Сарина Боуэн - Он
А мне нравится то, что он со мной делает. Как сосет меня, как трет меня изнутри своим пальцем, пока я не начинаю ощущать новую волну напряжения. Узел наслаждения стягивается все туже и туже, и наконец я хватаю Веса за голову и насаживаю себя на его палец, пока сквозь меня — и из меня — несется оргазм.
Вес пьет меня, словно никак не может насытиться, вокруг моего члена гудит его стон, и мне приходится дернуть его за волосы, чтобы заставить остановиться.
Я лежу. Задыхаюсь. А потом, когда мое дыхание наконец более-менее замедлятся до нормального, Вес усаживается верхом мне на бедра, его твердый член зажат в двух кулаках. Медленно он ласкает себя. Мой взгляд прикован к его длинной, гордо торчащей плоти, и от вида налившейся кровью головки во рту у меня скапливается слюна. Реакция ровно та же, что и в моменты, когда девушки раздвигали передо мной ноги, предлагая моим губам или члену свой сладкий рай. Я никогда и не подозревал, что причиндалы другого парня тоже могут выглядеть привлекательными, и мне бы очень хотелось понять, что это значит.
Правда, сейчас времени обмозговывать это нет.
— Дай сюда, — говорю я хрипло, показывая подбородком на его эрекцию.
Его брови приподнимаются, штанга ловит солнечный блик.
— Типа хочешь вернуть любезность?
Когда я киваю, он пересаживается мне на плечи, потом хватает вторую подушку, засовывает ее мне под голову, и его член оказывается на одном уровне с моим ртом. Я сглатываю, затем кончиком языка похлопываю по головке.
— Я уже почти, — признается он.
— Да? — Я стреляю взглядом вверх. Но изо рта его не выпускаю, зубами легонько царапая его плоть.
С его губ срывается тихий стон.
Я со смешком отпускаю его.
— И это после всех твоих вчерашних заявлений о выдержке?
— Это было до того, как я двадцать минут разрабатывал твою задницу.
Я сладко содрогаюсь, вспоминая, как это было. Иисусе. У меня снова встает. Я словно не могу насытиться этим парнем.
— Тебя это завело, да? — тягуче шепчу я.
— О, еще как. — Он подталкивает головку вперед, и я открываю рот, позволяя ему проскользнуть внутрь.
Мои ладони накрывают его ягодицы. Сжимают их, и он, снова застонав, вталкивается чуть глубже. С занятыми руками его движения контролировать сложно, но Вес не дает придурка. Не вторгается глубоко и не принуждает меня к трюкам с глубокой глоткой. Он словно чувствует пределы моих возможностей, точно так же, как чувствует всю хренотень на льду — когда передать шайбу, а когда придержать ее, дождаться момента и пробить самому.
Он трахает мой рот быстрыми толчками, такими же частыми и неглубокими, как его дыхание. Я ощущаю на языке вкус его смазки, и ее дурманящий запах заставляет меня представить, как его семя заполняет мой рот, стекает по горлу. Никогда в жизни я и помыслить не мог, что стану размышлять о таких вещах. Или что буду мять задницу другого мужчины, подстегивая его к оргазму, пока мои губы стискивают его член.
— Кончаю, — предупреждает он.
На этот раз я остаюсь с ним до конца. Первая горячая струя ударяет по моему языку, вторая уходит в горло, отчего я чуть было не давлюсь. Я дышу через нос и глотаю, мое сердце грохочет в груди, пока мой лучший друг, выдыхая рывками, переживает оргазм.
И это не было… плохо. Странно, но его вкус мне понравился.
Я не могу удержаться от того, чтобы не лизнуть его еще раз, затем отпускаю, и Вес падает на кровать рядом со мной. Его голова ложится мне на плечо. Мы оба испускаем удовлетворенный вздох, потом смеемся, а потом между нами растягивается тишина. Но хорошая тишина, без неловкости. Мы оба расслаблены. Мое сознание плавает в мире посткоитальной дымки, где значение мыслей переоценено.
— Нам, наверное, пора спуститься в столовую, — произносит Вес. — Не хочу пропустить концерт.
Точно. После ужина проигравшие поют песню. Кое-кто — кхм, Вес — решил, что тренеры исполнят перед детьми старую добрую Бритни Спирс. Пат ворчал и отбрыкивался, говоря, что не знает ни одной ее песни, но Вес, естественно, выудил телефон и в момент разослал всем взрослым тренерам полный сборник текстов старушки Бритни. Он очень находчивый, мой лучший друг.
Правда, я слишком расслаблен, чтобы пошевелиться.
— Еще пять минут. — Я обхватываю Веса за плечи, не давая ему подняться.
Его щека трется о мою грудь.
— Ах ты, шлюшка. Любишь понежиться, а?
Да. Люблю. Просто не представлял, что когда-нибудь стану вот так нежиться с парнем.
— Я сегодня смотрел порно, — выпаливаю я.
Он хмыкает.
— Да уж догадался. Когда я вошел, у тебя был такой виноватый видок…
Я делаю паузу.
— Гейское порно.
Он приподнимает голову. Его серые глаза игриво поблескивают.
— О. Понятно. Ну и как, понравилось?
Новая пауза. А потом я выдыхаю:
— Ага.
Вес опять опускает голову мне на грудь, его ладонь успокаивающе поглаживает мой живот.
— Перепугался из-за этого, да?
— Ну… — Не так-то просто подобрать верное объяснение. — Скорее немного перепугался из-за того, что не перепугался. Если можно так выразиться.
Мы опять замолкаем. Он, наверное, обдумывает мои слова.
— Можно кое о чем спросить? — шепчу я.
— Вперед. — Его дыхание щекочет мой сосок, и он твердеет. Мгновенно.
— Ты когда-нибудь… — Не знаю, как и сказать. — Был снизу? Это вообще нормальное выражение?
Его плечи вздрагивают, словно он пытается не рассмеяться.
— Не хуже любого другого. «Давал в задницу» тоже сойдет.
— Ладно. И все-таки?
Он ерзает.
— Да. Один раз.
— Всего один? — Я в принципе не удивлен. У Веса на лбу написано — топ. — А тебе понравилось?
Он ненадолго задумывается.
— В начале и особенно в конце — точно нет, но в середине было очень даже неплохо.
Классический ответ Райана Весли. Я взрываюсь смехом, моя ладонь скользит по его голой руке, после чего я щипаю его за бицепс.
— Мм… А что случилось в начале и в конце?
— В начале было больно. — В его тоне появляется сожаление. — Но, наверное, по большей части из-за того, что нам было по восемнадцать, и мы как последние идиоты не догадались захватить с собой смазку.
По восемнадцать, значит. По какой-то причине я свирипею. Когда это произошло? До или после той ночи перед отъездом из лагеря? Если до, тогда еще ладно. Но если после… Уж не знаю, почему, но меня приводит в бешенство мысль о том, что Вес отдал свою невинность какому-то типу сразу после того, как выкинул из своей жизни меня.
— Со слюной много не сделаешь, — продолжает он, не подозревая о буре у меня в мыслях. — Так что ему пришлось постараться, чтобы… короче, вот.
