Сандра Мертон - Остров Пантеры
Она взглянула на него с безмолвной мольбой.
— Рорк, ты и… и твоя жена… вы должны поговорить…
— Моя бывшая жена, — холодно поправил он. — Я еще раз спрашиваю тебя, Александра. Что тебе нужно?
Ее миловидное лицо исказилось в недовольной гримасе.
— Разве нужны особые причины, чтобы повидать своего мужа и ребенка? — Она отпустила Рорка и немного отступила назад. Ее взгляд скользнул по Виктории, и вдруг ее фиалковые глаза блеснули коварством. — А кто твоя маленькая подружка, дорогой? Как невежливо, ты до сих пор еще не познакомил нас.
— Александра! — оборвал он ее.
— Ну, хорошо. — Она откинула голову, и блестящая волна ее волос скользнула по лицу, как шелк. — Если тебе трудно нас познакомить, я сделаю это сама. — Ее губы раздвинулись в ослепительной неестественной улыбке. — Здравствуйте. Я Александра Кемпбелл. А вы?.. — сказала она, протягивая руку с алыми ногтями, отягченную тяжелым золотым браслетом.
Сердце у Виктории упало. Меня зовут Виктория Винтерс, хотела она сказать, я женщина, чью дочь вы… Но она не смогла. Господи, она не смогла сказать это при Рорке.
— Меня зовут Виктория Гамильтон, — проговорила она, не замечая протянутой руки. — Я воспитательница Сюзанны.
Глаза Александры сверкнули.
— Какое очаровательное словечко, — промурлыкала она. — Такая милая старомодная профессия.
Рука Рорка сильней сжала запястье Виктории, и, загородив ее, он шагнул чуть вперед.
— В последний раз спрашиваю, — тихо сказал он жене, — зачем ты явилась сюда?
В ее голосе несколько поубавилось самоуверенности.
— Я же тебе ответила, Рорк. Я приехала повидать мою дочь.
— Твою дочь? — засмеялся он. — Поздновато ты вспомнила, что Сюзанна твоя дочь.
Александра улыбнулась ему ангельской улыбкой.
— Дело не в том, что мы думаем, дорогой, а дело в факте. Сюзанна настолько же моя, насколько и твоя. Хотя я вижу, что ты упорно стараешься забыть об этом.
Рорк сжал кулаки.
— Ты ни черта не значишь для нее.
— Нет, значу, милый. Иначе зачем мне приезжать сюда?
— Затем, зачем приезжала и раньше: за деньгами.
В ее мягко льющемся голосе появились жесткие нотки.
— Я твоя жена, Рорк. И ты должен мне…
— Ты мне не жена, и я тебе ни черта не должен.
— Ах так… — вкрадчиво протянула она. — Но я мать Сюзанны. И никакой развод этого изменить не может, не так ли?
Рорк напрягся всем телом.
— Если ты обнаружила в себе материнские чувства, постарайся забыть об этом. Слишком поздно разыгрывать роль любящей матери.
Александра негромко рассмеялась.
— Попытайся убедить в этом суд, дорогой. Мы оба знаем, как суды относятся к правам матери на ее ребенка.
— Мы уже прошли через все это, Александра. Ты бросила Сьюзи…
Она пожала плечами.
— Это все слова, дорогой. Я оставила ее потому, что у меня не было выбора. Я не могла жить с тобой на этом ужасном острове. У меня начались неврозы от этого, и мне понадобились годы, чтобы поправить здоровье. Для суда достаточно будет показаний моего лечащего врача-психиатра, как ты думаешь?
— Александра…
— Конечно, есть шанс, что ты выиграешь дело в конце концов. Но я слышала, что такие дела могут тянуться годами. — Она театрально вздохнула. — Как тяжело будет для Сюзанны, я думаю, ходить по судам, пока мы будем сражаться, и ждать решения своей участи. Но она ведь стойкая девочка, не так ли?
— Ну что ж, ты всегда была стервой, — процедил Рорк.
— Я только хочу указать на те пункты наших разногласий, дорогой, которые принимаются во внимание судом. Хотя в конце концов ты, возможно, и выиграешь. — Она сделала многозначительную паузу. — Ведь, что ни говори, ты человек с деньгами.
Рорк отпустил руку Виктории, сделал шаг вперед, схватил Александру за плечи и резким движением припечатал ее спиной к стене.
Она пронзительно взвизгнула от неожиданности.
— Пусти! — закричала она. — Отпусти меня сейчас же, или ты будешь отвечать по закону. Я на тебя в суд подам!
— Рорк!… — Голос Виктории дрожал. — Рорк, пожалуйста…
— Не вмешивайся, Виктория.
— Рорк!
Она положила руку ему на плечо, чувствуя, как напряглись его мышцы. Она снова прошептала его имя и вдруг почувствовала, что его руки расслабляются. Он судорожно вздохнул, подчеркнуто медленно снял обе руки с плеч своей бывшей жены и отступил от нее.
— Сколько ты хочешь? — спросил он бесстрастно.
Александра скрестила руки на груди и, наморщив носик, потерла свои плечи.
— Никогда больше не смей этого делать, Рорк. Или, клянусь…
— Я задал тебе вопрос. Сколько ты хочешь на этот раз?
Закатив глаза, она перевела дух. И тут же улыбнулась, словно ничего не случилось.
— Ты всегда был так великодушен, дорогой. Я оставляю это на твое усмотрение.
— Я выпишу чек. Но я хочу, чтобы ты убралась отсюда.
— О, я не задержусь на этом острове, поверь мне. Я уеду завтра же утром. — Она перевела взгляд на Викторию, потом снова взглянула на Рорка. — Не думала, что тебя сможет подцепить на крючок такая тихоня, дорогой, — сказала она с отвратительным смешком. — Но в общем-то, у нас всегда были разные вкусы, не правда ли?
Виктория молча стояла рядом с Рорком, глядя на то, как Александра поднималась по лестнице и наконец исчезла из виду. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Рорк повернулся к Виктории и привлек ее к себе, стиснув так крепко, что она едва не задохнулась.
— Ты представить не можешь, как я ненавижу эту женщину, — прошептал он. Виктория вздохнула.
— Я представляю, — ответила она, и они медленно начали подниматься по лестнице.
Несколько часов спустя, при первых же лучах зари, Виктория подняла голову и осторожно села на постели. Рорк крепко спал рядом с ней; его рука во сне, словно защищая, обнимала ее. Ему не сразу удалось заснуть, и даже сейчас брови его были гневно сдвинуты.
Виктории неловко было оставаться с ним этой ночью — комната Александры находилась через несколько дверей по коридору, — но Рорк настоял, и она осталась.
— Пожалуйста, Тория, — прошептал он. — Ты нужна мне сегодня.
Как могла она отказать ему, когда засыпать в его объятьях — все, о чем она могла мечтать? Конечно же, она осталась.
Рорк наконец уснул, но сама она так и не сомкнула глаз. Мысли не давали ей заснуть. Она тихо поднялась и накинула его халат. Да, ей было над чем подумать: все оказалось так запугано. Виктория судорожно вздохнула, когда вступила в тихий холл и закрыла за собой дверь спальни.
Она, только она одна может отмести безобразные угрозы Александры. Достаточно лишь рассказать Рорку правду о дочери, и его бывшая жена потеряет над ним власть. Но если она это сделает, то разобьет его сердце навсегда. Ведь она не только расскажет ему ужасную правду о самой себе, но перечеркнет все, во что он верил эти четыре года. Как могла она сказать ему, что дочь, которую он так любил, была не его?
