Инна Криксунова - Миражи в городе любви (сборник)
Хотя в дюнах было теплее, чем на пляже, все же Марина почувствовала, что чуточку замерзла. Неплохо было бы накинуть что-нибудь на плечи. Она встала и огляделась, решая, что же ей набросить на себя, полотенце или рубашку, в которой она пришла. Но Юрий Борисович опередил ее. Он тоже встал и, взяв тонкий хлопчатобумажный джемпер, который был на его плечах, когда они шли сюда, бережно укрыл им Марину. В этот момент расстояние между ними сократилось до минимума, и Юрий Борисович неожиданно притянул ее к себе и поцеловал. Марина не отстранилась. Объятие поклонника было весьма крепким. Он плотно прижался к ней, от его тела исходило жаркое тепло. Его поцелуй был таким длительным и глубоким, что у Марины поплыла под ногами земля. Не выпуская ее из объятий, он взволнованно гладил ее спину, плечи, бедра. Марина, находясь в тесных объятьях поклонника, чувствовала его мужское естество, которое уже находилось в полной готовности. «Ничего себе!» – подумала она. – «Вот и верь после этого, что, мол, мужчины после пятидесяти уже не то. Ему-то, пожалуй, никакие снадобья не нужны!» – усмехнулась она в душе. Вместе с тем его объятия отнюдь не были ей неприятны, она чувствовала себя весьма взволнованной, у нее перехватило дыхание.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в этот момент со стороны лесочка послышались шаги, и звонкий детский голос закричал:
– Jāņi-i-i! Nāc šupru![1]
На пляж выбежал мальчик лет шести с льняными волосами, в кепке-бейсболке, повернутой козырьком назад. Он подпрыгивал, очевидно от радости, что скоро будет купаться. За ним на расстоянии пятнадцати метров бежал другой мальчик, немного постарше. Следом, в отдалении, шла мать с девочкой, видимо, сестрой сорванцов.
– Bērni! Bērni! – крикнула женщина. – Ejam uz mūsu vietu![2]
Мать с детьми подошли к тому месту, где находились Юрий Борисович и Марина, и остановились в двадцати-тридцати метрах от них. Они положили свои вещи на песок и явно собирались расположиться здесь основательно. Видимо, причиной тому служил большой яркий тент, расположенный рядом. Под ним в случае необходимости можно было поместить детей, когда солнце начнет припекать сильней.
Уединение было нарушено. Марина и Юрий Борисович взяли свои вещи и неторопливо пошли по кромке воды по направлению к выходу с пляжа. После того, что произошло между ними, ощущалось явное напряжение чувств. Поэтому они старались говорить ни о чем и почти не смотрели друг на друга.
Юрий Борисович проводил Марину до дверей гостиницы. Прощаясь, она сказала, что сможет встретиться с ним не ранее, чем во второй половине дня. Она сказала, что собирается помыть голову, а также немного поспать. На самом деле она была в смятении, и не знала, как ей быть дальше: стоит ли недвусмысленно охладить пыл седовласого поклонника или?..
Она вошла в гостиницу, затем обернулась и увидела, что он продолжает стоять и смотреть на нее через широкую стеклянную дверь.
* * *Двухнедельный отдых подходил к концу, до Марининого отъезда оставалось два дня. У Юрия Борисовича отдых должен был закончиться немного позже, через четыре дня. Он предложил Марине сегодняшним вечером пойти в ресторан, и это предложение было принято.
Ресторан находился на улице, ведущей к морю, недалеко от центрального входа на пляж. Марина и ее спутник устроились за уютным двухместным столиком в углу зала. Это давало им возможность видеть все, и в то же время самим оставаться чуть в тени, не на виду.
Пока ее спутник просматривал меню, Марина с интересом изучала интерьер. Он был оформлен в современном стиле, то есть, выглядел простым и свободным от лишних деталей, но, вместе с тем, утонченным и изысканным. В матовых белых стенах по всему периметру зала были сделаны глубокие овальные ниши, в которых стояли большие белые вазы, похожие на амфоры. В этих вазах располагались искусно подобранные букеты сухих цветов. Окна были занавешены белыми тонкими полупрозрачными занавесями, которые по бокам были собраны красиво задрапированными складками. Все вместе выглядело шикарно. Ну, что ж, прибалты, действительно, обладают безукоризненным вкусом и, как никто другой, умеют оформлять стильные интерьеры.
Юрий Борисович предложил заказать традиционные блюда латышской кухни: на закуску форель, угорь и копченую курицу, а на горячее – карбонад с гарниром. Из алкоголя Маринин поклонник выбрал для себя коньяк, а она предпочла шампанское.
– Где-то я слышала, что женщины так любят шампанское потому, что оно на них великолепно действует, – вспомнила Марина. – Оно вызывает у них прекрасное настроение, они раскрепощаются, начинают шутить и хохотать, танцевать без устали и, главное, выпив шампанского, все они становятся необыкновенно привлекательными.
– Насчет привлекательности, Мариночка, то вы и без шампанского обладаете ею в полной мере, – не преминул сделать комплимент Юрий Борисович. – А насчет всего остального – проверим! – подхватил тему он.
Играл оркестр. Барабанщик самозабвенно выдавал на своих инструментах ритмическое соло, которое, казалось, никогда не кончится. Как только затихала одна вариация, и последний звук таял в воздухе, ударник, застыв на пару мгновений, начинал новую вариацию, еще более заводную и возбуждающую. Все это электризовало публику, и некоторые посетители, отрываясь от еды, награждали музыканта бурными аплодисментами.
Программа развлечений, как гласил рекламный плакат у входа в ресторан, включала в себя элементы варьете. Три танцовщицы, одетые в черные атласные бикини, белые цилиндры и белые обтягивающие сапоги на высоких каблуках, отлаженными движениями отплясывали на небольшой сцене нечто вроде канкана.
Закуски, принесенные официантом, оказались необычайно хороши. Нежная форель буквально таяла во рту, то же самое можно было сказать и об угре, копченая курица аппетитно пахла дымком. Сочный карбонад, поданный на горячее, был дополнен сложным гарниром, состоящим из картофеля фри, маринованных грибочков, а также фигурно нарезанных и затейливо разложенных овощей.
Когда оркестр играл медленные танцы, Маринин спутник несколько раз приглашал ее танцевать. Правда, он танцевал в несколько старомодной манере, однако вел партнершу весьма уверенно, и она легко и бездумно подчинялась его движениям.
К концу вечера оба они успели изрядно захмелеть, настроение было прекрасным, и жизнь представлялась в радужном свете. На сладкое официант принес кофе с воздушными, тающими во рту пирожными.
Наконец, после полуночи они вышли на улицу. Вечер был на редкость теплым, идти к себе в гостиницы не хотелось, и они решили пойти прогуляться в сторону моря.
