Сёрфер. Вкус холода (СИ) - Востро Анна

Поднимаюсь с его помощью. Наблюдаю, как он встёгивается в крепления и, не дожидаясь меня, энергично скользит дальше. Его движения похожи на манеру игры в бильярд – уверенные и динамичные.

Какой странный человек! Откровенность на грани фола. Грубость на грани насилия. Чувственность на грани мистики.

***

Остаток трассы мы преодолеваем быстро. Открепившись от досок, решаем немного передохнуть, перед тем как сесть на подъёмник. Снимаем маски. Я решаю всё-таки узнать, чем закончилась неожиданно открывшаяся мне история брака и заодно уточнить произошла ли у него смена ценностей в этом плане и в какую сторону.

– Так значит, твоя бывшая жена в итоге послала тебя подальше, и вы разбежались?

– Не совсем так.

– А как?

– Это допрос? Тебе же не нравится то, что я рассказываю.

– Не нравится, но мне интересно.

Терновский с усмешкой качает головой, но тут же его лицо становится серьёзным.

– Мы попали в автомобильную аварию. Я был за рулём, и мы ругались. Сильно. Очень! Я отвлекся от дороги на пару секунд. … Мне почти ничего, а она сильно пострадала. Потом долго лечилась.

– И ты свалил?

Он вскидывает на меня хмурый взгляд и в нём читается возмущение тем, что я так подумала.

– Нет! Не свалил. Был с ней, пока она полностью не восстановилась. Предлагал начать всё заново, но она сама ушла. Что-то в ней ко мне перегорело. Наверное, к лучшему. Она теперь замужем второй раз, двое детей, вроде счастлива. Но лучше бы той аварии не было!

– Грустная история.

Я снимаю перчатки, дую на замёрзшие пальцы, массирую их.

Чёрт! Опять замёрзли. Уже не первый раз за сегодняшнее катание. И почему у меня постоянно мёрзнут руки, какие бы тёплые перчатки я не одела?

– И что же дальше?

– Дальше?

– Ну, ты до сих пор не нагулялся?

Наблюдая за моими усилиями, он тоже снимает перчатки.

– Так не согреешь, – замечает вместо ответа на мой вопрос.

Не спрашивая разрешения, по-хозяйски берет мои руки в свои большие горячие ладони и принимается их греть, выдыхая тёплый воздух на мои пальцы и ритмично растирая.

– Ответа не будет? – настаиваю я, чувствуя, как по телу проходит приятная дрожь, удивляясь, почему мне совсем не хочется воспротивиться этой заботе.

Кир перестаёт греть мои руки, но не отпускает их. Хмурится.

– Я просто научился ценить хороших интересных женщин. И освобождать их от своего присутствия в долгосрочной перспективе, если не получилось обойти стороной.

Нервно хохотнув, я потрясённо смотрю на него широко отрытыми глазами, и из глубины моего сердца вырывается вымученный возглас.

– Так чего же ты от меня то опять хочешь, чудо ты чудное?

– Я не знаю. … Меня к тебе тянет. Тянет до ломоты в костях! – тихо, с чувством и, словно преодолевая сопротивление внутри своим словам, отвечает он, поднимая на меня неуверенный и просящий взгляд.

Высвобождаю руки и грустно качаю головой.

– Ты говоришь о сексе. Только о сексе.

– Не только. Мне с тобой хорошо. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо!

Он смотрит на меня почти с отчаянием, и выглядит сейчас совсем не тем самоуверенным, грубоватым и закрытым красавцем, которым привык быть, а маленьким, недолюбленным в детстве, измученным одиночеством и потерянным мальчиком. Моё сердце сжимается в тугой болезненный комок.

– Где же ты был с этим «так хорошо» три года назад, Кир? Где же ты был?

Я не знаю, что мне делать теперь. Просто не знаю!

Закрываю лицо ладонями, тру виски пальцами. Из внутреннего кармана моей куртки раздаётся мелодия звонка. Достаю телефон. Это Вадим.

– Оленька, как твои дела?

– Уже спустилась, цела, – отвечаю односложно, стараясь чтобы в голосе не было слышно лишних эмоций, но голос дрожит.

– Всё в порядке? – настораживается муж.

– Да. Я просто … замёрзла, – отвечаю рассеянно, с тоской глядя на то, как голубые глаза напротив приобретают жёсткое выражение, а губы сжимаются в напряжённую линию.

