Галина Яхонтова - Сны Анастасии
Конкурс красоты — испытание не только для соискательниц, но и для всех присутствующих. Быть некрасивой или хотя бы неухоженной на подобном мероприятии просто неприлично. И Анастасия решила посвятить этот вечер себе. Она готовилась к предстоящему дню, словно сама должна была участвовать в соревновании.
Настя решила после недолгого обдумывания, что иранская хна должна преобразить ее красивые каштановые волосы, придав им чуть более яркий, светящийся оттенок. Покрывая макушку кашицей из красителя, она припомнила что на Востоке девушек перед первой брачной ночью раскрашивают хной. На тело наносится тонкий символический рисунок, а ладони и ступни покрываются сплошным слоем.
„Остались еще на груди моей следы багряных твоих ступней,“ — писал кто-то из древнеиндийских поэтов. „Ах да, Индия… В понедельник нужно зайти к Марку Самойловичу и показать ему рукопись двух сказок. А вдруг это совсем не то, что ему нужно“. С этими мыслями Настя записала в еженедельник красным фломастером в „клетке“ предстоящего понедельника: „Марк Самойлович“. И папку с „творениями“ положила на видном месте — прямо посредине письменного стола.
Ванна закипала белоснежной пеной, распространяя тропические ароматы по всей квартире. Она лежала, закрыв глаза в теплой, уносящей все земные печали воде и слушала, как один за другим лопаются пенные пузырьки, а когда подняла веки, „море“ вокруг уже было спокойным, зеленоватым на просвет. И даже ласковые прикосновения махрового полотенца не смогли заглушить нежных запахов, исходивших теперь от кожи. Она привела в порядок руки, отложив на завтрашнее утро процедуру лакировки ногтей.
Потом Настасья Филипповна стала думать о туалете, в котором не стыдно будет появиться среди прекрасных мира сего. Ангорский белый свитер она забраковала сразу: конечно, больше половины зрительниц придут в подобных облачениях и будут в массе своей напоминать баскетбольную команду мягких игрушек. Что же тогда? Черная шифоновая блузка с жилетом уже изрядно поднадоели. Самовязаный свитерок и лосины? В них она покажется слишком юной.
Настя вытащила из шкафа приглушенного оттенка ультрамариновую крепдешиновую блузку — свободного покроя, без застежки, с расклешенными книзу рукавами и с разрезами по бокам. Примерила — и нашла, что такой цвет ей очень к лицу.
„С чем же ее надеть? С мини?“ — соображала она.
С мини блузка смотрелась куцевато. Юбка с разрезом выглядела слишком заурядно — уже „каждая первая“ ходит с разрезом. На свободной полке в фирменном пакете лежали еще не обновленные французские брюки из мокрого шелка. Настя приберегала их к весне. Черная „проливная“ ткань соединяла в себе две противоположности — элегантность и экстравагантность. Она примерила это „диалектическое единство“ вместе с крепдешиновой блузкой и подошла к трельяжу. Взаимный спор зеркал во всех ракурсах отразил ее женственную фигурку, облаченную как сама естественность. Но все же чего-то не хватало. Чего-то такого, что наверняка существовало в Настином гардеробе, но словно затерялось, перестало быть видимым под „опавшими листьями“ каких-то там кофточек и колготок.
Настасья поворачивалась у зеркала, как заводная кукла, пытаясь представить, чего здесь не хватает. Так и не сняв нарядной одежды, она стала рыться в ящиках комода, подбирая белье, которое понадобится завтра. Лифчик и трусики телесного цвета фирмы „Триумф“, колготки с лайкрой… „А может быть, лучше чулочки с подтяжками, — вдруг подумала она, — почему-то мужчины находят резиночки и пояски очень сексуальными.“ Колготки, резиночки и чулочки лежали тут же, рядом с отделанным кружевной пелеринкой пояском. „Но разве все это мыслимо надеть под брюки?“ — Она оставила идею резиночек.
Переложив с места на место еще несколько пакетиков, Настя вдруг совершенно неожиданно, как это всегда бывает, нашла то, что искала. Вернее, то, что мучительно старалась вообразить в виде дополнения к своему туалету.
На дне ящика, тщательно сложенное, покоилось сари. Нет, она, конечно же, не собиралась завернуться в пятиметровый отрез. Но крупный рисунок, как говорили в бывшем СССР, — купонный, позволял надеяться, что из куска этого великолепия получится замечательный платок.
Она ровненько отрезала „первый квадрат“, включила „Веритас“. Строчка получилась неотличимой от промышленной. Приколотый на плече платок легко падал, прикрывая руку, грудь и лопатку. Он развевался при ходьбе, как „левый марш“.
Уже лежа в постели, Настасья раскрыла роковую книгу Средневековья и продолжила углублять свои познания о Ведьмах. К сожалению, авторы „Молота ведьм“ это слово употребляли с маленькой буквы.
Почему женщины более склонны к колдовству?
Некоторые ученые говорят: имеется на свете три существа, которые как в добре, так и во зле не могут держать золотой середины. Это язык, священник и женщина.
* * *Что касается злости женщин, то в Книге сына Сирахова (гл. 25) говорится: „Нет ничего хуже злобы женщины. Соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злой женой“. Иоанн Златоуст в поучении на Евангелие Матфея (гл. 10) увещевает: „Жениться не подобает. Разве женщина что-либо иное, как враг дружбы, неизбежное наказание, необходимое зло, естественное искушение, вожделенное несчастье, домашняя опасность, приятная поруха, изъян природы, подмалеванный красивой краской? Если отпустить ее является грехом и приходится оставлять ее при себе, то по необходимости надо ожидать муки. Ведь, отпуская ее, мы начинаем прелюбодеять, а оставляя ее, имеем ежедневные столкновения с нею…“
А Сенека в своих трагедиях произносит: „Женщина или любит, или ненавидит. Третьей возможности у нее нет. Когда женщина плачет — это обман. У женщин два рода слез. Один из них — из-за действительной боли; другой — из-за коварства. Если женщина думает в одиночестве, то она думает о злом“.
Мыслители приводят и другие основания тому, почему женщины более, чем мужчины, склонны к суеверию. Они говорят о трех основаниях: 1) Они легковерны. Демон жаждет главным образом испортить веру человека. Это легче всего достигнуть у женщин. 2) Они скорее подвержены воздействию со стороны духов вследствие естественной влажности своего сложения. 3) Их язык болтлив.
Они рассуждают и иначе понимают духовное, чем мужчины. Здесь мы сошлемся на авторитеты. Теренций говорит: „У женщины рассудок легок, почти как у мальчиков“. Лактанций утверждает: „Ни одна женщина, кроме Теместы, никогда не понимала философии“.
В притчах Соломона (гл. 11) приводится как бы описание женщины: „Красивая и беспутная женщина подобна золотому кольцу в носу у свиньи“. Ведь женщина более алчет плотских наслаждений, чем мужчина, что видно из всей той плотской скверны, которой женщины предаются. Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно — из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное.
