Дикая сердцем - Такер К. А.

– Когда после наступления темноты брат не вернулся и не ответил по рации, они отправились на его поиски. Нашли его квадроцикл там, где Дикон его и оставил. Они попытались добраться до него пешим ходом, но квадроцикл стоял в двух километрах от тропы, да и к тому же было уже темно. Тогда-то они и заявили о пропаже. На рассвете его снова пошли искать, но не нашли.

– Они не нашли вообще ничего?

– Рацию, лежащую на земле. И следы. – Брови Тоби хмурятся, пока он изучает меня внимательным взглядом. Он колеблется, продолжать ему или нет. – Его и медвежьи.

Тоска одолевает меня.

– На земле валялось несколько пустых гильз. Похоже, он успел сделать пару выстрелов, прежде чем побежал. Они прошли по следам до самой реки, где те прервались.

– А что было потом? – спрашиваю я и боюсь ответа.

Тоби трясет головой.

– Местность прочесали, но ни Дикона, ни медведя так и не нашли. По тому, как выглядела земля, предположительно, брат оступился, спускаясь по насыпи, свалился в реку, и его унесло течением. Или же его догнал медведь, когда он пытался перейти реку. Но в таких случаях тело обычно находят.

– В таких случаях? – повторяю я дрожащим голосом.

– Если все на самом деле было так, – поправляется Тоби, улыбаясь, чтобы развеять мою панику. Однако его глаза не улыбаются.

– Я… – Качаю головой, не зная, что и сказать. – Мне очень жаль.

Он медленно кивает.

– Это не самая безумная вещь в мире, если здесь кто-нибудь пропадает. Это случается куда чаще, чем можно подумать. Особенно, когда этот кто-то не слишком умен. Дикон поступил глупо. Не стоит бродить по лесу в одиночку.

Молчание затягивается, ищу подходящие слова. Ловлю себя на том, что начинаю представлять, через что прошла Агнес, когда отец Мейбл не прибыл в пункт назначения. Это мимолетное беспокойство, когда я целую Джону на прощание, прежде чем он заберется в самолет, страх, что это последний раз, когда я вообще целую его, никуда не пропадают. Однако я никогда и не думала, что однажды Джона может просто выйти на улицу и бесследно исчезнуть. При этой мысли у меня сводит живот.

– Наверное, это тяжело – не иметь ответов на свои вопросы так долго.

Нет ощущения завершенности. Покоя.

– Ага. – Тоби почесывает щетинистую бороду. – Мама до сих пор ездит туда и ищет его каждое лето. Думаю, она уже смирилась с тем, что произошло, но она слишком упряма, чтобы сдаться окончательно.

– Он ее ребенок.

– А Дикон знал, что делал. Есть люди, которые понятия не имеют, как выживать в дикой местности. Такие думают, будто поездка на Аляску ничем не отличается от обычной пешей прогулки.

– И как только такое может прийти в голову. – Я не знаю, что еще добавить, кроме как: – Мне жаль твоего брата.

– Да… Вот почему я вернулся в Трапперс Кроссинг. Семейное дело должен был возглавить Дикон. А я работал в мастерской в Анкоридже и планировал однажды открыть собственную. – Он пожимает плечами. – А теперь я снова здесь.

Примерно то же самое когда-то произошло с моим отцом, вернувшимся домой, чтобы возглавить «Дикую Аляску». Хотя то, что он встанет у руля в конечном итоге, предполагалось с самого начала. Его планы нарушила трагедия, которая заставила папу приехать раньше, чем он собирался.

И Тоби наверняка испытывает то же самое чувство долга перед наследием своей семьи. Но он делает это добровольно или только потому, что от него этого ждут?

Иногда я задаюсь вопросом, что бы сделала я, если бы мой отец в те последние недели своей жизни, после того как наши отношения наладились, попросил бы меня возглавить семейное дело Флетчеров. Не считая того, что я понятия не имела, как все устроено в чартерном бизнесе, – наверняка мне бы помогали Агнес и Джона, – что бы я чувствовала, ощущая это давление, вынуждающее меня следовать по стопам своей семьи, вместо того чтобы самой выбирать свой путь?

Тоби поднимается с дивана.