– Замёрзла?

– Руки замёрзли.

– Поднимайся, я их тебе согрею! – он смеётся, – Мы уже поднимаемся.

– Мне … – я осекаюсь.

Господи, я чуть было не ляпнула «Мне уже согрели»! Ну что за идиотка!

– Мы тоже собираемся наверх.

– Мы?

– Я Кира встретила по дороге, – поясняю неохотно.

– Понятно, – слышу спустя небольшую паузу с лёгким раздражением в тоне.

– Что понятно?

– Мы будем ждать на смотровой. Не задерживайтесь! – сухо произносит муж и отключается.

С тяжёлым вздохом убираю телефон обратно в карман.

– Контролирует на расстоянии? – саркастически замечает Кир.

– Просто интересуется как мои дела. А тебя не интересует, как дела у Маши? – в тон ему спрашиваю я.

– Нет. Ей моя лицемерная забота ни к чему.

– Лицемерная? Тебе на неё наплевать?

– Ну почему же – не совсем.

– Ты с ней спишь? – всё-таки срывается с моих губ с утра не дающий мне покоя вопрос.

Он наклоняет голову вбок и прищуривается, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– А ты со своим мужем?

Его губы трогает усмешка – передо мной снова тот же закрытый и самоуверенный красавец. Одариваю его критическим взглядом, снова тяжело вздыхаю, беру доску, разворачиваюсь и ухожу к подъёмнику.

Всю дорогу наверх я разглядываю природу вокруг, избегая смотреть на своего спутника, сидящего рядом. Мы оба храним напряжённое молчание. Когда уже подъезжаем к станции, Кир наклоняется к моему уху, чётко и медленно проговаривая слова, глубоким голосом произносит.

– Нет, я с ней не сплю! – и, выдержав короткую паузу, добавляет, – Пока не сплю.

– Звучит как шантаж, или мне кажется?

В ответ всё та же усмешка. Мы выходим, продолжая молчать, идём к смотровой площадке. Когда замечаю ярко желтую и бирюзовую куртки впереди, перевожу взгляд на него и у меня эмоционально вырывается.

– Какой же ты самоуверенный гавнюк!

Восемь

Я смотрю на небо – девять лун

Небо мне чужое.

Там, где ты осталась – мягче грунт,

И небо не такое.

Все мои печали о тебе

Унесла комета.

Я лежу у камня в темноте:

Тихо жду рассвета.

Пусть скажет Солнце ветрам

«Приведите её!»

Как река, плачет сердце моё…

Я с места не сойду,

Помогите сердцу моему!

(Nova «Сердце»)

***

Вы замечали, что стоит появиться в вашей жизни человеку, который волнует вас на глубоком энергетическом уровне, как вы начинаете проявлять себя неожиданным для себя образом, совершать не свойственные вам ранее поступки? Даже если он ничего особенного не сказал и не сделал. А уж если что-то сделал или сказал, тогда тем более. Он может сам этого ещё не осознавать, но уже «вскрывает вас изнутри», так же как «вскрывает» и себя. Потому что он тоже совершает подобные поступки. Потому что у обоих подключается подсознание, а также вступают в действие скрытые силы природы и космоса (как ни пафосно это звучит).

Вся Вселенная находится в состоянии вибрации. Каждый предмет, каждое живое существо на Земле порождают свою собственную уникальную частоту. И когда подобное происходит с вами, это означает только одно – ваши вибрации с этим человеком очень близки, вы настраиваетесь на одну частоту и входите в резонанс. И это настолько мощное притягивающее состояние, что сопротивляться ему практически невозможно, даже если, по каким-то объективным причинам, необходимо.

Я со смехом фотографирую как Маша позёрски, с театральным ужасом на лице, засовывает голову в огромную пасть мохнатого чёрного медведя. Этот медведь – забавная и оригинальная ростовая кукла, завлекалочка бара, в котором мы решили провести вечер с подачи Кира. Он отрекомендовал нам его, как самый отвязный бар для настоящих райдеров в Красной Поляне, где можно вкусно подкрепиться и круто отдохнуть после каталки. Рекламная вывеска перед входом и меню бара оформлены изображением всё того же медведя, который зубастой пастью заглатывает лыжника.