Диана Чемберлен - Папаша напрокат
На экране появились Эмма и маленькая Карлита. Они хихикали и придерживали одной рукой разноцветные шарфы, которые прикрывали их волосы, а в ушах качались огромные серьги. В скетче не было ни смысла, ни рифмы, но малыши были в восторге. Эмма говорила больше Карлиты, пересыпая свою речь португальскими словами, которым научилась у няни и своей подружки. Она все время прерывала Карлиту, не давая той открыть рот. Дилан подвинулся на край дивана, совершенно завороженный зрелищем. Лаура сама давно не пересматривала эту запись, и теперь ей было больно. Эмма начисто утратила всю жизнерадостность и уверенность в себе.
Пленка закончилась, Лаура нажала на перемотку. Они с Диланом сидели молча.
— Господи, — наконец заговорил он, — она же не закрывала рта.
— Такова настоящая Эмма, — сказала Лаура.
— Она была такой говорливой.
— Эмма начала говорить очень рано, — подтвердила Лаура. — Она болтала без умолку, говорила с любым, кто оказывался рядом. А если оставалась в одиночестве, то говорила сама с собой. — Ей стало грустно при воспоминании о том, какой была Эмма. — Она великолепно общалась. Каково-то ей сейчас? Каково человеку, привыкшему высказывать свои мысли, неожиданно потерять возможность говорить? Как она это выносит? Ее болтовня сводила с ума и меня, и Рэя, но сейчас я отдала бы все на свете, только бы снова услышать ее голос.
Дилан смотрел на погасший экран. Он судорожно глотнул, и Лауре показалось, что он сейчас расплачется. У нее самой глаза щипало от слез.
— Я чувствую себя совершенно беспомощным, — Дилан не сумел скрыть своего разочарования.
В его голосе Лаура услышала нотки отчаяния и побоялась, что он сдастся.
— Ты будешь приезжать к ней? — спросила она.
— Конечно. Обещаю тебе, Лаура. Я буду с вами. — Его лицо было серьезным, и Лаура поняла, что он говорит правду. — Я столько потерял, потому что не знал ее раньше.
— Ты сердишься на меня за то, что я не сказала тебе о ней?
— Нет, я не сержусь. Я не готов был стать отцом для Эммы. В то время я пребывал не в лучшей форме.
Лаура вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— В последние дни я все больше ощущаю себя детективом. Люди, которых я любила, становятся для меня загадками. Я не понимаю, что творится в голове у Эммы, да еще эта женщина… — Она махнула рукой. Зачем углубляться во все это?
— Какая женщина? — спросил Дилан.
— Это долгая история, — вздохнула Лаура.
— Я никуда не спешу. — Он поудобнее уселся на диване, приготовившись слушать.
Лаура рассказала ему о смерти отца и его неожиданной просьбе, о своих визитах к Саре Толли и своей неспособности понять, что связывало эту женщину с ее отцом. Она не забыла и о странных письмах, показала Дилану последнее послание.
— «Потеря памяти может быть благословением», — прочитала Лаура вслух. — «Сара ничего для вас не значит. Не ездите к ней больше». — И снова мороз пробежал у нее по коже.
— Странно, — Дилан подался к ней. — У этой женщины нет семьи?
— Мой отец сказал, что нет. Служащая в доме престарелых подтвердила, что до меня ее никто не навещал.
— И ты не нашла никакой связи между ней и твоим отцом?
Лаура покачала головой.
— Может быть, они были любовниками?
— Такое возможно, я полагаю. Моя мать умерла, когда мне было семь, и, насколько я знаю, у отца никогда не было «подружки», хотя были друзья женского пола. Но если он и встречался с Сарой, то мне об этом ничего не известно. Сара ничего не помнит и никого не узнает.
— Твой отец определенно с кем-то встречался, — убежденно сказал Дилан. — Мужчины не могут жить только хлебом насущным.
Она улыбнулась.
— Полагаю, что нет. Но я не замечала этого.
— А если Сара помнит, но по какой-то причине не говорит тебе?
Это не приходило Лауре в голову.
— Думаю, это возможно.
— Допустим, твой отец когда-то был ее любовником. Может быть, кто-то не хочет, чтобы ты узнала об этом, и поэтому присылает тебе эти письма.
— Как-то нелепо, не находишь?
— Вероятно, ты права, — согласился Дилан. Он посмотрел в окно. — Ночь сегодня ясная. Ты говорила, у тебя есть телескоп?
— Это все равно что спрашивать, есть ли у тебя шар, — рассмеялась Лаура. Она посмотрела на часы. — Хочешь увидеть мою последнюю комету?
Они поднялись наверх в ее импровизированную обсерваторию. Дилан остановился на пороге.
— Вот это да! — воскликнул он, смотря в небо сквозь прозрачный потолок. — Невероятно!
Лаура открыла дверь, ведущую на галерею.
— Мы вывезем телескоп сюда, раз дождя не предвидится, хорошо? — Она осторожно выкатила телескоп на галерею и установила его с северной стороны дома.
— Феноменальные декорации, — присвистнул Дилан.
— Надо дать глазам привыкнуть к темноте, — сказала Лаура.
Она отрегулировала телескоп, отлично зная, где именно появится ее комета. Через несколько минут она посмотрела в окуляр, увидела маленький яркий объект, обещавший превратиться в нечто невероятное при приближении к Земле.
— Взгляни, — предложила она Дилану.
Он склонился к телескопу.
— Видишь это шаровое скопление в правой части поля? — спросила она.
Он рассмеялся.
— Да, конечно. А что такое шаровое скопление? Ага, вот эта белая масса, да?
— Верно. Сразу слева от нее, в самой середине поля, маленький пушистый шарик. Видишь его?
— Да. Это комета?
— Точно.
— Но у нее нет хвоста.
— Его пока не видно, но я надеюсь, что к следующему лету у нее появится потрясающий длинный хвост.
— Комета будет такой же большой, как комета Хэйла-Боппа?
— Полагаю, что больше. Пока еще рано давать точные оценки.
Дилан молча продолжал смотреть в темное небо, и Лаура решилась задать ему вопрос, который почему-то не давал ей покоя.
— Ты был женат? — Ей казалось странным, что сорокалетний мужчина оставался холостяком. — В кабинете Хизер ты так решительно заявил о том, что свободен.
— Нет, я не был женат. — Дилан не отрывался от телескопа. — Много лет я жил с женщиной, но это длинная и печальная история. Так что теперь я в некотором смысле с подозрением отношусь к любым обязательствам.
— Из-за этой длинной и печальной истории?
— Большей частью.
— Ты сказал, что готов постоянно общаться с Эммой.
— Это совсем другое дело. — Дилан отошел от телескопа и посмотрел на Лауру. — Она моя дочь.
Эти слова взволновали ее сильнее, чем она ожидала. Лаура больше не чувствовала себя такой одинокой.
Они провели полночи, рассматривая звезды в телескоп. Для Лауры это был первый раз после смерти Рэя. Ночь наедине со звездами с некоторых пор перестала казаться ей таинственной. Ее увлечение астрономией сделало Рэя несчастным. Но в этот вечер к ней вернулись радость и предвкушение открытия, которые взрастил в ней отец. Объясняя то или иное явление Дилану, она слышала, как уверенно, живо звучит ее голос. Только небо она понимала, лишь на него могла рассчитывать, когда все остальное в ее жизни стало для нее непонятным.
