Симона Элькелес - Возвращаясь в рай
постоянно так выглядит. Я начинаю думать, что у нее либо грипп, либо она беременна.
– Так какая реальная история у тебя с Мэгги? – спрашивает Триш, когда подплываем к
середине озера. – Похоже, вы снова встречаетесь.
– Мы не встречаемся.
Триш закатывает глаза.
– О, не надо врать. Это очевидно, что между вами, ребята, что-то горячее и
затруднительное. Просто расскажи уже все, чтобы остальным больше не пришлось
строить догадки.
Я смеюсь.
– Какая у тебя теория?
– То, что ты все еще любишь ее, – она дает мне контейнер с червями и удочку. – Хочешь
знать, что я думаю?
– Не совсем. Почему бы нам не поговорить о тебе и Ленни?
– Обо мне и Ленни? – спрашивает она, смотря на меня, как на чокнутого.
– Признайся, у тебя что-то есть к нему.
– Эмм. Не вызывай у меня рвоту, Калеб. – Я насаживаю червя на крючок, и Триш
содрогается. – Как ты можешь делать это? Это бесчеловечно.
– Думай об этом, как о кормлении рыбок.
Триш скрещивает руки на груди.
– Ага, как же. Кормить их, засунуть им крюк в голову, как наказание за желание поесть.
Я поворачиваюсь к ней спиной, все готово к работе.
– Ты хочешь ловить рыбу или нет? – задаю ей вопрос, а затем замечаю Мэтт и Мэгги. Они
разговаривают. Интересно, жалуется ли она на меня.
– Она боится, ты знаешь, – отвечает Триш. – Она думает, что ты снова оставишь ее.
– Наверное, она права.
– Тогда отпусти ее, Калеб. Перестань запутывать ее и подавать сомнительные намеки. Она
заслуживает парня, который останется и будет там, когда она нуждается в нем.
– Как Мэтт? – произношу жестко.
Триш вскидывает руки.
– Не надо воспринимать все в штыки. Я просто говорю то, что думаю.
– Думаю, что тебе надо держать свое мнение при себе.
Триш закидывает удочку в воду и говорит уверенно.
– И думаю, ты знаешь, что я права.
Глава 22.
Мэгги.
Остальную часть поездки “Перезагрузки” Калеб держит дистанцию. Он ведет себя так,
будто мы просто знакомые. Он общается со мной только тогда, когда должен. Когда мы
говорим с группами в Иллинойсе, Индиане и Висконсине, Калеб рассказывает о том, как
был арестован, и что он сделает все, чтобы избежать тюрьмы в будущем.
Он не говорит, что отсидел в тюрьме за Лию. Я думаю, он хочет забыть эту часть истории,
на мой взгляд, реальность его поступка для своей сестры нависает над ним каждый день.
И я хотела бы заставить его рассказать об этом, но в данный момент он не доверяет мне,
вообще.
Я не уверена, что он вообще кому-нибудь доверяет.
За день до отъезда мы остаемся в арендованном домике рядом с озером Женева, в штате
Висконсин. В домике девять спален, так что каждый из нас получил свою комнату. Но я не
могу уснуть, мысль о потере Калеба снова давит на меня. В два часа ночи я заглядываю к
нему, но его кровать пуста. Мое сердце паникует, думая, что он рано удрал.
На меня накатывает облегчение, когда я замечаю в окне Калеба. Он перепрыгивает камни
на берегу озера. Мой мозг говорит, будет лучше просто отпустить его.
Мое сердце… не согласно.
Я все еще хочу убедить его вернуться в Рай. Я не сделала большой работы, делая то, что
намеревалась. Сегодня мой последний шанс. Думая о том, что сказала Ванесса, я готовлю
себя к противостоянию с Калебом, раз и навсегда. Я проскальзываю через стеклянные
раздвижные двери. Мелодичный звук щебетания сверчков следует за мной, пока я иду по
гравийной дорожке к озеру.
- Я думаю, это до свидания… снова.
Он не смотрит на меня. Вместо этого он пинает другой камень.
- Я думаю, да. Удачи в Испании.
Я не думала о моем предстоящем годе за границей в течение нескольких недель. Эта
поездка “Перезагрузки” была изнурительной и физически, и психически. Я многое узнала
о себе за этот прошедший месяц. Я также подружилась с Триш и Эрин, которые сейчас как
сестры. Триш думает, что она защитница Эрин, и мы провели множество ночей,
разговаривая до утра. Я сажусь на большой валун и наблюдаю за ним.
- Куда ты направляешься?
Он пожимает плечами.
- В Аризону, я думаю.
В Аризону? Это так далеко. Есть еще столько дел, с которыми ему нужно разобраться,
прежде чем он уедет. – Возвращайся в Рай, Калеб.
– Разговор окончен.
Я встаю и шагаю перед ним. Он собирается бросить другой камень, но я беру его за руку,
и булыжник падает на землю. – Возвращайся в Рай, – повторяю я еще раз.
Он опускает взгляд на землю, и я чувствую его расстройство, как свое собственное.
– Я не могу. Когда я вернулся домой, родители хотели, чтобы я притворялся будто
Беккеры идеальная семья. На самом же деле это не так. Я не могу больше притворятся. Я
больше не могу, поэтому даже не проси меня. Я живу с такой кучей сожалений, что не
могу добавить еще одно в список.
- Предоставь им презумпцию невиновности. Они нуждаются в тебе.
Он качает головой.
- Мне не к кому возвращаться. Черт, даже миссис Рейнолдс мертва. Единственный
человек, к которому я бы вернулся, это ты, но мы были обречены с самого начала.
Он отходит на несколько шагов от меня и проводит пальцами по волосам. Он делает это,
когда расстроен.
- Забудь, что я только что сказал, будто вернусь только к тебе. Это было глупо с моей
стороны.
Я жду его слов о том, что наш холодный период закончен, что он готов попробовать еще
раз. Но он этого не говорит. Может он понял, то, что у нас было тогда, не стоит повторять,
особенно потому что я уезжаю в Испанию, а он в Аризону.
Временами я думаю о наших поцелуях и объятиях. Думала что ничего столь
удивительного не чувствовала, как тогда, насколько это было сильным и взрывным.
– Ты действительно уезжаешь? – Спрашиваю я, и голос мой звучит, как шепот.
– Да. Никаких сожалений.
– Что? Никаких сожалений?
– Почему ты все время повторяешь это? Что это значит?
Он берет меня за подбородок и нежно заставляет взглянуть на него. – Это значит, что я не
могу уехать, пока не сделаю это….
Он наклоняет голову. Я жду, когда его теплые полные губы встретятся с моими, и сердце
стучит, как сумасшедшее в груди. Его губы нацеливаются на мои, и мы оба улыбаемся,
потому что отбрасывает нас обратно на озеро, где мы проходили испытания и
поддразнивали друг друга. Это было шутливо и в тоже время опасно. Мы и сейчас играем
