Оружие в его руках 2 (СИ) - "Osolio"

— Мне жаль. — Фюсун принесла чай и два пирога. Один был мой, а второй так вкусно пахнущий вишневый пирог. Мне так хотелось его попробовать, что даже кроха внутри меня запиналась в предвкушении.

— Все проходит. — Примирительно отозвалась хозяйка дома и подала мне кусочек вишнёвого пирога. — Угощайтесь. Сынок!

Луи, пригвоздив меня своим взглядом исподлобья, зашёл в гостиную. Я старалась делать невозмутимый вид, но чем дольше я смотрела на него, тем очевиднее понимала, как сильно тоска по близости с ним съедала меня. Казалось, что Луиджи постарел: вокруг глаз и между бровей углубились морщинки.

— Луи, то, что Энджи похожа на Андреа, ещё не значит, что ты должен на неё так бесстыже пялиться. В конце концов, она замужем!

— И где ваше кольцо? — Подняв одну бровь, спросил Россини.

— Из-за беременности пальцы опухли. Не могу носить кольца.

— Кто по профессии ваш муж? — Продолжал допытываться до меня мужчина.

— Военный. Вот наконец-то все дела уладил и вернулся домой.

Стараясь скрыть своё наслаждение от пирога, я закончила с предложенным куском и поспешила удалиться.

— Спасибо за гостеприимство. Я, пожалуй, пойду. — Кора поднялась с места вместе со мной. — Обязательно попробуйте сливовый пирог. Он очень вкусный.

— Несомненно. Спасибо, что навестили. Было приятно с вами познакомиться.

— Я провожу. — Луи перебил уже собиравшуюся окликнуть Фюсун мать и поспешил проследовать к входной двери. Когда мы стояли на пороге, я заметила в его глазах оживших чертиков. — Нельзя быть настолько похожими.

— В мире как минимум семь моих клонов живет, почему вас так удивляет схожесть с вашей невесткой?

— Потому что я уверен, что она жива. — Его дыхание обдало жаром мое лицо, и я вздрогнула.

Франческа, словно чувствуя близость своего отца, больно пнула меня. Так сильно, что их моего горло вырвался крик. Луи тут же подхватил меня за локоть, не давая упасть.

— Какой у вас срок?

— Семь месяцев, — Честно ответила я. — Она очень буйная в последнее время.

— Луи тоже не давал мне покоя, — подошедшая в прихожую на мой крик женщина, бегло оценивала ситуацию. — Сынок, проводи Энджи до дома.

— Не стоит.

Россини не выслушав, отворил дверь и под руку со мной вышел из дома. Как назло к нашим воротам подъехало такси, и из машины вышел Хосе, гремя банками с краской. Рука, за которую держал меня Луи, онемела от силы мужчины. Он развернул меня лицом к себе и громко зарычал:

— Семь клонов? А это тоже клон твоего цепного пса?

— Хосе — мой муж. — гордо заявила я. — И по какому праву его его так называете?

— Эн, — мой друг вырос около меня, пытаясь отлипить Луи. — Отпусти. Мою. Жену.

— Она не твоя. — Перетягивая меня ближе к себе, процедил сквозь зубы Луи.

— Андреа умерла. Энджи совсем на неё не похожа. Не лезь в мою семью и оставь мою жену и моего ребёнка в покое.

Из-за угла вышел Нойл. Увидев всю происходившую картину, он поспешил вмешаться:

— Энджи, дочка, а что тут происходит? Мужчина, вы кто такой? — Он повысил голос. — Немедленно отпустите мою дочь, иначе я вызову полицию.

— Пап, этот мужчина спутал меня со своей умершей невесткой. — Я повернулась к Хосе и с наигранной ревностью заявила. — Это что, та самая Андреа?

— Да. Андреа была женой его брата. — Кивнул Хосе. — А ты просто похожа на неё.

— То есть ты женился на мне, потому что я напомнила тебе прошлую любовь?

— Все не так!

— Идите выяснять отношения в дом. — Ворчливо буркнул Нойл. Потом он повернулся к Луи, — Молодой человек, не раздувайте из мухи слона. Моя дочь стала слишком восприимчивой.

Луи часто заморгал. Открыв было рот, он не смог ни слова проронить. Его руки отцепились от меня, и чуть ли не падая, мужчина отступил, а потом, извинившись, и вовсе скрылся из моего поля зрения.

— Он меня узнал, — трясясь от холода, прошептала я. Паника накрыла меня волной с новой силы.

