Линда Каджио - Неотразимый незнакомец
— В следующий раз вы скажете мне, что влюблены, — сказал детектив из Ярда, ухмыльнувшись.
— Очень может быть, что и так. Черт возьми, мы вернули эту книгу! Мы не знали, что она украдена! Ну, конечно, я предполагал, что она может быть краденой, но с какой стати мы тогда стали бы вам ее возвращать, если бы участвовали в ее краже? Даже если бы мы были ворами, которые попали в трудное положение и решили вернуть украденное, почему бы тогда нам было не выслать эту книгу вам анонимно?
— Сядьте, уважаемый, — сказал детектив, одаряя его улыбкой. — Этот факт я тоже не могу оставить без внимания. Пока не МОГУ.
Майк сел. Он был страшно зол на этого хама. Заставь дурака Богу молиться, и он себе лоб расшибет, подумал он. Почему бы их стране не проверять получше свои полицейские кадры и не отсеивать наглых тупиц? Это представлялось ему страшной тайной.
Тут он понял, что Лесли сидит, уставясь на него с открытым ртом.
— Что? — спросила она.
Однако его мысли все еще крутились вокруг того, как им лучше выбраться из этой передряги.
— Ты правда… — колеблясь, начала она. — Ты правда так думаешь? Что «очень может быть, что влюблен»?
Майк моргнул, засмущавшись, он не сразу понял, о чем она говорит, но, вспомнив, засмущался еще больше. Он сглотнул. Первый признак любви — это обилие чувств.
— Думаю, да. Что ты чувствуешь по этому поводу?
— Я не знаю.
Похоже, что она снова была готова заплакать.
— Хорошо. Подумай над этим.
Сейчас он согласился бы на что угодно, однако скорейшего решения требовала куда более серьезная проблема.
— Послушайте, Лесли очень устала. На все вопросы мы можем ответить вам тоже самое. Она — консультант по менеджменту, а я — профессор филологии. Мы возвращаем вам ценную книгу, которую нашли, и больше мы ничего не можем вам сказать! Отпустите нас обратно в гостиницу, позвольте нам обоим отдохнуть хоть немного, и мы обещаем никуда не уезжать, не предупредив вас. Черт, гоните нас отсюда взашей! Мы с радостью согласимся.
Человек-хорек уставился на него, трезво взвешивая доводы у себя в голове. Майк с трудом сдержал желание ударить его по лицу, так как он вдруг почувствовал, что это могло бы им помочь.
— Как я, собственно, и хотел вам сказать, несмотря на то, что меня не устраивает отсутствие телефона и адреса подруги мисс Клослоски, я вовсе не против того, чтобы разрешить вам продолжить ваш отдых, поскольку мы всегда сможем с вами связаться, если в этом возникнет необходимость.
Подпрыгнув от счастья, Лесли обняла человека-хорька, рассыпавшись в благодарностях. Майк уставился на нее с отвисшей челюстью, удивленный тем, что объятиями удостоен не он.
— Пожалуйста, мисс, прошу вас, — запротестовал детектив, лицо которого сразу же сделалось свекольного цвета.
Лесли отпустила его.
— Не знаю, как и благодарить вас, сэр. Это был такой кошмар.
— Да. О, да.
Человечек поправил прическу. Майк все еще стоял, разинув рот.
Каким-то чудом он наконец-то выбрался вместе с ней из этой комнаты и даже из полицейского участка. Только после этого к нему вернулся дар речи.
— Этот идиот устроил нам такую нервотрепку, а ты полезла его обнимать! У меня чуть язык не отвалился, пока я его убеждал, а ты его еще обнимаешь!
— Извини, — сказала она… и кинулась к нему в объятия.
Ее тело так чудесно, так ощутимо столкнулось с его телом. Он обнял ее, чувствуя каждую ее частичку, прижавшуюся к нему.
— Так лучше?
Она спрятала лицо у него на шее.
— Еще бы.
Майк рассмеялся.
— Господи, Лесли, давай же пойдем домой.
Домой означало в гостиницу, где ждала ошеломленная случившимся миссис Драго, которая вновь засуетилась вокруг них. Она отправила Лесли в ее номер, вручив фужер теплого пунша, а Майк задумчиво направился вслед за ней.
Когда же он оказался в своем собственном номере один, то пробормотал:
— Ну вот мы и дома.
Отметив этот факт, он попытался разобраться в собственных чувствах. Никогда еще он не чувствовал себя столь ранимым. Хотелось бы ему знать, что чувствовала Лесли. Это дознание оказалось сущим адом.
Он был слишком взвинчен, чтобы заснуть. Майк разделся, надел пижамные штаны и стал выполнять ритмичные, быстрые движения Гиджанельбо, первый и основной вид движений.
Когда он наконец рухнул на кровать, то был физически утомлен, но тем не менее он знал, что сон все равно к нему не придет «Хватит быть добрым самаритянином», — подумал он.
Ему казалось, что жизнь — это ад.
Застонав, Лесли приложила пальцы к вискам, пытаясь хоть как-то противостоять тому, что ее голова буквально отвинчивается от тела.
«Ну и передряга», — думала она, ворочаясь на кровати. Заявление Майка о том, что он ее любит, испугало ее, хотя сама она тоже была не прочь признаться вслух в том же самом. Она была далеко не из тех, кто влюбляется с первого взгляда, и далеко не из тех, кто доверяет людям, которые говорят, что испытывают подобное чувство к ней. Ситуация, в которой они оказались, была увлекательной, даже больше чем просто увлекательной, однако со временем он сможет легко обнаружить, какой неинтересной она иногда может быть. Даже если Лесли и попадала под подозрение в громкой краже, это никак не могло повлиять на ее сущность.
При мысли о том, в какую беду она угодила, Лесли тяжело вздохнула. Они могут прийти и арестовать ее в любую минуту. Находиться в заключении в чужой стране было бы просто ужасно, но осознание этого ужаса впечатляло ее куда меньше, чем недавние слова Майка.
Возможно, все это возбуждение было лишь плодом того, что он только думал, будто любит ее. Отчаянно простонав, она перевернулась на другой бок, а на душе ее от такого предположения заскребли кошки. Но, в конце концов, он ведь только так думает. Ей очень не хотелось соглашаться с такой мыслью только лишь для того, чтобы понять, что она на это смотрит сквозь пальцы. Возможно, она хочет этого лишь потому, что ей уже тридцать, а он такой возбуждающий.
Ей не хотелось совершать ошибку. Здравомыслящая Лесли Клослоски не допускает ошибок в любви.
Поерзав под одеялом, она снова переменила положение, отчаиваясь найти хоть какое-нибудь удобное место на этой кровати. Она понимала, что ужасно устала, однако мысли, проносившиеся в ее голове, никак не давали ей уснуть. Вновь она подтянула одеяло, в очередной раз измяла подушки, однако покой не приходил, и Лесли поняла, что больше не в силах терпеть.
Она встала, надела ночную рубашку, взяла ключ от комнаты и выглянула за дверь. Не увидев никого в коридоре, она добежала до номера Майка и тихо постучала. В тот момент, когда она это сделала, здравый смысл вернулся к ней, и она почти повернула обратно, но появилось другое, всеподавляющее желание. Она постучала снова.
