Джудит Макнот - Что я без тебя…
– Ты считаешь, что мисс Ланкастер в своем роде просто очаровательна?
– Если я отвечу да, ты позволишь мне тебя поцеловать? – в свою очередь спросил Клейтон, взяв жену за подбородок и слегка приподняв ее лицо.
Оторвавшись от его губ, Уитни перевела дух, полная решимости высказать свою мысль до того, как неизбежно будет околдована его чарами.
– Тебе не кажется, что Стивен к ней неравнодушен? – шепнула она.
– Мне кажется, – игриво ответил он, скользнув рукой с ее шеи на грудь, – что ты принимаешь желаемое за действительное. По-моему, Дю Вилль больше заинтересовался ею, чем Стивен, что меня вполне устраивает.
– Почему?
– Потому, – сказал он, приподнимаясь на локти и укладывая ее поудобнее, – что, если Дю Вилль обзаведется собственной женой, он перестанет волочиться за моей.
– Он вовсе не волочится за мной! Он… – Тут Уитни умолкла, забыв обо всем на свете: Клейтон запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй.
Глава 22
Привстав на цыпочки, Шерри достала с полки в библиотеке книгу об Америке и села с ней за один из полированных столиков красного дерева. Она листала страницу за страницей, выискивая информацию, которая помогла бы ей что-то вспомнить. Однако гавани с судами и широкие городские улицы с массой экипажей, которые она там увидела, казались совершенно незнакомыми и чужими. Она продолжала листать книгу, пока не наткнулась на статью о сельском хозяйстве с иллюстрацией: на отлогих холмах зеленые поля пшеницы. Шерри уже собиралась перевернуть страницу, как вдруг перед ней мелькнула другая картина: тоже поля злаков, но с белыми кисточками сверху. Видение тут же исчезло, но теперь, когда она перелистывала страницы, у нее дрожали руки. Изображение угольной копи не вызвало никаких воспоминаний, как и следующие за ним рисунки. И вдруг Шерри почувствовала, как застучало в висках, когда она увидела на картинке человека с грубыми чертами лица, большим носом и длинными черными волосами. Над картинкой была надпись: «Американский индеец». Неужели… она видела это лицо? Шерри всмотрелась в него и зажмурилась, пытаясь удержать в мозгу мелькнувшие образы. Поля… фургоны… старик с щербатым ртом. Уродливый, но добрый, посмеивающийся над ней.
– Шерри!
Она едва не вскрикнула, вздрогнув от неожиданности, и, обернувшись, увидела красивого мужчину, чей голос и успокаивал, и волновал ее.
– Что случилось? – тревожно спросил Стивен, глядя на ее испуганное, побледневшее лицо.
– Ничего, милорд… – поднимаясь, солгала она с нервным смешком. – Вы напугали меня.
Нахмурившись, Стивен положил ей руки на плечи и испытующе посмотрел на нее.
– И это все? Что вы читали?
– Книгу об Америке, – ответила она, с наслаждением ощущая его руки на своих плечах. Иногда ей казалось, что он действительно ее любит. В этот момент другое видение, еще более туманное, но успокаивающее и такое сладостное, мелькнуло в голове: перед ней стоит на коленях, с цветами в руках, красивый темноволосый мужчина, возможно, граф. «Чем я был, пока ты не вошла в мою жизнь… – говорит он, – ничем, пока ты не подарила мне свою любовь… ничем, пока ты… пока ты…»
– Может быть, вызвать Уайткомба? – уже громче спросил Стивен и слегка встряхнул ее.
Его взволнованный голос вывел Шерри из полузабытья, и она рассмеялась, покачав головой:
– Нет, конечно, нет. Просто я что-то вспомнила, точнее, что-то себе представила.
– Что это было? – Стивен отпустил ее, но она не двигалась с места, завороженная его взглядом.
– Лучше я промолчу, – вспыхнула она.
– Что это было? – настойчиво повторил он.
– Вы будете надо мной смеяться.
– Посмотрим, – бросил он.
Округлив глаза, Шерри отступила назад и прислонилась к столику, на котором лежала открытая книга.
– Прошу вас, не настаивайте.
– Не просите, – твердо заявил он, не желая поддаваться чарующей улыбке, дрожавшей на ее нежных губах. – Ведь это могло быть реальное воспоминание, а не фантазия.
– Ладно, вам я скажу, – сдалась наконец Шерри, сосредоточенно рассматривая кончик большого пальца, и, искоса взглянув на Стивена, спросила: – Кстати, когда вы предлагали мне руку и сердце, вы не произносили такой фразы: «Я был ничем до вас»?
– Простите?
– Я вижу, вы возмущены, – нисколько не обидевшись, сказала девушка, – так что вряд ли опускались на колено, делая мне предложение.
– Да, вряд ли, – сухо ответил Стивен. Он совсем забыл о том, что никогда не делал ей предложения, настолько был оскорблен, представив себя в столь нелепой позе.
Разочарованная его ответом, девушка в то же время не могла не радоваться, что своими вопросами поставила его в неловкое положение.
– А как насчет цветов? Вы, случайно, не преподносили мне букет, когда сказали: «Я был ничем, пока ты не подарила мне свою любовь, Шерри. Ничем, пока ты не ворвалась в мою никчемную жизнь?»
Стивен понял, что она торжествует, заведя его в тупик, и потрепал ее по подбородку.
– Вы просто ребенок, – сказал он с облегчением, заметив, что она нисколько его не боится. – Я зашел, чтобы пригласить вас в кабинет. Мое семейство соберется там с минуты на минуту на совет.
– Что за совет? – спросила Шеридан, закрыв книгу и положив ее на место.
– Речь пойдет о вас, о том, как наилучшим образом ввести вас в общество, – рассеянно ответил Стивен, наблюдая, как она встает на цыпочки, и пытаясь не замечать, до чего она привлекательна в кажущемся простеньким платье персикового цвета с высоким оранжевым воротником и идеально подогнанным по фигуре лифом, который, несмотря на плотность, подчеркивал каждый изгиб ее соблазнительного тела.
Отдохнув за ночь, Стивен проснулся в отличном расположении духа. Впервые с того злосчастного дня, как с Шерри случилось несчастье, он перестал испытывать тревогу за будущее девушки. Его родственники согласились подыскать ей жениха, и этот план казался теперь Стивену не только идеальным, но и вполне осуществимым. Охваченный энтузиазмом, он с самого утра отправил родственникам записку с просьбой представить ему, во–первых, перечень подходящих женихов, а во–вторых, тоже в письменном виде, список мероприятий, с помощью которых можно наилучшим образом ввести девушку в общество.
Теперь, когда перед Стивеном появилась конкретная задача, он взялся за ее выполнение с такой же целеустремленностью и решимостью, с которыми брался за другие дела и, как правило, добивался успеха. Подобно брату и некоторым, очень немногим представителям великосветского общества, Стивен предпочитал вести свои коммерческие и финансовые дела сам, причем, по общему мнению, ему это удавалось просто блестяще. В то время как другие аристократы все больше и больше увязали в долгах, считая коммерцию компетенцией купеческого сословия, недостойной их, Стивен неуклонно увеличивал свои и без того обширные владения. И не только потому, что считал это разумным. Просто ему доставляло особое удовольствие всякий раз убеждаться в правильности своих расчетов и нравилось то возбуждение, которое он испытывал от успешного получения доходов и их прибыльного вложения.