— Этот тип обезумел ещё больше. — Долгий взгляд Хосе заставил меня съежиться. — Твоя смерть подкосилась его.

— Хорошо, что ты быстро сориентировалась.

— Пойдёмте в дом. Я замёрзла.

— Это из-за нервов. — Нойл приобнял меня, ведя мою тушу на ватных ногах в мою крепость.

Глава 29 Луиджи. Вечер того же дня

Я шёл к дому матери, едва волоса ногами. Мои мысли снова вернулись в тот день, когда полиция явилась на пороге моего офиса и сказала, что Андреа по истечению долгого времени считается погибшей.

Поиски были организованы в тот же день, когда я вышел из полицейского участка. С начала искал я сам, но разруха клана не позволила мне долго действовать в одиночку, поэтому последующие месяцы девушку искали мои люди. Мой разум и мое сердце отказывались даже думать о том, что поиски будут безутешными. Она жива. И точка. Я чувствовал биение сердца маленькой девушки, даже находясь за тысячи километров от неё. Все силовики были размещены по всему миру и держали связь со мной круглосуточно. Они уже обчистили всю Европу, переместили своё внимание на Азию и Восток. От переживаний и бесконечным потоком мыслей я потерял сон. Больше я не спал, мало ел, совсем не чувствуя вкуса еды.

Шли дни, а Андреа так и не появилась ни в одной части мира. Неизвестность убивая, сжирала меня изнутри. Каждый гребаный день казался мне адом. Я горел и ничего не мог с этим поделать.

Стефано скалил зубы и проклинал меня. Мать, уставшая от наших разборок, послала всех мужчин четы Россини и уехала жить в Турцию, купив там дом, воспользовавшись деньгами отца. Я остался один. И одному проживать день за днём было невыносимо.

В тот момент, когда в кабинет вошли мужчины в полицейской форме, у меня проходило собрание. Тогда со мной находилось еще пара десятков глаз, среди которых была, на удивление, спокойная Моника. Подруга и родственная душа той, кого мы так не могли разыскать. Когда я услышал безучастное: «Извините, мы должны признать Андреа Россини мертвой», — девушка не проронила и звука. Она сидела рядом с Леонардо, прижимаясь к его плечу, и смотрела в одну точку. Тогда я не обратил внимания на ее реакцию, потому что ярость и отчаяние охватили меня. Неверие, боль и безысходность обрушилась на мои плечи с новой силой, слёзы застилали глаза, челюсть каменела до боли и скрежета зубов. Я выгнал всех. Оставшись один на один с самим собой, я чувствовал, как сильно горела моя грудная клетка. Воздух вышел из лёгких, стало нечем дышать. Мешало все: стол, стулья, чертов диван, на котором моя Андреа сидела, окна, из которых светило солнце и ослепляло меня. Нужен был мрак. Может, в темноте я мог увидеть выход из этого ужаса. Может, закрыв глаза я смогу пересилить свою боль, но тщетно. Боль было не остановить. Она стала такой невыносимой, что разгромив весь кабинет, я схватил пистолет и уже целился в свой висок, когда дверь резко отворилась и на пороге показался озадаченный Лео.

Я был чокнутым одержимым. Андреа — моя самая сильная головная боль, и лишившись ее, мне должно было быть легче, но эта чертовка так глубоко засела в моем сердце, что без неё я не мог жить. Ходил, как живой труп по земле, не замечая никаких красок. Я, словно самый больной верующий, верил, что девушка найдётся, и одной типичной фразой меня сделали атеистом.

Лео пытался выхватить пистолет из моих рук, но я вцепился в оружие с такой силой, что ему тяжело удавалось это сделать.

— Какого черта, босс? — Откидывая в угол, отобранный у меня, пистолет, зарычал мужчина. Грудь едва вздымалась: силы иссякли ещё в момент вандализма. Я лишь махнул на него рукой, падая на паркет, исцарапанный разрушенной мебелью. — То, что полиция отказалась помочь, не значит, что мы перестанем ее искать. Я уверен: Андреа жива.

— Тогда почему ее так и не нашли? Прошло полгода, Лео! — я ударил кулаком по полу.

— Люди годами ищут и находят. — Силовик уселся около меня, вынул из кармана пачку сигарет и закурил. — Вам бы отдохнуть.

— Ты сейчас серьезно? — Мои брови взлетели вверх. — Я один на три города. Со мной разруха, а без меня вообще все упадёт!