Девятый для Алисы (СИ) - Волкова Дарья

— Я… я не знаю, — растерянно ответила Алиса. Она никогда не думала о том, что может быть беременна. Владимир всегда относился внимательно к вопросам контрацепции — трех детей ему было вполне достаточно. Сначала они пользовались презервативами, потом Алиса сходила к гинекологу и после обследования ей подобрали оральные контрацептивы. Владимира все устраивало, ее тоже. Алиса не могла себя представить беременной. Но если все-таки попробовать… — Наверное, нет, аборт бы делать не стала, — закончила она тихо и неуверенно.

— Вот и мама твоя приняла такое решение! — Мариам заливала кипятком чайник. — Подарила тебе жизнь. Вот и представь себя с младенцем. Его надо кормить, себя надо кормить. Легко ли тебе было бы?

Алиса пыталась представить, но не выходило. Она себя-то содержит со скрипом, какой тут младенец. Это же памперсы, пеленки, крики, бессонные ночи.

— А ты бы мне помогала? — пришла вдруг Алисе в голову неожиданная мысль.

— Не переводи разговор, — рассмеялась Мариам и села рядом. — Конечно, помогала бы. А вот твоей маме, может, никто не помогал. А потом, представь, что ты все-таки вырастила своего ребенка. А этот взрослый выросший ребенок тебе говорит: «А почему у меня не было того, а почему у меня не было этого, почему ты мне не дала то-то и то-то?». А ты просто не могла это дать. У тебя этого не было. А все, что могла — ты отдала.

Алиса ничего на это не ответила. Промолчала и Мариам, разливая чай по кружкам. Помимо бутылки вина, сыра и бастурмы, у них сегодня еще и халва. К чаю. Гуляем.

— Знаешь… — Алиса обнимает кружку пальцами, она очень горячая, и почти больно. Но Алиса почему-то не перехватывает кружку за ручку. — Знаешь, когда я зашла попрощаться и сказала ей, что уезжаю в Москву, она… она даже не обняла меня.

— А ты обняла?

Алиса покачала головой.

— Зачем?

— Я бы все отдала за возможность обнять маму.

Неожиданный комок в горле пришлось запивать горячим чаем.

— Ну что, ты предлагаешь все бросить, поехать к ней и обнять?!

Мариам грустно улыбнулась.

— По крайней мере, не думай о маме плохо. Обещаешь?

— Обещаю.

— Что у нас за суета?

— Ой! — всплеснула руками Мариам. — У нас в отеле сегодня вечером Девятый вечернику устраивает.

— Кто?! — Алисе даже в первый момент показалось, что она ослышалась.

— Девятый! — принялась торопливо объяснять Мариам. — Это местный инструктор. Говорят, один из лучших. Или даже самый лучший. Завтра же рекорд будут ставить.

— Какой рекорд?

— Для книги рекордов Гинесса, конечно! — рассмеялась Мариам. — Ты что, вообще за местными новостями не следишь? Будут ставить рекорд по количеству одновременно спускающихся с горы людей в купальниках и трусах.

— Чего?! И такой рекорд есть?!

— Ой, каких их только нет! А сегодня Девятый организует по этому поводу пати. У бассейна.

Бассейн был главной достопримечательностью их гостинцы. Не очень большой, но прекрасно сделанный. Алиса даже его один раз убирала. И в этом бассейне… сегодня… Миша… в их гостинице…

— Алиса, там предлагают на обслуживании сегодня поработать, после смены. Ну, там напитки из бара приносить и все такое. Пойдешь?

— Нет!

Алиса ответила так резко, что Мариам посмотрела на нее с удивлением. Но сказать ничего не успела.

— Девочки, что стоите? Я вам не за разговоры плачу!

И они быстро разбежались по своим рабочим местам.

Алиса работала и старалась не думать. Пыталась сосредоточиться на выполняемых действиях — но они были уже отработаны до автоматизма. И не думать не получалось.

