Больше, чем люблю (СИ) - Крымова Юлия

Унылые промозглые дни сменялись один за другим. Радовало лишь то, что я могла и вовсе не выходить из дома. Благо, удалённая работа переводчика позволяла, сидя в четырёх стенах, зализывать душевные раны.

Но если бы мне пришлось выйти на улицу, то соседи, судя по моему внешнему виду, наверняка бы принялись высказывать соболезнования и спрашивать, кто из близких умер.

А так я переводила тексты, устроившись на подоконнике, и время от времени бездумно поглядывала на своё отражение в мокром окне. Припухшие от слёз глаза стали моим повседневным макияжем, а пижама заменила деловой костюм.

Но внешний облик и близко не передавал того, что творилось внутри.

— Ты хоть посыл уловила? — Большие глаза бабушки загораются озорным блеском, требуя подробностей. — Такие подарки абы кому не делают. Это тот парень, что привозил тебя ко мне?

— Нет, не Рома, — отрицательно качаю головой. — Мы с ним расстались.

И как на духу я выкладываю бабушке всё, в чём варюсь последние месяцы. Слова так легко покидают мой рот, словно я рассказываю ей соседские сплетни, а не про собственные переживания.

Жаль, про Тимура с той же лёгкостью говорить не получается. Горло сковывает спазм.

Вторая неделя без него подходит к концу, но меня никак не отпускает.

Почему в книжках все пишут о добром и светлом чувстве? О любви, которая всё побеждает. Которая окрыляет, толкает на подвиги, вытаскивает с того света, превращает чудовищ в прекрасных принцев.

Почему никто не вспоминает, что любить может быть больно? Что она не всегда взаимна? Что она не всегда равна «долго и счастливо»?

Почему никто не пишет, что иногда хочется лезть на стены и выть от безысходности?

Почему даже на пачках сигарет Минздрав заботливо предупреждает об их пагубном воздействии?

Но о побочных эффектах любви все умалчивают?

— Данечка, только испытав однажды любовь, можно почувствовать себя по-настоящему живым. Не важно, чем она заканчивается. Важно, что она сумела коснуться твоего сердца, — задумчиво произносит бабушка, нежно поглаживая меня по руке. — Моя история с твоим дедом тоже без счастливого конца. Но я бы ни за что на свете не отказалась от того, что мне посчастливилось с ним пережить. Эти отношения были подобны комете. Яркая вспышка, которую я храню в памяти всю свою жизнь. Единственное, о чём жалею — это то, что ни разу не сказала ему, что люблю. И что не попросила его остаться. Мы, женщины, строим из себя гордых и независимых. Боимся показаться уязвимыми. Ждём, что только мужчина должен принимать решения. Но забываем, что «шея» то именно мы. В каком направлении повернём, туда они и смотрят.

Бабушкины слова режут меня без ножа.

А что, если нужно было просто ему признаться? Что, если бы он услышал? Что, если бы остался?

Тогда бы мне не пришлось, как мантру повторять, что я всё сделала правильно. Скоро пройдёт. Станет легче. Время вспомнит про свои целебные свойства и вылечит.

Только сколько должно пройти? Месяцев? Лет? Зим?

Ведь пока установка не работает и легче не становится.

Внутри меня пустота. Сердце давно впало в кому и перестало подавать признаки жизни. Эмоции заморожены.

Лишь засохшее перекати-поле изредка появляется на горизонте, напоминая, что совсем недавно я была жива.

Глава 45

Ещё совсем недавно моим любимым временем в сутках было время перед сном.

Не утро, когда ты должен быть полон сил, но почему-то просыпаешься, словно всю ночь разгружал вагоны.

Не вечер, когда все дела переделаны и можно смело посвятить несколько часов отдыху.

А тот промежуток, когда ты ложишься в постель, но спать пока не собираешься.

Устраиваясь поуютнее, ты фантазируешь о будущем. Рисуешь для себя новую жизнь. Мечтаешь и строишь планы.

Однако с недавних пор именно этого времени я больше всего опасаюсь. Ведь именно в этот момент я остаюсь наедине с собой и своими мыслями. Прятаться в суете дневных забот уже не получается и наступает мой персональный ад.

Я больше не думаю: что завтра надеть, куда пойти, с кем встретиться? Моя голова теперь забита другим.

