Больше, чем люблю (СИ) - Крымова Юлия

Колючие недоразумение высотой в два метра, которое я утром притащил домой, превратило квартиру в настоящий лес. Запах стоит такой, словно затерялся в сосновом бору.

Раньше я никогда не понимал и не отмечал этот праздник. И уж тем более не мотался тридцать первого декабря по городу в поисках самого пушистого дерева. Но чего не сделаешь ради довольного блеска в любимых глазах.

— Тимур, эта красотка сама себя не нарядит, — причитает будущая жена, доставая из коробки золотую звезду. — Ищи стремянку или сажай меня на плечи.

— Даш, всё равно красивее тебя это дерево не станет, — говорю без капли лести.

Перед глазами всплывает образ, в котором эта снегурочка вчера встречала меня с работы.

Теперь красное полупрозрачное кружево на её идеальной белой коже — мой личный фетиш.

Покорно присаживаюсь на корточки.

Коварно помогаю взобраться на шею. Но вместо ёлки несу добычу в спальню.

— Эй, верни меня на место! Мы так не договаривались! — Возмущается сквозь смех, опасно ёрзая и не оставляя попыток слезть с меня.

— Любимая, сиди смирно, если не хочешь, чтобы мы вместе рухнули на твою колючую подружку.

Слушается. Успокаивается.

Удивительно, как точно ей всегда удаётся считывать моё настроение. Иногда может упрямо стоять на своём, играя со мной в кошки-мышки. А иногда мгновенно вывешивает белый флаг.

— Там же ещё подарки не упакованы, — жалобно пищит, как только опускаю её на кровать и для надёжности наваливаюсь сверху.

— Потом, — шепчу, касаясь нежной кожи губами.

Знаю, что играю не по правилам, используя её слабые места. Но по-другому никак.

Там такая гора подарков, что долго придётся ждать, пока она их все упакует и подпишет.

Всем моим близким родственникам. А это коробок двадцать, не меньше.

Нашим общим друзьям.

Её родителям и бабушке.

Так что хоть бы за день управиться.

Сопротивляется недолго.

Стоит начать покрывать тонкую шею поцелуями и забраться рукой под белую домашнюю футболку, как хрупкое тело подо мной расслабляется.

Уже сама жмётся ко мне.

Выгибается, чтобы мог стащить с неё ненужную ткань.

Нетерпеливо ёрзает, помогая мне избавиться от штанов.

Взгляд будто пьяный. Волосы разбросаны по подушке в самой красивой прическе.

Опять касаюсь губами. Прокладываю дорожку из поцелуев всё ниже. Недолго кружу языком на животе, выводя любовное послание. Опускаюсь вниз.

Знает, что собираюсь делать. Часто дышит. Дрожит.

Ни одну девушку никогда не ласкал там. Казалось, это всё равно, что целоваться с мужиком, который трахал её до меня. Мерзко от одной мысли.

Но с Дашей всё по-другому. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сожрать её целиком. Моя.

Уже никуда не спешит.

Отдаётся полностью.

Стонет моё имя.

Сам едва не кончаю от этого еле слышного и невнятного «Тимур».

Люблю.

Не нужна никакая другая.

Думал, сдохну, пока был дома.

Впервые поругался с родными.

Мама без конца плакала. Проклинала столичных девиц, которые выпрыгивают из трусов, лишь бы отхватить кого побогаче.

Отец сыпал угрозами.

Бабушка хваталась за сердце и причитала, что сведу её в могилу.

Но самое хреновое было не это.

И даже не тогда, когда пришлось сказать смотрящей влюблёнными глазами Амире, что свадьбы не будет.

Самое тяжёлое было не сожрать себя ревностными мыслями. Дождётся ли меня Даша? Что, если ошибся? Что, если та связь, которую почувствовал между нами, лишь моя выдумка?

Давида достал, наверное, бесконечными звонками. Несколько раз переспросил, точно ли придёт к нему на праздник. Точно ли одна.

Помню, как еле сдержался, чтобы не втащить её бывшему, когда тот заявил, что они снова вместе.

Помню её взгляд, когда она открыла двери. Как отвечала на поцелуй, когда я наконец-то заграбастал её в объятия.

Сказал, что больше не отпущу. И обязательно сдержу слово.

Через неделю, как мы снова стали жить вместе, в гости нагрянул отец. Прилетел промывать мне мозги. Или рассчитывал вывести коварную соблазнительницу на чистую воду.

Даша нервничала, суетилась, боялась не понравиться.

Он, надо сказать, вначале и правда был настроен совсем не дружелюбно.

Пришлось позвать его на разговор и объяснить, что если семья не примет мой выбор, то дома я больше не появлюсь.

Даша потом всё допытывалась, что же я такого сказал? Ведь после тет-а-тета отец вёл себя мягче.

А я просто отшучивался: «Сказал, что ты беременна. Так что давай стараться в этом направлении».

— Хорошая девочка, — вынес вердикт отец, когда уезжал. — Видно, что любит тебя. И женой хорошей будет. Главное, не затягивайте с этим.

Мы и не собираемся. В начале июня планируем свадьбу.

Сначала, правда, предстоит слетать ко мне и познакомить с будущими родственниками. Чего Даша очень боится.

Но разве она может оставить кого-то равнодушным?