Мариам сказала сегодня: «Ты что, вообще за местным новостями не следишь?». Да, не следила. Алиса изо всех сил пыталась убедить себя в том, что она всегда жила здесь и работала горничной. И другой жизни — с матерью и отчимом, с Владимиром — этой жизни просто не было. И этих десяти дней горько-сладкого счастья с Мишей — тоже не было. Конечно, это была иллюзия. И прошлое то и дело всплывало и вторгалось, таково его неотъемлемое свойство. Но Алиса изо всех сил старалась как можно меньше вспоминать о нем. Она устроила свою жизнь так, чтобы как можно меньше соприкасаться с тем, что так привлекало ее тогда, когда Миша был рядом. Но это его мир, и она не хотела в него вторгаться. Конечно, совсем не соприкасаться не получалось — ведь Алиса работала в гостинице, которая находилась в самом сердце горнолыжного комплекса. Но до сих пор ей удавалось проскальзывать мимо этой жизни.

Жилье, которое они снимали с Мараим, находилось в так называемом старом поселке. Оттуда этот населенный пункт, собственно, и начал строиться и расти. Там находились дома барачного типа, в которых жили первые рабочие с горнорудного комбината. Комбинат уже закрыт, рабочие давно поучили новое жилье в отстроенной более современной части поселка. А потихоньку ветшающие бараки становились прибежищем людей, стесненных в средствах. Таких, например, как они с Мариам.

Алисе этот район нравился. Он был отнюдь не криминальным, тут жило много стариков, здесь было тихо. А еще он находился уже на склоне горы — другой, не той, на которой построен комплекс, и из их дома, например, весь поселок был виден как на ладони. Правда, от автобусной остановки приходилось пыхтеть вверх около двадцати минут. Зато удобства все-таки все наличествовали — и вода, и электричество, и канализация. А то, что дом серый и обветшалый — так сюда, в эти серость и неприметность, было даже приятно возвращаться после яркости и шума работы там, в самом сердце горнолыжного комплекса.

Поначалу Алиса очень боялась, что случайно встретит Мишу. Или кого-то из знакомых — Пашу, например. Или Семена. Но неприметная одежда, большие солнцезащитные очки, которые ей выдала из своих запасов Мариам, глубоко надвинутся на глаза шапка — и Алиса превратилась в человека-невидимку. Да и не ходила она никуда дальше магазина. Уставала очень. После работы прийти, покушать, упасть в постель, от силы полчаса почитать в телефоне — и спать.

В новый, простенький телефон не перекочевали подписки, подкасты и паблики, которыми был полон ее предыдущий модный афйон. Алиса занялась самообразованием. Безо всякий системы. Сначала она жадно изучало всю информацию о сноубординге, потом, заодно, и о горных лыжах. Потом читала обзоры крупнейших горнолыжных курортов мира. Затем ее понесло в биографии известных спортсменов. Потом вдруг Алиса переключилась на пантеон языческих богов — и с учетом ее невеликой скорости чтения она этот вопрос изучала неделю. А еще Мариам учила ее готовить. У Алисы не было возможности научиться готовить дома, лишь жизнь с Владимиром заставила ее освоить необходимый минимум. А теперь же под присмотром Мариам она ставила тесто и пекла пироги. Мариам смелась, что она так живо испортит идеальную фигуру Алисы, а Алиса парировала, что по самой Мариам увлечения кулинарией никак не видно. А пироги получались почти такие, как у соседки тети Лиды. Только без водки на столе.

И вот теперь в эту условно безмятежную жизнь вторгся Миша. И все снова вдруг вернулось. И воспоминания. И сомнения — правильно ли она сделала. И тоска, сдавливающая горло тоска по нему. Увидеть его. Сегодня.

Нет. Невозможно. Иди постель перестилай.

Ни черта ей это самовнушение не помогло. Потому что к окончанию ее смены вечеринка уже была в полном разгаре. Мариам, переодевшись из формы горничной в выданную ей из запасов форму официанта, побежала зарабатывать дополнительные деньги. А Алиса… а Алисе бы надо домой. Мариам придет поздно, и ужин на Алисе. Но вместо этого ноги ее сами понесли вниз, в направлении бассейна.

Бассейн располагался в цокольном этаже, и в холле было тихо. Но стоило одолеть половину лестничного проема — и вот уже слышны смех, голоса, музыка. Алиса замедлила шаг. Ее обогнала одна из официанток.

— Алиска, ты нам помогать идешь?

— Да я не… — но девушка уже не слушала и быстро шла с подносом к дверям в бассейн.