Дороти Шелдон - Царица эльфов
И он зашагал по направлению к своим виноградникам.
Смущенная и растерянная, Мэри молча глядела ему вслед. С тех пор как умер Эдвард, ей ни разу не приходило в голову, что у нее снова могут установиться серьезные отношения с каким-нибудь мужчиной. Ей казалось, что интимная жизнь приносит больше огорчений, чем радостей. По крайней мере, она считала так, пока не встретилась вновь с Тони Голардо.
Утром появился Билл и изъявил готовность приступить к работе. Несмотря на то что он по-прежнему смущался и явно испытывал неловкость в ее присутствии, Мэри не могла поверить, что за этим кроется нечто большее, чем простая застенчивость. Когда она как бы между прочим спросила его, не заходил ли он еще раз на ранчо вчера днем, он, ни колеблясь ни секунды, ответил «нет».
Как Билл и обещал, ремонт пикапа был закончен в пятницу, но, когда Мэри напомнила ему о его предложении вывезти мусор с ранчо, он покраснел и посмотрел на нее виновато.
– Я помню, я обещал, но... кое-что изменилось, и я не смогу задержаться и поработать для вас еще, как думал вначале... некоторые обстоятельства... вдруг сложились, и я решил уехать на время.
Мэри вспомнила, как Тони говорил о связи между Биллом и Ханной, и решила не расспрашивать дальше. Она заплатила Биллу за его труды и пожелала всего хорошего, добавив:
– Если вы вдруг передумаете, я всегда буду рада вас видеть.
Мэри привезла отца из больницы в последнюю пятницу мая. На его ногу была наложена тяжелая гипсовая повязка, и, кроме того, в больнице его снабдили костылями, которые он презирал.
В продолжении всего месяца температура воздуха неуклонно росла, погода стояла жаркая, душная, и к тому времени, когда они добрались до дома, отец совсем измучился.
– Знаешь, что мне сейчас не помешает? – Он с наслаждением вытянулся на кушетке и позволил Мэри аккуратно подложить ему под ногу подушечку. – Стаканчик моей медовой наливки. Это единственное, чем не могла меня обеспечить больничная кухня.
Она налила вино в небольшой бокал и принесла отцу. Он поблагодарил ее с усталой улыбкой. Позже он настоял еще на одной порции за обедом, и на третьей вечером, и Мэри это совсем не понравилось. Однако отец не слушал ее возражений. И когда ночью он проснулся от резей в желудке, она сразу заподозрила вино.
– Папа, ты говорил, что у тебя бывали приступы еще до больницы?
Она присела на край кровати и потрогала его лоб. Кожа была сухой и прохладной. Отец сморщился и потер живот ладонью.
– Да, но тогда была виновата моя паршивая стряпня.
Мэри нахмурилась.
– Ты думаешь, что съел что-нибудь испорченное? Но я ничего не чувствую, а мы ели одно и то же – кроме вина.
Он затряс головой.
– Я не верю, что с моей наливкой что-то не в порядке. Я готовлю ее уже много лет, а боли начались года два назад.
Его лицо вдруг потемнело.
– Разве что... кто-то пытается отравить меня. Это на руку только Голардо; если меня не станет, то некому будет выкупить землю.
Мэри почувствовала, как из глубины ее души поднимается решительный протест, удививший ее своей силой. Тони не способен на подобное. Она внезапно, с болезненной отчетливостью поняла, что Тони никогда не стал бы препятствовать ее усилиям получить банковскую ссуду. Ее подозрения были так же несправедливы, как и подозрения ее отца. Но она поступила еще хуже – обвинила Тони в глаза! Какой незаслуженный удар для него, и особенно после тех волшебных минут восхитительной близости, которые они пережили вместе минувшей ночью... Мэри испытала острый укол совести.
Отец негромко застонал, и Мэри отвлеклась от своих переживаний.
– Я знаю, ты считаешь, что я выдумываю, но еще раз говорю тебе – за мной кто-то охотится. И, скорее всего, это Голардо.
Мэри знала, что если прямо встанет на защиту Тони, то этим только усилит подозрительность отца, и она попробовала иной путь:
– Мне кажется, это реакция твоего организма на вино. Возможно, у тебя что-то вроде аллергии, но, может быть, само вино испортилось во время брожения. Я все-таки считаю, что его следует проверить, а пока ты его пить не станешь.
Когда она на следующий день повторила свои догадки врачу, он предположил, что аллергия более вероятна, чем отравление винными токсинами. Он согласился проверить вино в лаборатории, где работает его приятель.
Через два дня врач позвонил ей домой.
– Вино содержало токсины, – кратко сообщил он. – Мой приятель не может сказать с полной уверенностью, отнесли ли их на счет составляющих компонентов, или же ядовитые вещества были добавлены в вино уже после его получения. Однако ситуация подсказывает ему, что последнее более вероятно.
Он рассмеялся.
– У вашего отца, надеюсь, нет врагов?
Страх, словно маленькая змейка, шевельнулся в сердце Мэри.
– Вы полагаете, кто-то намеренно мог отравить вино?
– Бог мой, нет! Я только пошутил. Дело, скорее всего, просто в недостаточной стерильности оборудования.
Но, несмотря на его уверения, Мэри весь день преследовало томительное беспокойство.
На другое утро она почти упала духом, когда по очереди позвонили служащие всех банков, в которые она обращалась, и отказали в предоставлении ссуды.
– Остается еще один банк, – сказала Мэри отцу за обедом.
Она уже несколько раз пыталась осторожно завести об этом разговор с отцом, но он упорно уклонялся. Теперь он помедлил несколько секунд, и его рука с вилкой замерла. Он бросил на дочь суровый взгляд.
– В этой стране есть много банков.
Мэри подавила вздох и медленно покружила вилкой по тарелке с овощами. Несмотря на то что салат выглядел необычайно аппетитно, у нее пропало всякое желание есть.
– Не думаю, что это поможет, если мы обратимся куда-нибудь еще, – упрямо проговорила она. – Особенно сейчас, когда везде так сложно с наличными. Я рассчитывала, что в таком маленьком городке к нашему положению отнесутся с большим сочувствием. Однако даже банк, клиентом которого ты был столько лет, отказал в ссуде из-за твоего теперешнего финансового положения.
Отец опустил вилку, так и не попробовав салат, и морщины на его усталом лице проступили еще резче.
– Значит, меня можно считать конченым человеком?
Безнадежное отчаяние в его голосе больно отозвалось в ее сердце, но она попыталась ответить спокойно и уверенно:
– Нет. Это значит, что нам следует придумать запасной план, на случай, если ты все-таки не сможешь остаться здесь.
Из его рта вырвался тяжелый медленный вздох. Он словно постарел на несколько лет прямо на глазах.
– Если я потеряю ранчо, меня мало волнует, куда я денусь.
Он провел узловатой рукой по редеющим седым волосам.
– Смешно, но я никогда не верил всерьез, что Голардо сможет выжить меня отсюда.
