Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна

— А что случилось?

Галочку настолько ошарашила его реакция, никоим образом не подразумевавшая хотя бы минимальный сексуальный интерес супруга, что она торопливо запахнула на груди тонкую кружевную ткань и скрылась в комнате.

Стрелки часов, неумолимо подталкивающие день к вечеру, хотелось удержать. Но даже если бы китайские ходики остановились, это ничего не смогло бы изменить.

На негнущихся ногах Галочка вернулась в комнату, где застала Светлану Николаевну перед голубым экраном.

— Мама…

— Тихо, сейчас он признается! — зашипела Светлана Николаевна и замахала руками. В телевизоре холеный красавчик с тонкими усиками заламывал руки и незамысловато изображал трагедию. Галины проблемы могли подождать, а сериал повторяли в очень неудобное время. Пропускать не хотелось.

Обрадовавшись временной передышке, Галина ушла в кухню и села на подоконник. Серый асфальт внизу манил и притягивал, обещая решение всех проблем. Действительно, как просто — взмахнуть руками и улететь от болезненных вопросов, лживых слов и горьких откровений. Ей вдруг стало жаль себя. Представился гроб, усыпанный цветами, зареванная Наташка, мама. Наверное, она тоже будет плакать и даже поймет, что потеряла единственного близкого человека. Поседевший Женя. Но даже в видениях угрюмая действительность никак не могла отвязаться от измотанной Галочки. Рядом с Женей, повиснув на его руке, болтался расплывчатый образ белобрысой незнакомки, обещавшей утешить вдовца, как только закончатся поминки.

— Не дождешься! — злобно выплюнула Галя и решительно задернула штору. — Мама, хватит всякую муть смотреть. Пошли!

Всю дорогу до гнездышка они ехали молча. Мама, правда, попыталась развить тему мужской неверности, заинтересовав припозднившихся пассажиров. Галя, взглянув на нее исподлобья, отчеканила:

— Или ты замолчишь, или я выйду!

Она никогда не позволяла себе разговаривать с матерью в подобном тоне. Но, судя по отсутствию адекватных реакций, заниматься сейчас ее воспитанием бессмыеленно. Светлана Николаевна издала негромкий хрип и смолчала: без Гали мероприятие теряло смысл.

За окнами плыл городской пейзаж — серый и банальный. Такой обыденный и привычный, что предстоящее событие выпадало из общего логического ряда. Оно казалось нелепой выдумкой. Но и мысль о счастливом исходе, почему-то, никак не укладывалась в смятение, царившее в Галочкиной голове. Счастье было кусочком из другой, чужой головоломки, который никоим образом нельзя встроить в мозаику происходящего с ней.

Указанный в адресе дом оказался высокой новостройкой с предсказуемо неработающим лифтом.

— Седьмой этаж, — злобно выдохнула Светлана Николаевна.

Семерка была Галиным счастливым числом. Сейчас они поднимутся, и всё выяснится. Ничего там нет! Не может быть!

Поднимались они долго. Уже стоя на площадке нужного этажа, Светлана Николаевна, не имея сил что-либо произнести, молча помотала головой.

— Что? — раздраженно поинтересовалась дочь. — Только не говори, что мы зашли не в тот подъезд!

Простонав у стены, мама наконец выговорила:

— Сначала надо прийти в себя, чтобы напасть со свежими силами.

У Галочки опять мелькнула жизнеутверждающая мысль, что мама все придумала от недостатка впечатлений. Вот сейчас они позвонят, им откроют незнакомые люди…

Мама едва не раздавила кнопку звонка, навалившись на нее всем своим немалым весом. Внутри царила тишина.

— Затаился, паразит, — прошипела теща и как следует пнула косяк. — А ну, открывай! Мы отсюда все равно не уйдем.

Женя некоторое время изумленно таращился в темный потолок, потом на замершую Валю.

— Пришел кто-то, — осторожно прошептала она.

В этом свистящем шепоте ему послышалось то ли облегчение, то ли удовлетворение. В любом случае, тон был странным. Да и сама она сегодня на себя не походила.

— К тебе? — почти утвердительно спросил Евгений, начиная почему-то злиться.

