Маргарита Южина - Невесты по вызову
– Зачем? Я позвонила, Иван Михайлович меня спросил: «Маша, ты?», я сказала: «Я». Вот и все.
– Действительно… – скривилась Мария Адамовна и со злобой взглянула на мужа.
Этот Ванечка! Сто лет вместе живут, а он до сих пор голос жены узнать не может!
– Простите, Надя, – перевел тему в более безопасное русло глава семьи. – А перловки вы тоже на целую роту наготовили?
– Нет, в этот раз меньше, только на всех вас, – честно призналась Надя и мечтательно уставилась в потолок. – Я вот думаю, что мы сегодня в ресторан с Андрюшей пойдем. Правда же? Чё дома-то париться.
– А у вас, деточка, деньги-то на ресторан имеются? – не выдержала Элеонора Юрьевна.
Однако ответить Наденька не успела – в прихожей раздался звонок.
– Отец, что ли, вернулся? – недоуменно уставился на жену Иван Михайлович. – Андрюше с работы еще вроде рано.
– Отец не приедет, – поджала губки баба Нюра, она же Элеонора Юрьевна. – Он сказал, что лучше на даче поживет, пока мы со своими невестами не разберемся.
– Дожились! – прошипела Мария Адамовна. – Единственного ценного работника из дома выжили. Теперь никак домой не дозовемся. Зато невесты уже по второму кругу…
Она вскочила из-за стола и побежала открывать. Вернулась она уже с рослой, яркой женщиной. В руке женщины был… чемодан.
Пока мать и сын Коровины соображали – кто бы это мог быть, рослая женщина вдруг вышла на середину кухни и кинулась на шею Марии Адамовне.
– Мама! – завопила новая гостья. – Какое счастье! Я переезжаю к вам жить! Мне так сказал Ваня!.. блин… Андрей! Мне Андрей так сказал!
Иван Михайлович в ужасе прикрыл лицо руками. Ему уже казалось, что он никогда не сможет спокойно посидеть возле телевизора, весело поболтать с сыном, стянуть рюмочку настойки у маменьки, и вообще – впереди его теперь ждут только одни мерзкие каши, да еще череда Андреевых невест. И чего ж они страшные-то все такие?! И вообще – кто придумал эту дикую идею – женить сына? Сейчас даже глаза открыть жутко!
Баба Нюра и вовсе сияла всеми цветами радуги, будто китайский фонарик. Только что она была красная, сейчас уже бледно-зеленая, а вот уже и синева пошла…
Мария Адамовна и сама не понимала в чем дело. Правда, во всяком случае, она не грохнулась в обморок, не стала вызывать спасателей и даже не побежала за коньяком для успокоения, а только подозрительно таращилась на свою подопечную по клубу. А это была именно она – Татьяна.
Татьяна же, кинувшись обниматься к Марии Адамовне, тоном разведчика в глубоком тылу, торопливо прошептала:
– Я пришла вас спасти. Помогайте. – И тут же заголосила вновь: – Мама! Ну не робейте! Теперь мы будем жить душа в душу, и я, клянусь, больше никогда не буду бегать за вами с ножницами! И потом, Андрюша…
– Деточка, ну что же… – перекривилась Мария Адамовна, слабо веря в успех этого грубого театра. – Что ж, если сам Андрюша сказал, вы все-таки решили жить вместе? Любовь победила? Я знала! Я чувствовала!
Наденька внимательно смотрела на всю сцену, и вдруг спросила:
– А это что, тот самый Славка, к которому Андрей все время бегает?
– Как не стыдно, Надежда! – метнула молнию взглядом Мария Адамовна. – Это… это старая Андрюшенькина любовь! Еще с детского сада!
– Она там воспитательницей работала? – уточнила Надежда.
– Не надо иронии, милочка, – скорбно посоветовала женщина с чемоданом. – Любовь – это святое. Мама, ну познакомьте же меня с моей родней!
Родня сидела не шевелясь. Честно говоря, и Ивану Михайловичу, и Элеоноре Юрьевне очень хотелось в гостиную. К телевизору. Или просто – куда-нибудь подальше от этой кухни. Что-то им подсказывало, что сейчас может произойти побоище. И еще неизвестно, кто победит, но отвечать придется именно Коровиным, как владельцам жилплощади. К тому же очень волновала Мария. Она отчего-то яростно моргала, строила непонятные рожицы и вообще, все признаки нервного переутомления были налицо. А тут она и вовсе – вышла на середину кухни, задрала голову и каким-то тоненьким пионерским голоском заверещала:
– Дорогие мои! Прошу любить! Это Танечка! Андрюшина избранница!.. Танечка, а это вот… Мама, закройте рот. Вот эта дама Андрюшина бабушка – баба Нюра… Вот это…
– Бабуся! – кинулась Татьяна обнимать Элеонору Юрьевну. – Я так рада! Просто сил никаких нет! Ну просто нет сил!
– Погоди, Танечка, радоваться, – одернула счастливую избранницу Мария Адамовна. – Вот этот товарищ, что сидит с завязанной салфеткой, это Андрюшин папа – Иван Михайлович…
– И не надоело вам? – криво усмехалась Наденька. – При мне уже вторая жена Андрея приходит. Я дура вам тут, что ли? Может, хватит, а?
– Ну и хватит, – оторвалась от бабушки Татьяна и вдруг уставилась на Надежду. – А это кто?
– Да это так… – отмахнулась Мария Адамовна. – Девушка одна. Пришла за деньгами. Да решила натурой взять. Андрюшей.
– Ке-е-ем?! – вдруг мгновенно изменилась милая гостья. Спина у нее выгнулась дугой, брови сурово нахмурились, а нижняя челюсть выехала вперед. – Андрюшей? Это которого я люблю, да? Это без которого у меня образовалась бессонница, да? Это от которого я собираюсь родить семь мальчиков и пять девочек, так я понимаю? Все, мама, держите меня! Я готова к убийству! Сейчас будет труп!
– Еще неизвестно, чей труп здесь будет, – уверенно хмыкнула Наденька.
– Похоже, мой, – слабо выдохнула Элеонора Юрьевна и попыталась прорваться к выходу. – Я, пожалуй, поспешу в залу, там у меня начинается мой любимый фильм.
– Женщины, дети – на выход, – сразу предупредила Татьяна. – Сейчас здесь будем делать убийство!
– Ой! – испуганно ухватилась за щеки Мария Адамовна. – Мне кажется… мне кажется там кто-то звонит!
И она быстрее лани вынеслась из кухни.
Иван Михайлович, оставшись без родственной поддержки, вдруг отчаянно запаниковал. Он не любил убийств. Он даже драки не слишком приветствовал, он их боялся. А уж лицезреть труп и вовсе не был готов. Поэтому сейчас он метался по кухне и в ужасе хватался за голову:
– Мне тоже… нужно! Я никак… я не могу быть свидетелем. У меня нервы! – Потом вдруг схватил Елизавету, которая спокойно дремала на подоконнике, и заорал. – Да выпустите же меня кто-нибудь! У меня… у меня животное!
Он все же нашел двери, и сейчас все Коровины сидели в гостиной, и вздрагивали от каждого звука. А звуков было много. Из кухни доносился шум, грохот, звон разбитого стекла и дикие женские вопли: «Да я тебя сейчас!», «Ну держись!», «Ты сама этого хотела!», «Ай, ноготь сломала, паразитка!», – а также Коровины насладились фрагментами нецензурной лексики.
– Машенька, – испуганно косилась на дверь Элеонора Юрьевна. – А может быть… может, ты зря пригласила эту… киллера? Все же… Надя – девчонка молодая, глупая…
