Даниелла Шоу - Атлас и кружева
— Не знаю, что и сказать, дядя…
— Тогда скажу я. Готов биться об заклад, что та молодая кобылка, которую ты где-то прячешь, подходит тебе куда больше, чем Серена!
— Фью! — присвистнул Хью. — Ну, дядя, ты превзошел сам себя!
— Но ведь я прав, верно? От меня не скроешься, Хью.
Бертрам не сводил с племянника склеротических глаз. Наконец Хью кивнул и тихо сказал:
— Да но я сказал Салли, что никогда не уйду от Серены.
— Никогда не говори "никогда"! — торжественно провозгласил Бертрам.
Хью громко захохотал и похлопал дядюшку по руке.
— Что здесь смешного?
— Ты сам. Жаль, что ты не слышал себя со стороны!
Лицо старика сморщилось в улыбке. Он засмеялся и хлопнул по перине так, что в воздух поднялся столб пыли.
У Бертрама вновь начался кашель.
— Черт бы побрал все эти кружева, цветочки, перья и оборочки! — с трудом просипел дядюшка.
ГЛАВА 12
Высыпав леденцы Джека в блюдце, Салли поставила его на кофейный столик и пошла к телефону. Далекий мужской голос казался смутно знакомым.
— Салли…
— Бернард?
— Нет, это не Бернард, это Хью.
— Хью, ты вернулся? Какой у тебя странный голос. Где ты?
— На обочине. Возвращаюсь от ветеринара. Слушай, если ты одна, можно мне приехать?
— Конечно, но почему ты едешь от ветеринара? Что-то со Стэнли, да?
Голос Хью стал отрывистым.
— Да, со Стэнли. Расскажу, когда приеду. Я скоро.
Когда Хью вошел в квартиру, Салли сразу поняла: случилось что-то ужасное.
— Не могу поверить, что Серена способна на такое, — через минуту прошептала она.
— О, еще как способна! — горько сказал Хью. — Просто ты ее мало знаешь. — Он закрыл лицо руками.
— Но почему? Ты хочешь сказать, что она сделала это нарочно? Составила план еще до твоего отъезда?
— Едва ли до отъезда. Скорее в тот момент, когда я позвонил и попросил отвезти Стэнли к врачу. У меня в ушах до сих пор стоит ее нежный голосок. Представляешь, она даже настаивала, чтобы я остался с Бертрамом! — Хью вздрогнул. — Откуда я мог знать, что для Серены "позаботиться о Стэнли" означает только одно — отвезти его к ветеринару и усыпить, едва я повернусь спиной!
— Ох, Хью, бедный мой! Иди сюда.
Хью лег к Салли на руки как младенец.
— Салли, я знаю, пес был старый, но ветеринар говорил, что он еще продержится. Бог свидетель, я бы не дал ему мучиться. Я бы сам усыпил его, если бы врач посоветовал…
Салли гладила Хью по голове, а он с тоской смотрел ей в глаза.
— Знаешь, что больнее всего? — продолжил он. — То, что я не смог с ним попрощаться.
Глаза Салли налились слезами. Бедный старый Стэнли, отправленный Сереной к ветеринару, наверняка думал, что его везут на прогулку, а то и на встречу с любимым хозяином.
Хью встал и ударил кулаком по столу. Блюдечко подпрыгнуло, и по полированной крышке раскатились леденцы. В глазах Баррингтона горели боль и гнев.
— Ты знаешь, что сказала эта сука в свое оправдание?
Салли покачала головой.
— "По крайней мере, он ехал с шиком!" Она отвезла его на "ягуаре"! — Видя, что Салли задохнулась от ярости, Хью саркастически добавил: — Это еще не все… Когда она давала распоряжение о кремации, то велела положить его пепел в самую роскошную урну. И считает, что этого достаточно!
Салли закусила губу, проглотила комок в горле и потянулась к руке Хью.
— Пойдем, — прошептала она, — пойдем в постель.
Хью уперся и неловко сказал:
— Салли, дорогая, у меня сегодня не то настроение. Извини…
— Я не об этом. Просто мне хотелось обнять тебя и утешить. Кроме того… — Она предпочла не заканчивать фразу. Зачем говорить Хью, что они не могут заняться любовью, потому что из-за Джека лишились запаса презервативов? Хью молча позволил увлечь себя в спальню.
Салли смотрела в темноту, чувствуя, что Хью тоже не спит. Она погладила его обнаженное плечо и спросила:
— Хью, а как же ветеринар?
— Ты о чем?
— Ну, ты ведь сказал ему, что это была ошибка. Стэнли не должны были… — Конец фразы повис в воздухе.
— Когда я сказал ему, он страшно перепугался. Говорит, думал, что Серена привезла Стэнли, потому что я был слишком расстроен. Она обставила все так, что это выглядело очень убедительно.
Хью сжал руку Салли как тисками.
— Знаешь, — прошептал он, — я никогда не прощу ей этого… никогда!
Салли освободила руку, дождалась, пока восстановилось кровообращение, и вдруг почувствовала, что Хью медленно, но решительно расстегивает ее ночную рубашку. Когда мгновение спустя он протянул руку за серебряной коробочкой, Салли вздрогнула.
— Боюсь, там пусто. Их забрал Джек.
Однако момент для объяснений был совершенно неподходящий. Да Хью и не слушал ее. Крышка серебряной коробочки с лязгом закрылась.
— Черт с ними! Все равно теперь это не имеет никакого значения!
Салли промолчала, и тут Хью, нуждавшийся в ней как никогда в жизни, овладел ею без всяких предосторожностей.
Когда Хью вошел в нее, Салли услышала его шепот:
— В самом деле, никакого значения!
Утром, заметив на столе раскатившиеся леденцы, Хью заметил:
— Это что, противозачаточные таблетки, которые следует принимать по утрам?
Салли засмеялась, собрала леденцы и положила один из них себе в рот.
— На всякий случай, — пошутила она.
Хью невесело рассмеялся.
— Ну, сама знаешь, с этой стороны тебе ничто не грозит. Да и с другой тоже. Я всегда был осторожен… Честно говоря, в моей жизни было не так уж много женщин.
— А Серена не волнуется, где ты и что с тобой? — вынуждена была спросить Салли.
При упоминании о жене лицо Хью приняло прежнее грозное выражение.
— Если и волнуется, — огрызнулся он, — теперь уже слишком поздно, черт побери! Извини, я не хотел быть грубым. Просто…
— Понимаю, — прошептала она и пригладила серебристые волосы на его висках. — Я тоже любила Стэнли.
Видя ее ласковый, полный сочувствия взгляд, Хью смягчился и привлек Салли к себе.
— Слава Богу, что у меня есть ты. Дядя Бертрам прав. Мне хорошо с тобой.
— Дядя Бертрам? Так ты рассказал ему?
— Не пришлось. Старый хрыч видит все насквозь. Сам догадался.
— А ты не думаешь, что Серена тоже знает?
— Помилуй Бог, нет! Она слишком интересуется собой и своими дружками, чтобы думать о нас с тобой.
Хью неохотно поднялся.
— Пора. Хотя один Бог знает, как мне не хочется видеть ее. Но до работы нужно заняться кое-какими бумагами.
Салли слегка встревожилась.
— Хью, только не горячись, ладно?
