Софи Кинселла - Брачная ночь
Но с тех пор – ничего. Я не только отправляла сестре эсэмэски, но и оставляла пространные сообщения на ее голосовой почте, но ответа так и не дождалась. От беспокойства я не находила себе места и позвонила ее стажерке – Кайле, но та заверила меня, что Лотти, как обычно, появляется на работе каждый день, так что я, по крайней мере, знаю, что сестра жива и здорова. С другой стороны, так упорно отказываться от общения со мной совсем не в духе Лотти, и это меня беспокоит. Поэтому я решаю сегодня же навестить ее и убедиться, что с ней и правда все в порядке.
Я достаю телефон и отправляю сестре еще одну эсэмэс: «Привет. Как дела?» Потом я убираю телефон и окидываю взглядом школьный двор. Он полон родителей, детей, гувернанток, собак и дошкольников на самокатах и трехколесных велосипедах. Сегодня – первый день учебной четверти, и я вижу немало загорелых, улыбающихся лиц, новых причесок и сверкающих туфель. И это только матери, что же говорить об остальных?
– Флисс! – окликает меня кто-то, как только мы с Ноем выходим из машины. Это Анна, мать одного из Ноевых одноклассников. В одной руке у нее большой пластиковый «Тапперуэр»[18], в другой – туго натянутый собачий поводок, с которого рвется ухоженный лабрадор.
– Привет, Ной, дружочек, – говорит Анна слегка запыхавшимся голосом. – Слушай, Флисс, как насчет того, чтобы выпить кофе?.. Давно собираюсь тебя пригласить…
– Я не против, – соглашаюсь я. Вот уже два года мы с Анной чуть ни при каждой встрече собираемся выпить кофе, но все как-то не получается. Это, впрочем, совершенно неважно. По большому счету, дело вовсе не в кофе.
– Как у вас дела с последним школьным заданием? Я имею в виду проект «Путешествуем по миру», – спрашивает Анна, пока мы идем к школьным дверям. – Сегодня я встала в пять, чтобы все доделать. Впрочем, тебе, наверное, легче, ведь путешествия – это как раз по твоей части! – она смеется, а я хмурюсь.
– Что за проект? – спрашиваю я.
– Нужно было сделать своими руками какую-нибудь игрушку или модель, которая имела бы отношение к путешествиям, – она кивком показывает на свой контейнер. – Мы делали самолет, но… – она виновато улыбается. – Вышло не слишком удачно. Главное, у нас совершенно не было времени, поэтому мы просто купили в магазине игрушечный самолет и обклеили фольгой. Конечно, это не совсем самоделка, но, как я сказала Чарли, откуда миссис Хокинс знать, что там, внутри, готовая игрушка.
– Что за проект? – повторяю я. – Ты так и не сказала…
– Я же говорю: детям задали смастерить на каникулах какую-нибудь модель – машину, самолет, пароход… Потом их будут показывать на специальной выставке. Чарли, идем скорее! Звонок только что был!
Какой-то проект… Я так ничего и не поняла, поэтому просто пожимаю плечами.
Когда я подхожу к миссис Хокинс, то замечаю другую маму из нашего класса. Ее зовут Джейн Лэнгридж, и она держит в руках модель круизного лайнера из бальсового дерева и бумаги. У лайнера три дымовых трубы и несколько рядов иллюминаторов, аккуратно прорезанных в бортах. На верхней палубе я различаю вылепленные из пластилина крохотные фигурки людей, которые загорают вокруг выкрашенного голубой краской бассейна, и на несколько мгновений лишаюсь дара речи.
– Простите, миссис Хокинс, – говорит Джейн. – Краска еще не совсем высохла. Зато мы получили огромное удовольствие, пока собирали эту модель. Правда, Джошуа?
– Здравствуйте, миссис Фиппс, – приветливо кивает мне учительница. – Как отдохнули?
Миссис Фиппс… Каждый раз, когда ко мне обращаются подобным образом, у меня начинают ныть зубы. О моем разводе классная руководительница Ноя знает, но школьная администрация пока не в курсе, что я решила взять прежнюю фамилию и снова стать мисс Грейвени. И сообщать об этом я не спешу. Это может породить ненужные проблемы, к тому же мне не хочется расстраивать Ноя. Наверное, не очень хорошо, когда такому малышу приходится отказываться от отцовской фамилии, к которой он привык, и которой, возможно, гордится. С другой стороны, я считаю, что у меня и у моего сына должна быть одна фамилия. Это означало бы, что мы с ним по-прежнему семья…
Надо было дать Ною свою фамилию, когда он родился, думаю я. Специально на случай развода… Увы, тогда я, конечно, об этом не думала. Как говорится, и в мыслях не держала.
– Мама, а ты привезла мой воздушный шар? – с беспокойством спрашивает Ной. – Он у тебя в машине, да?..
Я смотрю на него и ничего не понимаю. Какой еще шар?
– Ной сказал, что будет делать воздушный шар, – поясняет миссис Хокинс. – Превосходная идея… – Она с улыбкой поворачивается к нам. Ей уже за шестьдесят, и она ходит только в строгом брючном костюме. Неторопливая, спокойная, рассудительная, мисс Хокинс мне очень нравится, хотя рядом с ней я порой чувствую себя суетливой, что-то бессвязно бормочущей пациенткой клиники для больных с острыми нервными расстройствами.
– Вы, конечно, его привезли?
Я неопределенно пожимаю плечами. Разве я похожа на человека, который держит в руках воздушный шар?
– Он сейчас не у меня, – слышу я свой собственный голос. – То есть…
– А-а… – улыбка миссис Хокинс меркнет. – Но я надеюсь, вы успеете привезти его сегодня, миссис Фиппс? Дело в том, что мы планируем выставку детских работ, и нам нужно правильно разместить все экспонаты.
– Безусловно, – я киваю и одаряю миссис Хокинс ослепительной улыбкой. – Мне нужно только… подправить кое-какие мелочи. Но сначала я хотела бы посоветоваться с Ноем. Вы позволите?.. – Я оттаскиваю сына в сторону и наклоняюсь к самому его уху.
– О каком воздушном шарике речь, дорогой?
– Не о шарике. О шаре. Это мой проект, – объясняет Ной с таким видом, словно я спрашиваю его о совершенно очевидных вещах. – Шар, который наполняют горячим воздухом, чтобы путешествовать. А внизу корзина… Мы должны были принести наши проекты сегодня.
– Понятно! – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно, но мне это нелегко дается. Очень нелегко. – Я просто не знала, что ты должен сделать… проект. Ты мне ничего не говорил.
– Я забыл, – улыбается. – Но про это было написано в записке.
– В какой записке? И где она теперь?
– Папа положил ее в вазу, где апельсины.
Я испытываю острый приступ бешенства. Твою мать!.. Я так и знала!
– Все понятно, – повторяю я, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не зарычать. – Папа ничего мне не сказал про проект. Очень жаль!
– Мы обсуждали, что нам лучше сделать, и папа сказал – давай сделаем много… многольфер, – в глазах Ноя вспыхивают оживленные огоньки. – Он сказал: мы возьмем воздушный шарик, покроем его папье-маше и раскрасим, потом сделаем корзинку и посадим в нее фигурки людей. И привяжем к шару веревками. А вместо пассажиров можно посадить в корзину Бэтмена – это я придумал! – Его щечки покрываются взволнованным румянцем. – Сам придумал, мама!.. Папа обещал, что все сделает. Ты привезла мой многольфер? Он в машине?
