Ширли Конран - Мужья и любовники
— Конечно, узнал, Лили. Ты знакома любому.
Тебя узнают сразу, как бы ты ни заматывалась шарфом.
Лили вздохнула:
— Я думала, у нас будет больше шансов наладить отношения, если ты не узнаешь, кто я.
— Я подозревал что-то в этом роде. — Грегг помог ей спрыгнуть на песок со скользкого, отполированного дождем до блеска валуна. — Я ведь тоже лгал тебе, и по той же причине. Моя настоящая фамилия Иглтон.
— О! — воскликнула Лили. — Так, значит, это ты владелец гаража!
— Да.
— А что такое «Спеар»?
— То сооружение, на котором я тебя чуть не сбил. Я автогенщик, а еще конструирую машины.
По светло-желтому, спрессовавшемуся от дождя песку они добрели до автостоянки, и Грегг помог Лили забраться в его черный «ХК-150».
— Я стал во главе «Игл моторз» в прошлом году, когда мой отец оставил этот пост. Дела фирмы катились под гору, но нам уже удалось несколько исправить ситуацию.
Они выехали из города и теперь мчались по просторной дороге, проложенной через поле.
— «Спеар» — новая модель машины, которую разработала фирма. Сначала мы изготовляем гоночный вариант, чтобы добиться максимального паблисити. Потом начинаем работать над серийной моделью.
— Но ведь это была просто консервная банка на колесах! — Лили вспомнила свою первую, сотрясавшую все внутренности поездку с Греггом. — А как эта машина будет выглядеть в окончательном варианте?
— Эта «жестянка» станет привлекательнее «Порше» и престижнее «Мерседеса». — Теперь они въехали в мрачный прибрежный лес. — В ней восемьсот лошадиных сил, и она может идти со скоростью двести десять миль в час.
Они помолчали.
— А какого она будет цвета? — спросила Лили.
— Черного. Этот цвет нравится спонсорам. — Грегг свернул на проселочную дорогу. — Вся наша работа ведется сейчас на спонсорские деньги, а участие «Спеар» в гонках для них — отличная реклама. В пятидесятых «Игл моторз» была одной из главных европейских фирм, а мой отец одним из самых знаменитых автогонщиков, чемпион мира. Но славу не подашь на обед, Лили. Мне было примерно три года, когда отец обанкротился. Одно из моих первых впечатлений — то, как у меня отбирают трехколесный велосипед. Они вынесли из дома буквально все. И мне предстоит начать все сначала, вновь пройти весь путь к вершине.
Дождь уже стих, а они все еще мчались в неизвестном Лили направлении — по аллее, идущей между двух рядов высоких вязов.
— Куда мы едем?
— Ко мне домой. Я живу за мастерской.
Мастерская «Игл моторз» находилась в цокольном этаже большого некрасивого дома из красного кирпича. Внутри просторных помещений мастерской стояло несколько черных гоночных автомобилей на разных этапах сборки. Грегг указал на одну из них:
— Эту только вчера покрасили.
— Да, она выглядит куда приличнее той, с помощью которой ты меня чуть не угробил, — улыбнулась Лили, оглядывая салон машины.
— Видите ли, тут есть одна особенность, — пояснил Грегг, — она может двигаться боком, подобно крабу, чтобы легче было маневрировать в городе. — Он любовно провел рукой по крыше автомобиля и распахнул перед Лили дверь.
«Машина для мужчины — объект сексуальной привязанности, — подумала Лили, — в то время как для женщины это всего лишь момент комфорта или символ социального престижа».
— Неплохо, правда? — спросил Грегг.
И Лили вдруг остро ощутила, что влюблена в человека, который влюблен в машину.
— Эта модель «Спеар» была снабжена пятым, гидравлическим колесом и компьютерным управлением. — Грегг сиял от гордости, как молодой отец. — Хочешь немножко прокатиться? У нас тут есть учебный трек.
Лили кивнула, и подобная гигантской черной пантере машина рванула с места, подняв вокруг себя брызги воды и грязи. Сделав небольшой круг, Грегг аккуратно припарковал «Спеар» перед входом в мастерскую. Колени Лили тряслись, и, выходя из машины, она чувствовала, как от слабости у нее кружится голова.
— Самый главный вопрос, — говорил меж тем Грегг, — будет ли «Спеар» готова к пятисоткилометровой гонке в Сильверстоуне. Если там все пройдет хорошо, то в следующем месяце мы будем участвовать в гонках в Ле-Ман. Так что держи за нас палец.
— А почему гонки в Ле-Ман так важны? — спросила Лили, распрямляя затекшую ногу.
— Потому что на них машина проходит все мыслимые испытания. Мы не можем позволить себе останавливаться больше чем на десять минут. — Он осторожно снимал с крыла зацепившиеся травинки. — Если «Спеар» хорошо проявит себя в Ле-Ман, к нам тут же серьезно отнесутся в мире автогонщиков и в правительстве.
— Что ты сказал?
«Должно быть, Сильверстоун одно из самых шумных мест в мире», — думала Лили, глядя, как Грегг в своем белом водонепроницаемом костюме забирается на сиденье «Спеар». За толпой болельщиков, расположившихся по обе стороны трека, были поставлены гигантские мониторы, разукрашенные рекламой, похожие на коробки из-под стирального порошка. Все вокруг — гоночные машины, сами гонщики, механики, даже тележки с мороженым — тоже пестрело рекламой.
Лили просто не могла себе представить большего оскорбления, нанесенного ее восприятию жизни, чем это смешение шума, красок и вони.
— Увидимся через три часа! — прокричал Грегг.
Лили с трудом различала движение его губ через защитную маску. Потом он повернулся к своим ребятам, и Лили поняла, что она забыта.
«Спеар», фыркнув, рванула с места и выбросила языки пламени.
— Так надо, Джон? — повернулась Лили к советнику Грегга — худощавому бородатому человеку со своеобразным акцентом.
— Да! Не волнуйтесь, все идет отлично. — Он провел ее в стеклянную кабинку, расположенную выше, над зрителями, здесь гул толпы не был так слышен. — На этот раз нам действительно не о чем будет беспокоиться.
Лили не понимала, какое вообще беспокойство может быть с такой дорогой машиной, вокруг которой к тому же в течение нескольких недель трудилась команда из шестнадцати механиков.
— А почему с этими машинами так часто что-то случается?
— Гоночная машина — чрезвычайно сложный механизм. Она всегда действует на абсолютном пределе своих возможностей. Из нее выжимают максимальную скорость, все, на что она способна! И тут возникают проблемы.
Когда мимо них пролетел лидирующий автомобиль, Лили задала наконец вопрос, который не решалась задать все предыдущие недели:
— Что означает быть хорошим гонщиком, Джон?
— Молниеносная, как у тигра, реакция, концентрация и способность стопроцентно контролировать ситуацию. Конечно, это игра для юных.
К тридцати вести ее становится все труднее. Хотя тут необходимы и трезвый расчет, и железные нервы зрелого человека. Когда эти ребята несутся по треку, голова их работает как компьютер, а тело ощущает малейшее изменение скорости.
