подчиниться, но при этом всё же хочется, чтобы с нами обращались как с равными. Наверное, не у всех женщин так. Но у меня так.

***

– Ба! Сёрфер!

Рядом с Киром материализуется бородач брутального вида с чёрными, как вороново крыло, длинными волосами и с размаха хлопает Терновского по плечу.

– Не ожидал тебя здесь увидеть! – после крепкого рукопожатия, мужчины обнимаются, дружески похлопывая друг друга по спине.

– Бизон? Я тебя тем более! Какими судьбами сюда занесло?

– Да вот, вместе с женой сына на борд ставим. Здесь хорошие учебные трассы. А ты то, что здесь забыл?

– Да вот, девушек с Красной Поляной знакомим. – Терновский обращает внимание своего знакомого на нашу компанию, – Это Егор, мой старый приятель. Он же Бизон во фрирайдерской тусовке.

– Всем доброго вечера, дамы и господа! – Егор, он же Бизон, театрально склоняет голову в официальном приветствии.

Во время короткой процедуры знакомства мужчина слышит только наши имена, без подробностей, кто из нашей четвёрки с кем. При этом Бизон задерживает на мне внимательный взгляд, переводит его на Терновского и, не церемонясь, интересуется.

– Твоя?

Я едва не давлюсь глотком коктейля. Беляева с лёгкой усмешкой приподнимает брови.

– Кхм! Это моя жена! – делая акцент на слове «моя» отвечает Вадим.

– Пардон! – Бизон окидывает Кира, меня и мужа озадаченным взглядом, переводит его на Машу, – Пардон! Обознался, растерялся. Одна краше другой! – широко улыбается, пытаясь перевести неловкость в шутку, – А вы знаете, что у фрирайдеров шестьдесят шесть пар хромосом и восемьсот восемьдесят восемь атрофировавшихся генов страха? – непонятно к чему заявляет он, хлопает старого приятеля по плечу и эмоционально добавляет, – Вот у этого парня – точно! Я с ним почти все экстремальные спуски в Приэльбрусье вместе освоил четыре года назад.

Кир даже бровью не ведёт, лишь небрежно замечает.

– Ты фрирайдишь не хуже.

– Ну, вот я и говорю – с тех пор отмороженные оба, на всю голову. – смеётся, – Давненько не виделись! Что-то ты пропал совсем. Не фрирайдишь, после Чегета 32? Завязал?

– Бывает, но не там.

– А что не так с этим Чегетом? – заинтересованно уточняет Маша, сложив руки замочком на плече у Терновского.

– Да жопа там полная случилась – лавина сошла. Пардон за мой жаргон, дамы, но по-другому не скажешь.

– Ваша группа попала в лавину? – перевожу встревоженный взгляд на Кира.

Он опускает на секунду глаза, снова поднимает их на меня, чуть нахмурив брови.

– Не наша, другая. – звучит короткий ответ, и, поскольку продолжения не следует, Бизон решает пояснить сам.