Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Армас Елена

Я заморгала. Боже, что происходит?

Нора приподняла сумку, которую до того держала за спиной.

– Рада слышать. – Обернувшись ко мне, она улыбнулась. – Не знала, что ты не один, Джозеф. Твоя дочь?

– Я же просил называть меня «Джо», – поправил ее отец. – Да, дочь. Моя Рози – инженер. Работает в одной модной компании на Манхэттене. Помнишь, я вчера рассказывал?

Ощутив угрызения совести, я сглотнула комок в горле.

– Здравствуйте, Нора, приятно познакомиться.

Женщина вновь улыбнулась, продолжая прижимать сумку к груди.

– Отец тобой гордится, милая. Говорил, что тебя вполне заслуженно повысили.

Я кивнула, чувствуя, как лицо заливает краска, а Нора перевела взгляд на отца.

– Такие же красивые зеленые глаза, как у тебя, Джозеф. Надеюсь, она не унаследовала твое упрямство. Все-таки некоторые гены по наследству лучше не передавать.

– Джо, – буркнул папа и, повернувшись ко мне, добавил: – Слыхала про красивые глаза, Рози?

Я пристально посмотрела на него, затем на гостью. Оба ухмылялись: папа – поглядывая на Нору, а та – на свою сумку с восхитительным шоколадным бисквитом, о котором мой родитель мечтал с самого утра.

Пискнул телефон, и я отвлеклась от флиртующих стариков.

Лукас: Как продвигается ремонт? Что у отца с бедром?

Я прикусила губу, стараясь сдержать улыбку – так приятно было получить сообщение от Лукаса. Нахлынули воспоминания о нашем первом – экспериментальном – свидании, и горло на миг перехватило.

Таким оно было слегка бестолковым, милым, веселым и чуточку старомодным в хорошем смысле этого слова… Как бы я ни поддразнивала Лукаса, вчерашний вечер мне понравился чрезвычайно; он превзошел мои ожидания от эксперимента.

Каждый самый мелкий нюанс был воплощением мечты автора любовных романов – мечты каждой нормальной женщины. Даже сновавшая по квартире крыса больше не вызывала у меня дрожи. Зато будоражили ум другие мысли: мои ноги, закинутые на спину Лукаса, когда он меня спасал, его твердое теплое тело… А как ярко светились его глаза во время танца!

Понятно, что все было более-менее наигранно во имя эксперимента – и легкий флирт, и танцы, и атмосфера, заставлявшая восторженно ахать.

Сегодня же его забота выглядела неподдельной. Он вновь стал Лукасом-соседом, Лукасом-другом, а не кавалером, пригласившим девушку на романтическую встречу. Уже не эксперимент, а все по-настоящему, и я не могла это не оценить.

Я перечитала последнее сообщение несколько раз. Слова как слова. Странно, почему они меня зацепили?

На экране снова появились три мигающие точки.

Черт, черт! Ну почему он такой хороший, такой забавный, такой… одним словом – Лукас.

Прошло несколько секунд, и я уж думала, что продолжения не последует, однако на экране всплыло новое сообщение:

Каждый раз при общении с ним меня словно распирало изнутри. Сейчас это ощущение нахлынуло с удвоенной силой и уходить не хотело. Лукас был неправдоподобно милым парнем, о чем, видимо, сам не имел ни малейшего представления.

Да что же это такое? Проклятье или, наоборот, подарок небес? Дело в том…

– Рози!

Я отлипла от телефона и столкнулась с заинтересованным папиным взглядом.

– А? Что ты сказал?

– С кем переписываешься?

Его вопрос заставил меня вернуться в то время, когда я была шестнадцатилетней девчонкой, а папа выспрашивал, нравится ли его дочери кто-нибудь из мальчиков.

Помни, Горошинка, парня надо выбирать такого, который не просто будет дарить цветы, а посадит для тебя целый сад.

– Так, с одним другом, – небрежно ответила я.

– Это «один друг» вызвал у тебя такую восторженную улыбку?

– Просто меня насмешило его сообщение. – Я заблокировала экран и кинула телефон в сумочку. – Он вообще с чувством юмора.

– Неужели? – многозначительно хмыкнул отец. – Расскажи, что за шутка.

Нора, кивнув нам, вышла из комнаты, и я немедленно использовала представившуюся возможность:

– Знаешь, меня куда больше позабавил ваш разговор с Норой. Похоже, кое-кто просто не мог оторваться от беседы, – добавила я, ткнув пальцем в его сторону.

Он расхохотался. Приятно слышать его смех!

Увы, веселился папа недолго: вдруг примолк и глянул на часы.

– Судя по всему, твой брат уже не появится, – вздохнул он.

Я попыталась изобрести новое оправдание, однако что тут придумаешь?

– Наверное, нет, папа.

– Ясно, – кивнул он. – Что ж, давай закончим наши дела – хочу, чтобы ты уехала не самым последним поездом.

Через несколько часов я вышла на Пенн-стейшн и, чувствуя себя на удивление измотанной, решила потратить несколько долларов на такси. На метро ехать не хотелось – уже поздно, на улице темно.

Стояла на углу, дожидаясь машины, когда мое внимание привлек молодой человек на другой стороне дороги, расхаживающий взад-вперед. Парень низко опустил голову и жестикулировал на ходу. Хм, знакомая манера…

Я пригляделась и невольно сорвалась с места.

Никак, Олли?

Пробежав каких-то десять футов, убедилась: да, это мой братишка. Господи, сколько мы не виделись? Олли сильно изменился – плечи стали шире, вытянулся. И все же я не обозналась. Этот мальчик – хотя какой мальчик? Мужчина! – точно мой младший брат. Но… что случилось, почему он здесь?

Преодолев последние несколько шагов, я его окликнула:

– Олли! – Он тут же вскинул голову. – Что ты тут…

Подойдя почти вплотную, я на миг лишилась дара речи. С ним точно было неладно. Под глазом фингал, губа разбита…

– Боже мой, Олли…

Я невольно потянулась к его лицу, погладила по щеке, и он скривился.

– Что с тобой? Кто это сделал?

Брат прикрыл глаза, и я отчетливо осознала: стоящий передо мной девятнадцатилетний парень нуждается в утешении. Его голова возвышалась над моей на добрых пять дюймов – уже не тот мальчишка, который смотрел на старшую сестру так, словно она достала с неба луну, хотя она всего лишь тайком принесла ему плитку шоколада. И все равно мне хотелось обнять и защитить брата от враждебного мира. От человека, причинившего ему боль.

– Все со мной нормально, – проворчал он.

У меня в груди поднялась темная волна гнева.

– Клянусь, если будешь повторять свою дурацкую присказку «все нормально», я выйду из себя!

Олли выдохнул, а может – вздохнул. Наверное, я была слишком резка. Так или иначе, гнев слегка улегся.

– По-моему, ты уже вышла, Горошинка.

– Как это случилось, Олли? – в свою очередь вздохнула я, изучая его раны.