Счастлив ли Тимур со своей новоиспечённой женой? Готовит ли она ему завтраки по утрам? Укрывает ли он её собой теплее, чем это делает одеяло? Целует ли он её в яремную впадинку, как целовал меня?

Таких вопросов сотни. И каждый отзывается во мне разрывающей душу тоской.

Я не уверенна, что хочу знать ответ хотя бы на один из них. Но не думать об этом не получается.

Если днём я стараюсь загружать себя работой, помогаю Лене с подготовкой ко дню рождения Давида, то по вечерам, в пустой квартире все мои страхи вылезают наружу. Слетаются со всех щелей.

— Дашуль, мы подъехали, — раздаётся в динамике сонный голос Лены. — Можешь выходить!

— Бегу, — отзываюсь, застёгивая куртку уже в подъезде.

Перепрыгивая пыльные ступени, спешу в машину, пока подруге срочно не захотелось селёдки с шоколадом, и она не отправила Давида на поиски.

Да, она та самая беременная, которая гоняет мужа то за клубникой в два часа ночи, то за шашлыком.

В этот раз Давид отделывается чебуреками из придорожного кафе, в котором когда-то меня кормил Тимур.

А уже через час мы подъезжаем к коттеджному посёлку, где отмечали свадьбу ребят.

Ностальгировать, как застукала бывшего парня с лучшей подругой, некогда. Бегу проверять, не сдулись ли шары, которые развешивали накануне по всему дому.

Не изменяя себе, Лена устроила для мужа вечеринку-сюрприз. И пока тот, ни о чём не подразумевая, выгружает наши вещи, гости с бокалами в руках уже нетерпеливо ждут именинника.

Ощущая на себе заинтересованные взгляды Ромы и Жени, в ответ лишь сдержанно киваю. Компания собралась уже привычная и хорошо знакомая, но я впервые чувствую себя неуютно. Хочется сесть за другой край стола, чтобы спрятаться от пристального внимания со стороны парней.

Спасает лишь, что на пороге появляется именинник, и все воодушевлённо начинают кричать «Поздравляем».

Постепенно праздник набирает обороты. Лена наняла ведущего, который развлекает присутствующих неординарными конкурсами, много шутит и мастерски создаёт хорошее настроение.

Кажется, только я постоянно оборачиваюсь на входную дверь, будто ещё кого-то жду.

И, несмотря на весёлую атмосферу и дежурную улыбку, мне хочется закрыться в одной из комнат и разрыдаться.

Какая-то часть меня глупо хранила надежду, что Тимур появится на дне рождении друга. Возможно, не один, а с законной женой. Возможно, вполне себе счастливый. Возможно, он будет смотреть на неё так же, как смотрел на меня. Улыбающимися глазами, в которых пылает пламя. И когда ты видишь своё отражение в них, то, не раздумывая, сгораешь.

Да, пусть это мазохизм чистой воды, но я согласна на что угодно, лишь бы просто ещё раз ощутить на себе этот взгляд.

В перерыве я всё-таки нахожу тихий закуток и, уткнувшись лбом в холодное окно, наблюдаю, как посёлок утопает в осенних сумерках. Медленно погружаясь в вечернюю полутьму, окрестности окутывает убаюкивающие спокойствие, которое вряд ли встретишь в незнающем сна мегаполисе.

— От кого прячешься? — Раздаётся за спиной голос Ромы.

— Если скажу от тебя, уйдёшь? — Злюсь, что нарушил моё такое нужное уединение.

На задушевные разговоры, как и на выяснение отношений, я сейчас никак не настроена.

— Нет. Я ведь нашёл тебя, — игнорирует мой боевой настрой, подступая ближе. — Даш, может наконец-то поговорим?

— О чём? — Перестаю гипнотизировать окно и в недоумении разворачиваюсь к бывшему.

Безэмоционально смотрю в чужое лицо, словно и не было между нами никогда и ничего. Интересно, смогу ли я так когда-то взглянуть на Тимура?

— Даш, я очень сожалею о том, что произошло. Правда. — Судя по виноватому тону, он не врёт, но нужного эффекта его слова не производят. — Если бы ты дала мне шанс всё исправить, то …

— Нет никаких «то», Ром, — бесцеремонно перебиваю, не желая слушать нелепые фантазии. — И исправлять нечего.