– Не хотел рассказывать об этом, учитывая, что ты и так нервничаешь, но подумал, что все равно узнала бы – рано или поздно.

А я в первый день нашего знакомства шутила о том, чтобы меня съели медведи. Неудивительно, что у Тоби было такое странное выражение лица. Я попала впросак.

– Сделай мне одолжение? – Тоби подходит к книжной полке и берет в руки книгу, которую Джона подарил мне на Рождество. Когда он снова говорит, его тон звучит чуть мягче. – Обещай, что ты не отправишься в лес одна, только потому что прочла эту книгу от корки до корки.

– Я даже не могу дойти до загона, чтобы запереть козла, не подумав о том, что на деревьях поджидает что-то, собирающееся на меня выскочить и убить.

Он усмехается, ставя книгу на место.

– У тебя бурное воображение, а?

И истории вроде той, что произошла с Диконом, разумеется, не очень-то помогают, однако я держу это при себе.

Уже собираюсь предложить Тоби выпить, когда о стеклянную панель нашей входной двери ударяются костяшки чьих-то пальцев, напугав меня до смерти.

– Видишь? Тебе не стоит волноваться. Я ни за что не пойду в лес одна!

И пока я иду открывать дверь, до меня доносится смех Тоби. Снаружи оказывается почтальон, укутанный в тяжелое пальто. Он держит в руках большой толстый конверт от адвоката с документами, касающимися наследства моего отца, и машинку для электронной подписи. Кончики его перчаток обрезаны, и наружу торчат обнаженные пальцы.

Меня переполняет странное чувство, когда я вписываю свое имя в графу «получатель» и забираю конверт, бормоча слова благодарности.

Уже знаю, что это такое.

За месяцы, прошедшие после смерти отца, при разговоре о наследстве я испытывала самые разные эмоции – шок, чувство вины, грусть, дискомфорт, сожаление, но не могу сказать, что хотя бы раз была рада этому. Мне казалось неправильным с нетерпением ждать того дня, когда на мой банковский счет поступят деньги, учитывая их цену – жизнь моего отца и фамильное наследие моей семьи.

Однако сейчас я снова на Аляске и живу жизнью, которая, я верю, сделала бы моего отца счастливым и гордым за меня, и это отчасти благодаря деньгам, которые он оставил нам с Джоной.

И я чувствую, как по моим венам разливается трепет от этих новых предоставленных возможностей.

Глава 17

– Турист был обнаружен под медведем, поедающим его тело! – Мои глаза расширяются от ужаса, когда я читаю оставшуюся часть статьи вслух. – Который впоследствии напал на поисковую экспедицию и растерзал троих ее участников!

Через дверь ванной до меня доносится жужжание электрической зубной щетки Джоны, однако я знаю, что он меня слышит.

Продолжаю просматривать список случаев нападения медведей на людей, окончившихся летальным исходом, не в силах избавиться от тяжелого чувства, которое не отпускает меня с тех пор, как сегодня днем ушел Тоби, рассказавший мне о своем пропавшем брате.

– Это был уже другой медведь, да? Он вытащил парня из палатки ночью. А потом растерзал еще двух человек, пока кто-то не пристрелил его! – Я читаю дальше. – О боже! А этот? Он вломился в дом и…

– Ладно, на сегодня новостей достаточно.

Джона внезапно появляется в комнате, чтобы одним плавным движением закрыть мой ноутбук и убрать его подальше от меня – на комод.

– Никогда не пытайся уговорить меня ночевать с тобой в палатке, Джона. Мне плевать, даже если у тебя под подушкой будет три заряженных ружья, я на это не пойду.

Он тяжело вздыхает, и его обнаженная широкая спина ударяется о матрас, когда он падает в кровать.

– Тебя не съест медведь.

– Держу пари, они все думали так же. – Я обвиняюще тыкаю пальцем в сторону своего ноутбука. – Сколько людей было в этом списке? Двадцать? Тридцать? И это за последние десять лет! Во всей Северной Америке!

– О которых известно! И это Википедия. А не Евангелие. – Он поворачивается на бок, чтобы развернуться ко мне лицом. – Знаешь, сколько людей погибает в автокатастрофах в США каждый год? Тридцать три тысячи. Минимум.