Эрин Пайзи - В тени замка
— Боюсь, я немного прозаичен, но я люблю приходить сюда. И мне нравится здесь с тобой. Но не позволяй себе так тревожиться, я больше не стану приставать к тебе. Я начинаю понимать, что я тебе не пара. Я не могу все время жить в такой напряженности, о которой ты говорила. Но, — добавил он очень серьезно, — я всегда буду с тобой. Не забывай этого, ладно?
Бонни кивнула.
— Спасибо тебе, Джон. Приятно знать это.
Пьер убрал их тарелки.
— Лосось, — объявил он и поднял серебряную крышку, а там на блюде с петрушкой и тонко нарезанными дольками огурца лежала самая лучшая рыба, которую Бонни доводилось видеть. Рыба выглядела так, будто готовилась к этому моменту всю свою жизнь. Пьер отрезал два кусочка от середины и два от хвоста. Заметив удивление девушки, он улыбнулся.
— Многие думают, что середина рыбы — самое вкусное. В какой-то мере да. Но хвост более жирный, поэтому мы подаем посетителям по два лучших кусочка от разных частей.
— Вот видишь, Бонни, Уинни и Пьер сделали меня гурманом.
— Благодарю Бога за это. Без тебя я бы этого ничего не попробовала. Скажи, у твоего отца всегда был такой характер?
Джон нахмурил брови.
— Видишь ли, джентльменов учат так себя вести. Если у него нет того, что он хочет, он приходит в ярость, пыхтит, готов разнести весь дом. Но на самом деле всем правит мать.
Бонни удивилась.
— Это так. Все мы, один за одним, восставали против отца. Но я не помню, чтобы кто-нибудь ругался с матерью, даже Тереза. Я знаю, что Тереза будет спорить, но мать, заняв твердую позицию, всегда ставит ее на место, вот и все. Она побеждает. Последи за отцом, когда в следующий раз он будет что-нибудь говорить. Он доводит себя до ужасного состояния, но всегда глазами следит за матерью. Если она посмотрит как-то по-особому, он тут же умолкает. Ничто другое не может его остановить, даже немецкие танки. Он очень ценит и уважает мать. Он боготворит землю, по которой она ходит. Но он скорее умрет, чем признает это. Я видел однажды в Саффолке, как в саду он взял мать за руку. Когда он заметил меня, то покраснел, а затем орал целую неделю, что я за ним подсматриваю.
Бонни улыбнулась.
— Я рада, что ты рассказал мне об этом. Я помню ужасные сцены, когда ругались мои родители, и с тех пор я боюсь, когда кричат.
— Не бойся отца. У него золотое сердце. У него было ужасное детство, и из-за этого ему трудно проявить свои чувства. Ему нравится быть похожим на своих друзей, которые сидят в клубах и делают вид, что они сварливые старики с плохими характерами. Но запомни, несмотря на это, большинство из них правит империей бизнеса. Отец хорошо учился в Оксфорде, и он совсем не такой глупый, как хочет казаться.
— Среда — точно не мой день.
Тереза стояла на стуле, а Бонни подкалывала край ее нового платья.
— Не говори ерунду. Еще три дня, и он приедет.
Тереза сверху посмотрела на Бонни.
— Энгусу тридцать два года, но я не думаю, что он когда-нибудь серьезно относился к женщинам.
— Может, ему женщины и не нравятся, — Бонни сжала губами иголки, которыми подкалывала платье. — Моя бабушка не любит мужчин. Она говорит, что только с двумя можно было разговаривать, с ее отцом и сыном.
— Ас отцом Энгуса что-то неладное. Он уединился в родовом поместье в Шотландии. Анжела рассказывала, что с ним постоянно находятся двое слуг мужского пола. Совсем сдвинулся.
Бонни передернуло.
— Господи, как ужасно. Я всегда считала, что аристократы держат свои тайны под семью замками, но никогда не верила в это.
— Да, — сказала Тереза. — И не только за семью замками. Мы всегда хранили тайны там, где их никто не может увидеть или услышать, а сейчас мы доверяем их медикам.
Бонни подумала, что она шутит.
— Нет, я серьезно, — сказала Тереза. — Посмотри на мою подругу Марту. Она из сказочно богатой семьи, но у нее полная потеря аппетита. Это большое неудобство для всех. На семейном совете они решили заключить ее в тюрьму. Они подкупили психиатра, и сейчас у них нет проблем.
— Но это ужасно жестоко.
— Да, но ты должна помнить, что если принадлежишь к такой семье, как наша, от тебя ожидают подчинения. И если не соблюдать правил, тебе этого никогда не простят. Никогда. Если ты выйдешь замуж и брак окажется неудачным, тебе никто никогда не посочувствует. Вот так-то.
— Это значит, что когда ты выбираешь мужчину, ты связываешь себя пожизненным обязательством.
— Да. Когда Джейн Сторнуэй пыталась получить официальный развод, она не только потеряла детей, но никто даже не приглашал ее в гости. Не из-за развода, а из-за того, что она нарушила правила. Основное правило: в саду должно быть все совершенно и никто не позволит, чтобы там существовала какая-то улитка. А ты бы только видела ее мужа — Родни Сторнуэя. Огромная жирная улитка, да и только. Фу.
— Стой ровно, — скомандовала Бонни, — вот так. — Она воткнула последнюю иглу. — Слезай и посмотри.
Тереза спорхнула со стула и приземлилась на ковер.
Через мгновение в дверях появился Саймон Бартоломью.
— Тереза! — прорычал он. — Что за… Тереза! — уже неуверенно пролепетал он.
Она улыбнулась ему.
— Тебе нравится мое платье, папуля?
Она медленно повернулась, а пышная юбка взлетела и слегка поднялась на сквозняке. Бонни собрала волосы и сделала из них пышную прическу: золотая заколка сдерживала густую черную копну. Плечи были оголены. Нежная белая кожа контрастно выделялась на красно-золотистом шелке. Платье было присобрано и подчеркивало талию девушки, а благородные складки ниспадали к ногам.
— Великий Боже! — Саймон откашлялся и подошел к дочери. — Я было подумал, что увидел свою маму. — Он взял ее руку. Его глаза были полны слез. — Она была такой красивой в молодости… — Но тут он взял себя в руки.
— Бонни сшила для меня платье.
— Хорошо, возможно, сэкономили пару долларов. Но прошу вас, не топайте, как слоны, когда я пытаюсь уснуть в библиотеке.
— Не будем, папа. — Тереза поцеловала его в щеку.
Взволнованный, он уставился на дверь.
— Боже мой, дитя мое. Не надо. — И он удалился в свое убежище.
— На самом деле он мягкий.
За два часа до отъезда на вечеринку к Сиборнам Бонни в последний раз придирчиво осмотрела парчовое платье.
— Мне необходимо ехать? — спросила она Терезу.
— Да, конечно. Я буду держаться за твою руку, а если стану вести себя слишком шумно, ты дернешь меня. — Тереза была непреклонна.
— Ну а если все будет нормально, можно я попрошу Джона, чтобы он отвез меня домой пораньше? Иначе мое скучное лицо тебе все испортит. Твой Энгус может подумать, что я какое-то стихийное бедствие из Америки. Еще наберешься от меня чего дурного. Это разобьет его надежды о рождении сына, и что тогда?
