Кайли Адамс - Бывшие любовницы
– Я не намерена опускаться до уровня Квин Би или твоего.
– Ты каждую ночь опускаешься до уровня Угрозы Взрыва, а он не считает, что роняет свое достоинство с Квин Би. – Шаника Джексон торжествующе причмокнула губами. – Как, впрочем, и со мной.
Габриэль усилием воли постаралась скрыть удивление.
– Не беспокойся. Тогда он был еще совсем мальчишкой. Маленький разбойник, проталкивающий свою первую запись на одну станцию за другой, – пояснила Шаника. – Ну я и дала ему.
– Это меня совершенно не удивляет. Тогда были отчаянные времена. Ради эфира он был готов почти на все.
– Э, мисс Жеманница, если Квин Би права, с тех пор мало что изменилось. Сейчас ради этого он выдает богатую шлюху за девочку из гетто.
Габриэль судорожно сглотнула.
– Молись, чтобы твоя легенда получила подтверждение, – грозно продолжала Шаника. – Фанаты хип-хопа не любят фальшивок. Спроси у людей.
Двери лифта открылись, и Медвежонок вошел в кабину. Габриэль застыла на месте, с ужасом чувствуя, как вся ее жизнь разваливается на куски. В конце концов она шагнула в лифт за Медвежонком и кивком отдала ему приказ спускаться.
За миг до того, как двери лифта сомкнулись, Шаника выпустила последнюю стрелу:
– Слушай завтрашнюю передачу, детка. Моим специальным гостем будет твой старый приятель. Уверена, ты его помнишь. Его зовут Теори.
Спускаясь вниз этаж за этажом, Габриэль чувствовала, как в желудке у нее сжимается тугая спираль. Едва ли у Теори найдутся добрые слова для нее. Их отношения закончились довольно болезненно, и в его жизни с тех пор ничего не изменилось. Он по-прежнему работал в «Флюидологии», все так же прикармливая голодных поэтов.
Медвежонок серьезно посмотрел на нее:
– Я могу что-нибудь сделать, Сахарок? Может, убедить этого Теори отменить визит на радио? Ну, чтобы завтра он остался дома.
Габриэль погладила его могучие бицепсы:
– Не стоит, Медвежонок. Ситуация уже вышла из-под контроля. – Она с тоской вздохнула: – И, боюсь, становится действительно опасной.
– Мне все равно, что они говорят. Я на твоей стороне, Сахарок, и прикрою тебя. Всегда. Везде.
Габриэль была тронута таким выражением преданности. Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
– Ты не просто хозяйка, которая мне платит. Что бы ни происходило, я твой верный пес. Ты ведь это знаешь, да?
Габриэль обняла его тепло, по-дружески:
– Да, Медвежонок, конечно, знаю.
Выйдя из здания, они направились прямиком к лимузину.
– О, блин! – воскликнул Медвежонок, выдергивая из-под дворников штрафную квитанцию.
Габриэль рассмеялась:
– А чего ты хотел? Лимузин, припаркованный с нарушением правил, напоминает неоновую вывеску. Сколько у тебя штрафов за этот месяц? Тридцать? Сорок?
– Двадцать семь, – буркнул Медвежонок.
– Если бы ты не был таким милым, я бы подумала о том, чтобы вычесть эти суммы из твоего жалованья.
И тут она заметила черный «кадиллак» с тонированными стеклами, несущийся в их направлении. Медвежонок, разумеется, тоже его заметил. И не спускал с него глаз. Взвизгнув тормозами, роскошный автомобиль остановился, блокируя выезд лимузину.
– В машину, Сахарок, – скомандовал Медвежонок.
Но прежде чем Габриэль успела двинуться с места, с пассажирского сиденья «кадиллака» выскочила Квин Би.
– Сука, что ты вообще знаешь о домашнем воспитании? Это твоя мамочка научила тебя быть такой хитрожопой б…ю, не иначе!
На миг Габриэль замерла, пока в ее сознании не оформилась мысль о непосредственном эффекте прямого эфира. Затем она обошла лимузин и, оказавшись лицом к лицу со своей Немезидой, вскинула руку.
– Я сказала все, что хотела. Тебе не удастся спровоцировать меня на кровную месть. Может, тебе это и необходимо, чтобы сделать карьру, но мне – совершенно ни к чему.
– Погоди-ка, стерва! – Квин Би выбросила вперед руку с яркими акриловыми ногтями. – Не смей обращаться со мной, как с пустым местом!
– Коли туфелька впору…
Квин Би разошлась вовсю:
– Да-а, сука, это Гуччи. Конечно же, впору. Поговори-ка еще. Каждое слово обернется новой проблемой на твою задницу!
Медвежонок сурово взглянул на Габриэль:
– Я разберусь с этим, Сахарок. Садись в машину.
Но Габриэль не шевельнулась. А Квин Би продолжала бушевать:
– Что это за дерьмо насчет того, что мне не о чем писать, а?
– Это касается тебя, твоих журналистов и внимания прессы, которого у тебя нет, – ответила Габриэль. – Это совершенно не мое дело.
Квин Би выпятила свою огромную грудь и угрожающе улыбнулась:
– А Угроза Взрыва твое дело?
– В гораздо большей степени, чем твое, – не менее грозно улыбнулась в ответ Габриэль.
Квин Би, обернувшись, загадочно подмигнула своему водителю. Тот цокнул языком. Квин Би повторила звук, а затем переспросила:
– Ты уверена?
– Абсолютно. Взрыв – представитель старой школы. Ты же знаешь, каковы мужчины такого типа. Порой им нравится копаться в отбросах.
Ноздри Квин Би бешено раздувались, она окинула Габриэль презрительным взглядом.
– Раньше он так и делал. Но теперь он возится со мной.
Медвежонок подошел к «кадиллаку» со стороны водителя и неожиданно хлопнул ладонью прямо по крыше автомобиля:
– Проезжай, парень. Ты меня запер.
Шофер Квин Би выскочил с такой скоростью, что сразу стало ясно: он молод, глуп и поэтому агрессивен.
– Ты! Толстожопый ублюдок! Убери свои лапы от машины!
Медвежонок поднял обе ладони с деланным смирением.
– Парень, не горячись. Просто подвинься, чтобы мы могли проехать, и все.
Шофер нырнул обратно в салон. Квин Би без всякого предупреждения подвинулась к Габриэль и грубо толкнула ее, прижав к лимузину.
– Хочешь достать меня, сучка, да? Хочешь достать?
Неконтролируемая ярость охватила Габриэль. Она резко взмахнула одной рукой и одновременно дернула второй, влепив Квин Би затрещину и вырвав у нее порядочный клок волос. Квин Би не удержала равновесия и рухнула, завопив от боли, потому что, царапнув по асфальту, акриловые ногти сломались.
Рядом возник ее шофер. Габриэль заметила блеск металла. Пистолет!
– Черт побери, Сахарок, марш в машину! – рявкнул Медвежонок.
На этот раз Габриэль мгновенно повиновалась, юркнув в безопасные глубины лимузина.
– Пристрели эту суку! – верещала Квин Би.
На миг Габриэль запаниковала. Первый выстрел прозвучал как удар грома. Габриэль зажмурилась. Второй выстрел вдребезги разнес ветровое стекло. Сердце бешено колотилось в груди. Она подумала, что все может кончиться прямо здесь и сейчас. Бессмысленная стычка на улице из-за дурацкой песенки с человеком, до которого ей нет никакого дела. Ирония ситуации дошла до ее сознания. В конце концов, ей придется прожить именно ту жизнь, какую придумали ей продюсеры.
