Наталья Лукьянова - Негаданное счастье
Закончилась сказка в один страшный и непредсказуемый миг. Все начиналось обыденно, а обернулось трагедией. Леночка в ту страшную пятницу поехала с Прохором на дачу. Маруся чуть приболела, и ее оставили на выходные в городе с дедушкой и бабушкой. У него на носу висела сдача проекта, и он собирался приехать на дачу чуть позже. Сроки трещали по всем швам. Ничего особенного, обычная житейская ситуация. Не было никаких оснований для волнений. Леночка водила машину отлично. У нее была уверенная, мужская манера вождения. Несмотря на свою хрупкость, характером она обладала уникальным. Кто мог предугадать, что в то время, когда Леночка с сыном садятся в машину, деревенский мужик накачивает себя самогоном для того, чтобы потом сесть за руль разбитого грузовика, в пьяном угаре выехать на встречную полосу и убить себя, его жену и его сына?
Вспоминая то страшное время, Балканский до сих пор не понимал, как он выжил. Все потеряло смысл после гибели жены и сына. У него было два пути – или умереть, или попасть в психушку. Если бы не Маруся, так бы и произошло. На краю отчаяния, когда уже не оставалось сил жить, он увидел заплаканные, несчастные, как у испуганного до смерти зверька, глаза дочери. Это был миг, когда он очнулся и понял, что не имеет права упиваться собственным горем. Он потерял слишком много, но у него осталась дочь. И он обязан был взять себя в руки и сделать все возможное, чтобы она была счастливой. Геннадий Николаевич открывал утром глаза, а они не открывались. Ночью было лучше. У него оставалась надежда, что сегодня ему приснятся Леночка и Прохор. День не приносил радости. Когда ему на похоронах родственники и знакомые, словно сговорившись, твердили: «Надо жить дальше» – и еще: «Ты сильный, ты справишься», – ему хотелось убить всех без разбора. Что они понимают? Какую беспросветную чушь несут. Жить… А зачем? Какой в этом смысл? Для чего? Все потеряло смысл. Все, кроме Маруси.
Прошли годы, очень многое изменилось, а боль осталась. Она уже не сжигала до беспамятства, но не оставляла ни на минуту. Балканский после трагедии очень изменился. Из счастливого и веселого человека превратился в замкнутого, неулыбчивого нелюдима. Он способен был улыбаться только тогда, когда общался с дочерью. Маруся с годами из прелестного ребенка превратилась в очень красивую девушку. Она совсем не была похожа на Леночку. Как Геннадий Николаевич ни вглядывался в любимые черты, он не находил сходства.
Потом началась перестройка, благополучный номенклатурный папа не вписался в общий государственный ритм. Повезло еще, что отец успел уйти на пенсию вовремя. Видимые приличия были соблюдены, но Геннадий Николаевич очень хорошо понимал, какой отцу нанесен сокрушающий удар по самолюбию, а самое главное, по убеждениям. Для деятельного и активного отца пенсия была синонимом краха. Как человек энергичный, привыкший много работать и брать на себя ответственность, он очень страдал. Унижали старика с изощренным цинизмом. Для начала отобрали казенную дачу и машину с персональным водителем. Это бы еще ничего. Как говорится, нет должности, нет и привилегий. Можно было пережить житейские неудобства. Самое страшное, что полоскали его имя без зазрения совести, смешав в одну кучу и заслуги, и ошибки. Причем все, кому не лень – и прежние друзья, и новые враги. Иногда у Геннадия Николаевича складывалось впечатление, что во всех государственных и партийных грехах виноват один человек – его отец, который всю жизнь работал честно и самозабвенно.
Балканский оказался на распутье. Заниматься любимым делом и получать символическую зарплату ему стало не по карману. Надо было выбирать. Теперь он оказался единственной надеждой и опорой семьи. Он, конечно, не был нищим и никогда не считал рубли. Дело не в этом. Как настоящему нормальному мужику, ему нужны были полная финансовая независимость и стабильность для того, чтобы обеспечить будущее дочери и родительскую старость. Он это хорошо понимал. Пришлось пораскинуть мозгами, пройтись по старым связям и переквалифицироваться из конструктора в капиталиста. Так доктор технических наук превратился в довольно весомого финансового воротилу. Поскольку ума и связей было не занимать, да еще имелся кое-какой начальный капитал, все у него получилось. Не сказать, чтобы путь оказался очень простым, синяков, шишек и жизненного опыта сильно прибавилось, не без этого. Но удалось. Теперь он был стабилен и не боялся за своих близких.
Богатство и уверенность в завтрашнем дне не превратили его в счастливца. На свою беду он оказался однолюбом и не мог забыть Леночку. Когда Маруся выросла и уехала учиться за границу, ему опять стало невыносимо жить. Он сам настоял на отъезде дочери, прекрасно понимая, что это самый лучший вариант из всех возможных. Но с ее отъездом жизнь стала бесцветной и бессмысленной. Особенно тяжело было в праздники и выходные.
Вокруг мелькали прекрасные и умные женщины. Он же не круглый дурак, чтобы не замечать этого. Его внимания добивались и красавицы, и дурнушки. Он это видел и понимал ситуацию. Родители очень корили его за одиночество, даже Маруся, повзрослев, пыталась наставить на путь истинный. Бесполезно. Конечно, женщины у него были. Они приходили в его жизнь, потом тихо исчезали, не оставляя ощутимого следа ни в душе, ни в сердце. Он был благодарен им, но особой привязанности, а уж тем более любви не испытал.
Нельзя сказать, что жизнь, заполненная работой и заботой о родных, приносила огромную радость. Но Балканский давно понял одну грустную истину. Такая ему выпала судьба. И ничего с этим не поделаешь. Первое время после трагедии друзья не оставляли его без внимания, старались отвлечь, растормошить, вернуть к жизни. Но и они потихонечку не то чтобы уходили, нет. Они, конечно, остались. Но у каждого из них была своя жизнь, собственные проблемы и трудности. Не могли они все время быть рядом в качестве хлопотливых нянек.
Рауты и светские тусовки Геннадий Николаевич не любил. Свободное время проводил с родителями в загородном доме или, если становилось совсем невмоготу, летел на пару-тройку дней к своей любимой Марусе. Отец понемногу оправился от шока и нашел себе новое, весьма увлекательное занятие. Он начал писать мемуары и так увлекся процессом, что вновь обрел бодрость и, самое главное, цель. Его охотно печатали, чем тот очень гордится, хотя тщательно скрывал свои эмоции. Мама уже почти не играла, переключилась в основном на преподавательскую деятельность. Так что волноваться за родителей особенно не приходилось. Несмотря на годы, отец с матерью оставались людьми деятельными и энергичными, по-прежнему с удовольствием принимали многочисленных гостей, всегда были в курсе происходящих событий, летом путешествовали по разным заморским странам.