Валя поспешно отвалилась от него и прижалась к стене:

— Ко мне, кроме тебя, никто не ходит. Я этот адрес никому не давала!

— Кто же это тогда? — не успокоился Женя. Валентина нервничала как человек, знавший о ситуации несколько больше, чем говорил.

— Ты откроешь? — подтолкнула его ногой Валентина. Так трогают что-нибудь противное на ощупь.

— Может, уйдут?

— Вряд ли, — резонно заметила Валентина, прислушиваясь к глухим ударам по двери.

— С чего это ты решила? — между влюбленными голубками назревала первая ссора. Женя нехорошо прищурился и предложил: — Иди, сама открой.

— Я?

— Ты!

— А почему не ты? — Вале ужасно не хотелось встретиться лицом к лицу с разъяренной соперницей. Пусть первый удар достанется не ей. В конце концов, это же не она изменяла этой Галине, а муж!

— Потому! — посуровел Женя. Вспомнились предостережения Толика по поводу денег и излишней доверчивости.

Вздохнув, Валентина слезла с дивана и пошла в прихожую. Тем временем Женя, не зная, чего именно ждать от визитера, накинул халат и схватил тапок. Он нырнул за занавеску и затаился.

Галочкиным надеждам не суждено было оправдаться. Двери открылись. Но на пороге стояла вовсе не блондинка, а совсем наоборот — жгучая брюнетка. Судорожно вздохнув, Галя отвела глаза. Девица оказалась на голову ее выше и не в пример интереснее. Но если Галочка смогла оценить хозяйку квартиры вполне адекватно, то Светлану Николаевну такие мелочи не интересовали.

— Фу ты, гадость какая, — сморщилась она и брезгливо протиснулась в прихожую, словно в проеме стояло ведро, доверху наполненное отходами. — Галя, не разувайся. Тут свинарник.

— Здравствуйте, — нейтрально проговорила Галя и тоже вошла. Галочка действовала словно во сне. Догадка и осознание сути происходящего ломились в сознание, но оно лишь податливо прогибалось ленивой периной, не пропуская внутрь.

— Вы кто? Вам чего? — ненатурально удивилась Валентина. Она старательно держалась на недосягаемом расстоянии от Светланы Николаевны, понимая, что бить ее могут начать только после обнаружения Евгения. И то, по логике, его должны бить первым. Некоторое недоумение вызывала парность визита. Более того, она рассчитывала на слезы, упреки и моральную подавленность Гали, поскольку жена должна была оказаться в меньшинстве.

— Что здесь происходит? — прогремела Светлана Николаевна из спальни.

Валя трусливо замерла в коридоре.

— Галина, иди сюда! — Мамин голос дрожал от восторженной ярости.

Идти ей не хотелось. К горлу опять подкралась дурнота, а ноги онемели и словно окаменели. Зато появилось стойкое желание немедленно телепортироваться из этой душной квартиры куда-нибудь подальше.

Где-то недалеко сопела брюнетка, от нее исходил сладковатый аромат духов и здорового женского тела. Такого тела, которого у Галочки никогда не будет.

И если сейчас окажется, что в темной комнате, откуда издавала трубные призывы мама, сидит Женя, то его можно понять. Можно, но не хочется. Потому что он сам говорил, что главное — душа, а не тело. Видимо, в тот момент мужа потянуло на демагогию, и рассуждения, которые Галя приняла за чистую монету, он на себя никоим образом не проецировал.

Молча выскочив в прихожую, мама злобно схватила Галю, за руку и потащила в глубь квартиры.

— Полюбуйся! — выдохнула Светлана Николаевна. — Сюрприз!

В темной комнате, освещаемой лишь светом уличных фонарей, было пусто. На кровати белели смятые простыни, хранившие в своих складках и изгибах нечто постыдное, то, что должно было быть скрыто от посторонних глаз. За тонкой занавеской на фоне окна высилась тощая фигура.

Едва заслышав голос незабвенной Светланы Николаевны, Женя оцепенел. Он замер, сконцентрировавшись на внутренней жизни своего обмершего организма. Мысли агонизировали, заранее сдаваясь на милость победителя. А в том, что теща выйдет из словесной, и хорошо, если только словесной, перепалки победителем, Женя нисколько не сомневался.