Екатерина Вильмонт - Трепетный трепач
— На свадьбу, что ли?
— На какую еще свадьбу?
— Что значит на какую? На нашу свадьбу. Мы же должны пожениться. Или ты не хочешь?
— Да нет, пожалуй, хочу… Но я имела в виду другой случай. Я хочу, чтобы дети увидали тебя с этими ямочками.
— Дуреха моя! Разве в ямочках дело? Ты же вот влюбилась в меня без ямочек?
— Я, видимо, интуитивно их почувствовала.
— Господи, Лерка, как мне нравится пороть с тобой всякую чушь! Да, а ты же собиралась покупать еще подарок для своей Сони.
— Да, сейчас поеду.
— Что значит, поеду? На чем?
— На метро.
— Еще чего! Я тебя отвезу, у меня сегодня никаких дел, заодно потом пообедаем в городе.
— Мне еще надо домой заехать, взять платье, туфли… И лучше, чтобы твоей машины там не было.
— Чепуха! Я прятаться не собираюсь. Я, кстати, думал заглянуть к маме, может, она уже одумалась.
— Ну что ж… Хотя вряд ли так быстро.
— А мы поглядим. А на нет, и суда нет.
В подарок Соне я купила туалетную воду, предварительно спросив у нее, чего она хочет. Та к что с этой задачей мы справились быстро. Пока я выбирала еще себе тушь для ресниц, Игнат куда-то отошел. И я обнаружила его у витрины с маркой Иссие Мияке. Он нюхал пресловутый парфюм.
— Игнат, ты что?
— А правда классный запах! А представляешь, я побреюсь, надушусь этим парфюмом и…
— И тогда я просто умру от восторга!
— Девушка, я покупаю это! — заявил он продавщице, которая завороженно смотрела на него. — И то, что выбрала моя жена.
Девушка как-то сникла.
— Катюша, что пишет мама? — поинтересовалась Елена Павловна.
— Да она все больше вопросы задает, как мы тут и вообще…
— А ты ей писала, что папа приезжал?
— Нет. А надо было?
— Думаю, нет. Зачем ее пугать?
— Бабуль, а как ты думаешь, он… ничего не сделает нам или маме?
— Ты о чем, детка? Что он может сделать? Ну устроит в худшем случае скандал маме, но это не так уж страшно.
— Но противно.
— Пожалуй! — улыбнулась Елена Павловна и потрепала внучку по пушистым волосам. — Но мама твоя сильная, переживет. И ты в нее, тоже сильная… Молодец! Будем надеяться, что мама и не узнает. А если узнает потом, то это уже не взволнует ее так, как взволновало бы сейчас, когда вы далеко. Знаешь, мы с Франсуа решили, что поедем во Францию на поезде, а не на машине. Слишком утомительно.
— Да? Здорово! На поезде интересней, я люблю на поезде… Бабуль, а в Диснейленд поедем?
— О, только без меня! Я этого не выдержу, а Франсик обожает такие штуки, вот с ним и поедете.
— Бабуля, а знаешь, хорошо, что… Лощилин дал то интервью.
Елена Павловна вытаращила глаза.
— Это почему же?
— Ну, ты могла бы еще долго не приехать к нам…
— Катерина, ты мое чудо! Это ж надо так повернуть! Умница, золото мое! А мы-то с Франсуа как счастливы, что у нас такие внуки… Нет, это надо же, как сообразила…
Катькин компьютер звякнул, извещая о приходе письма.
— От мамы? — спросила Елена Павловна.
— Нет, от подружки.
— Ну, читай, читай!
И Елена Павловна вышла из комнаты, спеша поделиться с мужем Катькиным умозаключением. А подруга Даша, живущая в том же подъезде, писала следующее:
«Катюха, привет! Ты где сейчас, в Марокко или уже в Европе? Мы с мамой на днях вернулись из Хорватии, там такой кайф, просто улетный! Я там встретила одного парня из Германии. Он, правда, тоже русский, ему уже четырнадцать, мы с ним познакомились, когда играли в теннис, он классно играет. И вообще там были такие мощные тусы! Расскажу при встрече. А у нас тут новости, они тебя касаются. Ты, может, в курсе, но у нас весь подъезд гудит! Твоя мама закрутила дикий роман с сыном той тетки с собакой, которая на тебя вызверилась, помнишь? Теперь понятно почему! Она противная, а сын у нее очень клевый. Он, оказывается, знаменитый кинооператор, говорят, с мировым именем, зовут Игнат Рахманный! И у них с твоей мамой прямо смертельная любовь, ну, по крайней мере, так говорят. А когда его мать узнала, жуткий скандал устроила и вообще! Тогда этот Игнат взял и куда-то увез твою маму! Но ваша соседка Агния Львовна говорит, что твоя мама заезжала к ней, дала ключи от квартиры, чтобы цветы поливать, и выглядела жутко счастливой, просто вся светилась, это Агния сказала моей маме. Так что, Катюха, может, скоро поженятся… Но ты не бойся, он, по-моему, очень добрый и веселый, этот Игнат. Имечко, правда, то еще, но это не главное! А может, он тебя еще в кино снимет… Кать, ты только не обижайся, я просто ну никак не могла это все от тебя скрыть, сама понимаешь, и мы же договорились — не скрывать друг от дружки важные вещи, а это же очень важно, правда?»
…Соня жила на Войковской.
— Поедем на такси, — сказал Игнат. — Выпить хочется под одесскую шамовку! А что она за человек, твоя Соня?
— Хороший! Мы не так давно сдружились, хотя знакомы уже года три. Говорит, что хочет познакомить меня с мужчиной своей жизни.
— А он кто?
— Да понятия не имею, хотя Сонька намекала, что я очень удивлюсь. Надо полагать, я его знаю. Посмотрим.
Мы пообедали в кафе и поехали ко мне. Меня била нервная дрожь.
— Лерка, ты чего? — огорченно спросил Игнат. — Все будет нормально. Давай, мы так сделаем — ты пойдешь к себе, возьмешь там все, что надо, а я поднимусь к маме. Может, она уже утихла? Честно говоря, для меня ее поведение — шок, это ей как-то не очень свойственно.
— Видимо, именно я вызываю у твоей мамы непреодолимую аллергию.
— Почему, собственно, непреодолимую? Преодолеем. Она увидит, как я счастлив, и… Погоди. У нас еще будет очень дружная семья.
— Игнат, не надо стремиться к дружной семье, меня вполне устроит нейтралитет.
— Лерка, ты минималистка!
— Нет, Игнат, я просто реалистка.
— Ладно, чего вперед загадывать… Короче, жди меня, и я вернусь, только очень жди!
В квартире было душно и пыльно, захотелось сразу же взяться за уборку. Цветы были в порядке, спасибо Агнии Львовне. Интересно, что там у Игната? Меня вдруг охватил страх — а вдруг его мама с горя заболела, и поставит ему условие, чтобы он бросил меня… Нет, смешно, он меня не бросит. Он и вправду меня любит, но он ведь и маму свою любит. А такие мамы могут и на шантаж пойти. Мало ли… Она, наверное, знает, на какие кнопочки нажать, чтобы испугать его, заставить раскаяться. Одним словом, я сходила с ума, и чтобы окончательно не свихнуться, включила пылесос и с таким остервенением взялась за дело, что даже пылесос не выдержал, стал задыхаться, потом странно взвыл и сдох. Разумеется, я сочла это дурным предзнаменованием и горько разрыдалась. Но тут в дверь позвонили.
