Алена Левински - Изменяю по средам
– Але? – послышался знакомый голос.
– Андрей? Это Маша. Иванова. Вернее, ты меня помнишь как Ремизову.
– Да, конечно! Привет, я рад, что ты позвонила.
– Слушай, у тебя какие планы на завтра? – спросила я как можно непринужденней, отчего голос стал писклявым и гадким.
– Обычные, – неуверенно сказал Андрей. – Завтра рабочий день…
– Я буду в районе «Золушки» после шести, – сообщила я и поспешно добавила: По делу. Можем встретиться, кофе где-нибудь попьем…
Блин! Зачем я это делаю! Сейчас пошлет меня и прав будет. Чем может закончиться такая встреча? Ничем или неприятностями, третьего не дано.
– Отлично! Я знаю милый ресторанчик. «Премудрый пескарь» называется.
– «Премудрый пескарь»? Он же в центре.
– Есть и в центре, а рядом с «Золушкой» его брат-близнец. Это же сеть ресторанов.
– Да? Ну тогда до завтра…
Глава 15
Раковые страсти
Увидев мою новую прическу, Антон впал в глубокую кому. Он сидел на диване и смотрел на меня молча, ни один мускул не дрогнул на его лице. Гришка бесновался рядом и кричал:
– Мама стала лысой! Мама стала рыжей и лысой! Ура!!!
Свекровь заглянула в комнату, всплеснула руками и, трагически покачав головой, произнесла загробным голосом:
– Я знала, что этим кончится… Все к тому шло… Я знала… – И исчезла, тихо закрыв дверь.
Зато на работе моя прическа произвела настоящий фурор. Сначала меня не хотел впускать охранник, мотивируя тем, что фотография на пропуске и мой нынешний облик диаметрально противоположны. На кокетливый вопрос: «И где лучше?» – ушел от ответа.
Потом меня увидела корректор Инна Владиславовна, милая интеллигентная женщина, двадцать лет проработавшая в издательстве «Просвещение». Она ойкнула, выпустила из рук чашку, и кипяток расплескался по полу, сплюнув пакетик чая на клавиатуру.
– Совсем плохо? – все-таки надеясь, что не совсем, поинтересовалась я.
– Нет, Машенька, ну что вы! – испугалась Инна Владиславовна. – Просто немного необычно, людям надо привыкнуть…
Денис прошел и не поздоровался. Выяснилось, что не узнал. Впрочем, и не испугался, что обнадеживало.
Марина улыбнулась – и только. Эту железную леди, похоже, уже вряд ли можно чем-то удивить.
Лидочка осуждающе покачала головой. Видимо, цвет моего ежа на голове напомнил ей о рыжей любовнице блудного мужа. Хорошо, что я не сделала химическую завивку кудрями, ибо тогда сходство оказалось бы раздражающим.
Зато Надюха пришла в полный восторг. Она нежно трогала мою голову и повторяла:
– Маша, это даже не гламурно… Это по-настоящему готично!
Сама Надька сегодня в черном кожаном платье, коротком и узком. На шее – тонкая кожаная полоска, ошейник ошейником. Я любуюсь. Может, я латентная лесбиянка?
Перед тем как покинуть трудовой пост в пятницу, я проинспектировала ящики тумбы – вдруг оставляю что-то такое, чего мне будет страшно не хватать в выходные. Нет, все было в порядке, только пыльные журналы, старые распечатки и прочие ненужные бумаги.
Я точно помню, что в пятницу выбрасывала мертвую слойку с лимоном. Это был сдавленный, уничтоженный жизнью слоеный блин. Я даже не стала разворачивать упаковку, зачем тревожить прах? Просто бросила вместе с прозрачным пакетом в корзину. Это было именно так, я же не сошла с ума!
А сегодня, в понедельник, пришла, открыла последний ящик все той же тумбы и… все похолодело внутри… Побежали ядовитые когтистые мурашки по спине и дрогнула рука… За плоским прозрачным судочком типа «контейнер для холодных блюд», между маленьким полотенчиком, скрученным в рулет, и немытой чашкой, притаилась она…
Булка смотрела на меня большими лимонными глазами.
«Иногда они возвращаются!» Старина Стивен Кинг кое-что знал об этом, когда писал приключения восставших мертвецов.
Выходит, что ночью, когда в нашем огромном офисе выключили свет и воцарилась гнетущая тишина, в черной корзине для бумаг зашевелился труп. Долго пробиралась испустившая дух слойка сквозь гору одноразовых кофейных стаканчиков, порезалась о край бумаги формата А4, еле отлепилась от старой жвачки… Высунула треугольный нос из корзины. Чихнула два раза. Со стола свесилась на хвосте компьютерная мышь, увидела покойницу, заорала истошно, заметалась по столу, сбросив коврик и опрокинув стакан с карандашами. Шнур-хвост крепко держал на привязи, не давал убежать от страшного наваждения. Слойка меж тем выбралась из корзины и тяжело, как Франкенштейн после операции, поползла в сторону дома – нижнего ящика тумбочки.
Мышь еще раз свесилась вниз, вероятно надеясь, что труп – всего лишь галлюцинация. Однако увидев свой кошмар опять, поняла, что это правда, еще раз в ужасе закричала и умерла от разрыва аорты…
– Маша, вы связались с практикующим психологом? – донесся до меня строгий голос Марины.
Хорошо хоть услышала, а то у меня бывает – нагрянут образы да страсти страшные, и я перестаю сознавать, что происходит вокруг.
– Пока нет…
– Поторопитесь. Материал о неверном муже нужно сдавать на этой неделе, а у вас, я так понимаю, еще нет комментариев и советов по существу.
– У меня есть некоторые соображения…
– Соображения? Занятно…
– Я хочу посоветовать женщине, которая уличила мужа в измене, самой найти любовника.
Марина внимательно посмотрела на меня.
– Понимаете, – заторопилась я мотивировать свою точку зрения, – она не хочет разрушать семью, но ее самолюбие уязвлено. С этим нельзя не считаться. Она хочет моральной сатисфакции, но при этом желает сохранить брак.
– Маша, подумайте головой, – вздохнула Марина, глядя мне на макушку, – что вы советуете нашей читательнице… По сути дела, вы предлагаете ей вступать в неразборчивые связи.
– Почему же в неразборчивые… Надо сначала разобраться, с кем вступать, а с кем не надо…
Марина еще раз вздохнула и поправила бумаги на своем столе:
– В принципе, Маша, я с вами согласна. В некотором смысле. Но надо помнить о том, что пресса играет не только информирующую, но и воспитательную роль. Поэтому свяжитесь, пожалуйста, с практикующим психологом.
На редакционной кухне аншлаг. Молодая редакция мужского журнала «Алекс» практически в полном составе пила чай с сушками. Дети, право слово. Смеются, хрустят, рассказывают анекдоты про Чебурашку и крокодила Гену. К чайнику, соответственно, не подступиться. А Надюха дала мне пакетик диковинного чаю. Говорит, что из самого города Китая. Привез этот чай ее двоюродный дядя – настоящий китаист и почитатель восточной медицины. Чай не простой, а лечебно-успокаивающий, что мне сейчас необходимо просто позарез, ибо мысли мои мечутся меж двух тем – советов практикующего психолога и сегодняшней встречей с Андреем. Протягивая мне пакетик, Надька особенно настаивала на его успокоительном действии.
