Хрустальная туфелька (ЛП) - Уэбстер К.

– Если все пойдет наперекосяк, я сперва найду тебя, а потом мы уберемся отсюда ко всем чертям. Я не оставлю тебя, Уинни. Никогда.

– Мама ни за что не позволит мне жить дальше, если я стану виной гибели ее золотого ребенка.

– Знаю, в своем мире ты единственный темный герой, спасающий всех и каждого поблизости. Но в реальности твой брат способен на столько же, если не больше, и всегда тебя поддержит. Ты не должен проворачивать все в одиночку, – он приподнял кулак. – Команда Константинов, помнишь?

– Я не собираюсь биться кулаками, словно мы замышляющие шалость подростки. И ты слишком много общаешься с Эш.

Перри лишь ухмыльнулся мне, продолжая держать кулак, словно какой-то идиот. Наконец, я все же ударил по нему, лишь бы он вылез из чертовой машины.

Мы вошли в здание на Манхэттене, стоявшее тут еще с незапамятных времен. От элегантного вестибюля так и веяло ароматом старых денег и привилегий. Отчетливый, чуть горьковатый аромат. Большинство моих зданий были отремонтированы и обновлены в соответствии с меняющимся временем, а это же могло похвастаться стилем ар-деко конца тридцатых годов. Сводчатые потолки украшали геометрические узоры, инкрустированные латунью. Полы из терраццо [Терраццо – это разновидность бесшовного мозаичного пола. Создаётся исключительно из натуральных материалов, таких как известь и её производных (цемент) с добавлением камней, мрамора, стекла и других материалов мелких, средних и крупных фракций.] блестели так, словно их совсем недавно отполировали до совершенства. А встречающиеся на пути к лифту двери из травленого стекла [Травление стекла, или «французское тиснение» – популярная техника, разработанная в середине 1800-х годов, которая до сих пор широко используется как в жилых, так и в коммерческих помещениях. Травление стекла включает в себя методы создания рисунков на поверхности стекла путем нанесения кислотных, едких или абразивных веществ. Традиционно это делается после выдувания или отливки стекла, хотя травление в форме заменило некоторые формы поверхностного травления.], что лишь дополняло устаревший вид.

Когда это здание станет моим, я выведу его в современность.

Мы с Перри остановились у латунных дверей лифта, глядя на свои искаженные отражения. С тем же успехом мы могли быть близнецами. Оба так походили друг на друга. Светловолосые. Со схожим телосложением. И несмотря на то, что большую часть своей жизни Перри выставлял себя избалованным ребенком, сейчас он значительно продвинулся в том, что касалось нашей семьи и «Халсиона». Может, Перри и прав. Возможно, мне уже ни к чему взваливать все на свои плечи. Когда-то я делил это бремя с отцом. Было бы неплохо переложить хотя бы часть на Перри, как только он сможет с этим справиться.

Тихий звон лифта сообщил о том, что он уже готов вести нас на восьмидесятый этаж, к самым облакам, где нас ждало семейство крыс. Я услышал приближающиеся шаги, и, прежде чем мы успели зайти в лифт, упомянутые крысы подошли сзади, прогоняя естественный аромат здания и заменяя его стойким запахом агрессии. Перри напрягся, но я проигнорировал Морелли и просто зашел в кабину. Мы с братом повернулись спиной к стене, пока крысы заходили следом.

– Добрый вечер, джентльмены, – я по-волчьи ухмыльнулся. – Если так любите стейки, готов сообщить, что «Клуб высотной мили» подает вторые по вкусу... – я замолчал и постучал себя по подбородку. – Хотя, раз «Грань» теперь недоступна, полагаю, их стейки стали официально лучшими.

Люциан никак не отреагировал, выражение его лица осталось таким же каменным и жестким. Лео же, напротив, вскипел и глянул на меня с явной угрозой. Однако Люциан, должно быть, держал его на поводке, поскольку он не произнес и слова. Лифт стал практически переполненным, когда к нам зашли еще и несколько телохранителей и мужчина с толстой папкой под мышкой. Судя по всему, один из их чертовых адвокатов. Это смешно. Мы вдвоем оказались против этой армии придурков. Они наверняка были увешаны оружием, тогда как у нас с Перри при себе лишь наша влиятельная фамилия и толстые кошельки. Морелли были безрассудными ковбоями, они словно принадлежали миру, который давно был стерт с лица земли. Атавизм в городе, где остальные эволюционировали, осознав, что деньги были самым острым лезвием. Морелли же продолжали цепляться за свое оружие и брутальные взгляды.

Перри нажал на кнопку нужного этажа и сцепил перед собой руки. Я же неторопливо окинул взглядом всех врагов, отмечая одно несовершенство за другим.

– Вы только вдвоем? – спросил Люциан, приподняв темную бровь. – Вам не кажется, что вы смотритесь несколько... неподготовленными?

Я многозначительно посмотрел на Лео.

– Думаю, Люциан, это твой брат оказался неподготовленным, заключая сделки, выполнять которые не в состоянии.

Лифт звякнул и открылся на двадцать седьмом этаже, спасая нас от взрыва Лео. Пожилая пара окинула нашу толпу напряженным взглядом и махнула нам подниматься, решив воспользоваться следующим лифтом. Двери снова закрылись, а мой телефон завибрировал, из-за чего пришлось достать его и прочесть сообщение.

Ульрих: Нашел для вас кое-что еще, босс. Уже передал Тони.

Я: Отличная работа.

Лифт снова открылся на шестьдесят восьмом этаже. На этот раз к нам шагнул мужчина в костюме – мой человек. Ксавье зашел молча, но его внушительная фигура буквально заполнила все оставшееся пространство. Теперь у нас с братом появилась своя охрана. Я знал, что Морелли нанимали лучших. Как и мы. Оставалось лишь надеяться, что никому не придется обнажать оружие во время переговоров.

Люциан сжал зубы, поняв, что меня опасно недооценивать. На моем лице теперь отчетливо читалось самодовольство. И если Морелли это раздражало, я ничем не мог ему помочь. Мы снова остановились, уже ближе к самому верху, и нам пришлось потесниться, чтобы впустить Тодда. Как правило, Ксавье был более серьезным в их дуэте, однако сейчас обычно дружелюбный Тодд не улыбался. Оба моих человека встали стеной мышц, блокируя двери лифта. То как Морелли стало не по себе, я счел отличной закуской перед полным их провалом.

Наконец, двери открылись на восьмидесятом этаже. От пикантных ароматов идеально прожаренной говядины и чеснока у меня заурчало в животе. Однако я готов был променять любой пятизвездочный стейк на гамбургер с начинкой из консервированной банки, лишь бы в компании Эш.

Я постарался не думать, как в следующий раз она станет готовить это дерьмо на моей кухне, но мысли все же прорвались. Как Эш будет стоять босиком с растрепанным пучком на макушке. С нахальной улыбкой. Чувствуя себя, как дома. Опасная мысль, но почему-то я не стремился ее развеивать.

Все менялось.

Я начал признавать в Эш сильного противника.

Похоже, она играла в нашу игру лучше меня.

Но как бы ни было заманчиво думать лишь о девушке, которая ворвалась в мой мир, оставляя за собой шлейф из фантиков Starburst, розовых перьев и чертовой дерзости, мне все-таки нужно было сосредоточиться.

И пристыдить Морелли.