Лора Брантуэйт - В мире звезд
Дженнифер сделала вывод, что в Лос-Анджелесе больше всего в мире счастливчиков и неудачников. Вот тебе и Диснейленд. И откуда Гай умудряется откапывать такие кадры? У него словно был нюх на нужных людей. Он мог остановить прохожего на улице — и Дженнифер только успевала отмечать записи на диктофоне и менять в нем аккумуляторы.
Потом они стали подниматься выше, дошли до актеров средней руки, которые играли в сериалах и фильмах, которые, скорее всего, останутся известны очень немногим, или, наоборот, мелькали в супербоевиках, фильмах-катастрофах и драмах, задерживаясь в кадре минут на пять.
Это были в большинстве своем обычные люди с обычными человеческими проблемами, но и у них была та же киноболезнь: они страстно мечтали добиться в своем деле успеха, и по разным причинам успех обходил их стороной.
Вперемешку с этими историями, которые, казалось, проникали Дженнифер под кожу, как иглы, путались мысли об Эдварде. Временами она так уставала, что не хватало сил что-то чувствовать к нему, даже хотеть или не хотеть встречи. Порой она начинала нервно вглядываться в мужчин на улице и в ресторане, в каждом из них на мгновение узнавая его.
Но не было дня, когда бы Дженнифер забыла об Эдварде. Он постоянно присутствовал в ее мыслях. Если на рабочем столе в рамке стоит фотография, на нее можно смотреть или не смотреть — но ты все равно будешь знать, что она там есть, потому что помимо твоей воли боковое зрение будет вписывать ее в порядок вещей. А тем более — когда на фотографии лицо, к которому хочется и хочется возвращаться взглядом.
Дженнифер сидела в итальянском ресторанчике в Беверли-Хиллс и задумчиво жевала пиццу. Пицца была вкусная. Сочные помидоры таяли во рту, вкус горячего сыра восхитительно соединялся с хрустящими колечками лука, и мясо благоухало в этой симфонии очень нежно.
Гай сидел напротив и тоже жевал пиццу. Вид у него был довольный. Только что здесь побывал Майкл Марински, он отказался общаться с господами журналистами, хотя они и показали ему удостоверения «Нью уорлд». Зато Гай располагал теперь парой снимков культового режиссера за обедом.
Дженнифер, наоборот, довольной себя не чувствовала. Пицца — пожалуй, самое хорошее, что с ней произошло за сегодня. Это был четвертый день пребывания в Лос-Анджелесе — четвертый день непрерывной гонки, охоты за информацией, фотографиями, впечатлениями. Дженнифер не хватало обычных семи часов сна, чтобы полностью восстановиться. Волосы перестали блестеть и сделались жесткими, как солома, лицо выглядело бледным, а глаза — неестественно большими.
— Знаешь, — сказала она, глядя куда-то поверх плеча Гая, — еще немного в таком темпе, и из меня бесполезно будет выкачивать не то что образы, впечатления и меткие обороты, а элементарные сведения вроде того, когда была Гражданская война и кто подарил Нью-Йорку статую Свободы.
— Сдается мне, кто-то еще и достопримечательности хотел посмотреть «в свободное время», — едко вставил Гай.
— Не трави душу, — мрачно сказала Дженнифер и чуть не поперхнулась колой из большого стеклянного стакана.
В дверях показался Эдвард.
— Что, заметила лягушонка в пицце? — Непонятно, что навеяло Гаю такие ассоциации и были ли прецеденты. Он сидел спиной к входу, поэтому был не в курсе последних событий.
Дженнифер даже не стала тратить на него убийственный взгляд.
Она чувствовала себя так, будто ее без предупреждения выбросили в открытый космос. Они сидела, точнее висела в пустоте, и ей не за что было ухватиться, негде найти опору. Одно дело — предчувствовать встречу, и совсем другое — встретиться. Эх, если бы Дженнифер больше прислушивалась к своей интуиции, она бы подготовилась, обдумала, что ему сказать...
Но она не подготовилась и не обдумала. И поэтому сидела теперь за столиком с вмиг поледеневшими руками и задеревеневшей спиной, и то обстоятельство, что на ней туника от Маноло и суперобтягивающие черные джинсы от Кельвина Кляйна, ничего не значило.
Он был рассеян, точнее, погружен в свои мысли. Он был один. Он поднял глаза на администратора, тот любезно улыбнулся, поздоровался, как с давним знакомым, и указал Эдварду свободный столик.
Через три от Дженнифер и Гая.
В то мгновение, когда Эдвард поворачивал голову, чтобы посмотреть, куда ему указали, пульс Дженнифер дал сбой. Она едва удержалась, чтобы не втянуть голову в плечи. Он скользнул взглядом по ней, по Гаю, снова по ней — и узнал.
Дженнифер не могла доподлинно сказать, что он испытал в эту минуту. Ей было известно только, что ее опомнившееся сердце выдало около пятнадцати ударов в пять секунд. Она часто заморгала, потом нашла в себе силы приветливо улыбнуться.
Заинтересованный ее реакцией, Гай обернулся:
— О-го-го! Кажется, у нас счастливый день! — Он лихо подмигнул ей, но она этого не видела.
Она смотрела только на Эдварда. А Эдвард смотрел только на нее. Он улыбнулся краешками губ, кивнул. Подошел. Бросил на Гая полный нескрываемого удивления и чего-то еще, холодного и колючего, взгляд.
— Привет, Дженнифер. — Он был растерян и рад, это легко читалось по лицу.
Дженнифер заметила, что линии его лица стали резче, четче и от этого как-то увереннее. На нем был тонкий джемпер цвета графита, который придавал ему сходство со скалой.
— Привет, Эдвард! Как дела?
— Спасибо, все хорошо. — Он бросил еще один взгляд на Гая, который взирал на сцену встречи, едва удерживая челюсть в приличном положении.
— Эдвард, позволь представить тебе моего напарника — фотографа Гая Франкленда, — опомнилась Дженнифер.
Гая поднялся, чтобы пожать Эдварду руку. В другой раз Дженнифер, пожалуй, оценила бы произведенный эффект: этот развязный циник выглядел по-настоящему ошарашенным.
— Очень приятно.
— Мне тоже.
Гай был выше Эдварда дюйма на три, Дженнифер это показалось просто невероятным.
— Может быть, присоединишься к нам? — произнесла Дженнифер будто чужими губами. Приходилось прикладывать усилия, чтобы заставить их двигаться.
Он подумает, что я сплю с Франклендом, пронеслась в голове страшная мысль. Гай вот-вот что-нибудь ляпнет. Господи, не допусти!
Если рассуждать отстраненно, то Гай как нельзя лучше подходил на роль подставного бойфренда. Этель наверняка сказала бы, что, если не хочешь крутить роман с Нешем, стоит повертеться перед ним с другим парнем: это, по крайней мере, логично и хоть чуть осадит его.
Дженнифер было не до таких тонкостей. Гай сейчас мешал ей, как ящик динамита, и так же жег и оттягивал руки.
— Не ожидал. — Эдвард совладал с собой и вновь обрел способность вежливо улыбаться.
