Дороти Шелдон - Царица эльфов
– Я действительно сейчас серьезен, Мэри. Серьезнее, чем ты, может быть, думаешь. Если бы ты не волновалась так из-за моего гнусного намерения присвоить землю твоего отца, я доказал бы тебе это.
Она опустила голову, вспомнив, как заподозрила его в обмане.
– Я должна извиниться за свои слова. Я поняла потом, что была не права. Но думаю, сейчас это уже не имеет значения.
Он сжал ее плечи.
– Почему? Что произошло?
Мэри почувствовала, как снова ее охватывает печаль, словно грозовое облако, которое медленно затягивало небо с востока.
– Почти все банки отказали нам в ссуде. А это значит, что мы не сможем выкупить землю.
Он сильно стиснул ладонями ее плечи.
– И что ты намерена делать?
– Не знаю. Я пробовала обсудить это с отцом, но мы ни к чему не пришли. – Она беспомощно развела руками. – Он не хочет даже слышать о переезде к его сестре.
Тони нахмурился и мягко встряхнул ее.
– Я тоже не хочу этого. Если бы мне не понадобилась эта земля, я дал бы твоему отцу возможность пользоваться ею, при условии, что ты не уедешь отсюда.
Его предложение взволновало Мэри, но она сразу же была вынуждена признать его безнадежность.
– Отец никогда не примет подачки. Тебе следовало бы знать это. А без ранчо я не вижу особой причины оставаться здесь.
– А как насчет этой причины? – Его губы впились в ее рот с такой неистовой страстью, что сердце упало, а пульс жарко застучал в висках. Его руки жадно заскользили по ее спине, обхватили бедра, теснее прижимая к себе, чтобы она ощутила жар его тела. – Ты не можешь уехать, Мэри, – пробормотал он, и его голос сделался хриплым от сдерживаемой страсти. – Должен быть какой-то иной выход.
Она застонала, ощутив на своей груди сквозь влажную ткань безрукавки его горячие руки, от прикосновения которых кровь во всем ее теле мгновенно забурлила.
– Я не хочу уезжать. – Это признание вырвалось у нее из губ почти помимо ее воли. И вслед за тем к ней пришло ясное осознание того, что она любит Тони Голардо, и неважно, что случится потом.
Он отодвинулся, заглядывая ей в лицо со смешанным выражением надежды и страстного желания.
– Значит, мы как-нибудь разрешим этот вопрос.
Он нагнулся и поцеловал ее плечо там, где оно переходит в шею.
– Знаешь, что я увидел, когда шел сюда?
– Что? – прошептала она, блаженно закрывая глаза.
– Совиное семейство – вернее, родителей знакомого тебе совенка. Мамаша и папаша кружили над виноградниками, а потом одна из птиц подлетела к гнезду. Когда я проходил мимо, то слышал, как младенец требует себе ужин.
Мэри улыбнулась, не открывая глаз.
– Я рада, что он вернулся к ним на свое место.
– Как и ты вернулась сюда. А место твое рядом со мной.
– Но как же...
Она почувствовала, что его рука потянула за верх безрукавки, и ее обнажившаяся грудь матово засветилась в мерцающем лунном свете.
– Все можно устроить. – Он склонился, чтобы поцеловать ее грудь – Мы только должны найти решение. – Его губы мягко скользили по ее коже, вызывая в ней радостную дрожь. Желание вспыхнуло в ней, как факел, ее охватило стремление быть как можно ближе к нему. Она оплела ногами его бедра, а он, застонав, прижал ее к себе, и они на несколько мгновений застыли в предчувствии утоления взаимной жажды.
Но почти сразу же она почувствовала, что его пальцы разжались – он отпустил ее. С губ Мэри сорвался слабый протест, она в замешательстве взглянула на него.
– Тони? Что-то не так?
Переведя дыхание, он опустил ладони ей на плечи и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки.
– Все так, любимая. Я просто понял, что еще секунда, и я уже не отвечаю за себя. А я не думаю, что это будет разумно – раз у нас нет с тобой никаких предохранительных средств.
Он быстро поцеловал ее, затем отступил назад.
– Вот где кончается моя выдержка.
Его ресницы дрогнули, когда взгляд упал на ее обнаженную грудь. Он быстро бросил ей безрукавку:
– Тебе лучше надеть это и пойти домой. А не то твои оленьи глазки разрушат все мои благие намерения.
Мэри не хотелось уходить. Ведь столько вопросов осталось нерешенными между ними. Безрассудный внутренний голос призывал ее рискнуть и остаться, но в то же время его сдержанность затронула чувствительные струны ее сердца. Он пытался доказать, что достоин ее доверия. Однако ненасытное желание, горевшее в его взгляде, подсказывало, что ей следует поторопиться, если она ценит его жест.
Мэри торопливо натянула безрукавку.
– Но мы так ничего и не решили, – проговорила она, запинаясь.
– Знаю. Но вряд ли я сейчас способен рассуждать здраво. Завтра утром я должен буду съездить по делам, но к вечеру вернусь и приду к тебе.
– Тони...
– Спокойной ночи, любимая, – произнес он твердо. – Мы все решим завтра.
Мэри побрела домой. В ее душе забрезжила надежда, такая же яркая, как луна, сиявшая на черном небе над ее головой. Но, когда она перебралась через последнюю изгородь на пастбище, набежавшее облако внезапно затуманило лунный свет, и Мэри невольно взглянула вверх. Свинцовые грозовые облака надвигались с необычайной скоростью, закрывая луну и звезды. И пока она наблюдала их зловещее движение, необъяснимое чувство нависшей близкой угрозы сжало ее сердце.
10
Мэри проснулась от стука дождя в оконное стекло. Часы на столике показывали семь, но в комнате было все еще темно. Она вытянулась на постели, затем быстро вскочила и направилась в ванную. Пусть солнце еще не встало, но ей предстоял день до краев наполненный заботами. Прежде всего необходимо было съездить в город за провизией. Она хотела разделаться с большей частью домашней работы до прихода Тони.
– Тони, – прошептала она, глядя на свое отражение в зеркале ванной. Одного имени было достаточно, чтобы в ее душе вспыхнул теплый огонек, засветившийся в глазах. Мэри была искренне привязана к покойному мужу, но он никогда не вызывал в ней этого радостного волнения.
Она сказала Тони, что желает остаться здесь, но теперь ей представились последствия, связанные с ее переездом. Если отец потеряет ранчо, ей придется искать работу и жилье. Ее доходы от винопроизводства в Калифорнии значительно сократятся – она не сможет со спокойной совестью требовать выплату прежних сумм, если уже не станет больше работать на заводе Кальдеронов.
Следующим был вопрос о действительных намерениях Тони. Он сказал ей, что хочет, чтобы она осталась, что ее место здесь. Но что именно имел он в виду? Теперь, вспоминая его точные слова, она признавалась себе, что он ни разу не упомянул о любви или каких-либо обязательствах. К тому же Ханна предупреждала ее, что у Тони всегда возникают осложнения с долговременными обязательствами.
