Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины
– А в самом деле, – спохватилась Катя, – давайте-ка я вам пирожков постряпаю. Не знаю, поставил ли Мустафа дрожжевое тесто, но если нет, то я посикунчики сварганю. Не хотите?
Все дружно заявили, что хотят. Катя кинулась к холодильнику, достала начинку и принялась за дело. Через полчаса все ели посикунчики с рисом и грибами, с мясом, капустой и курятиной, запивая их крепким чаем.
– Да, стряпать ты мастерица! – Геннадий потянулся за nn-ным пирожком, не в силах отказаться от столь знатного угощения.
Степан с удовольствием его поддержал. В разгар трапезы в зал вошли Юрий с сопровождающими. Один из них нес объемный пакет. Поставил его на стол перед Катериной и заявил:
– Вот! Теперь вы в расчете!
Катя с испуганным изумлением посмотрела на мешок.
– Ой, кошмар какой! Где мне их хранить? В банк если я их сдам, так вопросов возникнет уйма.
Тимофеич предложил:
– Можешь оставить пока в нашем землячестве. Сейф у нас хороший. Пока не решишь, что с ними делать.
Ожившая Катерина принялась благодарить помощников.
– Может, пирожков отведаете? У нас еще много.
– Отведывать не будем, мы их с собой заберем! – и приехавшие шустро сгребли со стола все оставшиеся пирожки. – Нам уезжать пора. Дел немеряно! И давайте-ка вы с нами!
Катя подала ключи Юрию.
– На! Твои подельники в подсобке. Отдыхают от трудов праведных. Ключи можешь не возвращать, они мне больше не нужны.
Юрий взвесил в руках тяжелую связку. На мгновенье Кате показалось, что сейчас он огреет ее ими по голове. Но он тихо сказал:
– А я все-таки надеюсь, что мы будем работать вмести. И не только работать. – И печальным взглядом посмотрел ей в глаза.
Катя развернулась и молча ушла, захватив со стола пакет с деньгами.
Они все вместе сели во внедорожник. Доехав до здания землячества, убрали деньги в сейф Тимофеевича. Мужчины положили туда же свои пистолеты.
Степан из машины не выходил, чувствовал он себя от потери крови неважно. На этом же внедорожнике их отвезли домой. Уже дома, лежа на диване, Степан посетовал:
– Что за квартиры здесь! Не повернуться, ни развернуться.
– Ничего, скоро ты в свою переедешь, там посвободнее.
– Да, это утешает, – и без перерыва добавил: – эх, надо мне было сразу этих гадов замочить, а не цацкаться с ними!
– Ага, и потом сидеть за убийство? Ты о чем? Я до сих пор боюсь, что они кому-нибудь из своих нажалуются, и те за нас примутся всерьез! – Катерину начинала бить мелкая дрожь от всего пережитого.
– Не боись! – уверенно заверил ее Степан. – Они с казаками никогда связываться не станут. К тому же они между двух огней окажутся, мы же можем к этому делу и полицию подключить.
– Давай-ка валерьянки выпей и спать ложись! – приказала Дана подруге. – На тебе лица нет!
Катя подчинилась без возражений. Степан удивленно спросил у Даны:
– Чего это с ней?
– Переволновалась, естественно!
– Но в пекарне она же не волновалась, с чего теперь?
– Там напряжение было, а теперь его нет. Ее и отпустило.
– А, она на понтах держалась, понятно. А ты чего не нервничаешь?
– А мне-то с чего нервничать? Меня-то это каким боком касается?
– Ясно. Ты хладнокровная. То от тебя мужики-то и бегут.
– И кто это от меня сбежал? – Дана не могла понять, откуда эти глупые сплетни.
– Ну, этот твой городской хахаль, Родион. Не сбежал, скажешь? – подначил ее Степка.
– Он меня несколько раз замуж звал. Я отказала, он уехал. Если ты считаешь, что это побег, то пожалуйста! – Дана хотела уйти, но Степан не пустил.
– А чего ты ему отказала? Видный парень, и богатый.
– С чего ты взял, что богатый?
– Ты нас что, за дураков держишь? Племянник он Константина Петровича, как же! Мы всю станичную родню до седьмого колена знаем. Нет у него такого племянника. Это Родион Смирнов, сын всем известного Демида Смирнова. Станет какой-то нищий племянник заводы в станице ставить? Окстись! Но все же, чего ты ему отказала?
– Тебе-то что?
– Ну, надо же на чужом опыте учиться? Может, он тебе что-то неправильно сказал?
– А ты что, вздумал мне правильно предложение делать? – испугалась Дана.
– Да ни в жисть! – Степан шарахнулся от нее, как черт от ладана. – Я теперь вижу, какие нормальные девчонки есть. Ты красивая, спору нет, но жить-то с тобой невозможно! Скандалистка!
Дана набрала полную грудь воздуха и прикрыла глаза, чтоб не стукнуть его чем-нибудь тяжелым по башке.
– Вот видишь! – удовлетворенно заметил Степан, гордясь своей проницательностью. – Дурной темперамент из тебя так и прет! Нет, мне такая жена не нужна. Но все-таки: какого лешего ты ему отказала?
Дана решила сказать, чтоб отвязался:
– Потому что он любит только самого себя. Как и ты, кстати. О женщинах говорит только гадости.
– Как и я, кстати, – передразнил ее Степка. – А что еще?
– Да не люблю я его, только и всего! – воскликнула Дана, всем сердцем желая, чтоб наглый Степка не бередил свежие раны.
– Ага! Вот с этого и надо было начинать! – логично указал любопытный собеседник. – А теперь иди, чайку мне приготовь. Все-таки я раненый за правое дело. Да и слабость чего-то у меня. Этот врачишка хоть и сказал, что у меня крови больше, чем требуется, но все-таки у меня теперь ощущается ее острая нехватка. В общем, иди, чай готовь, а я пока переоденусь. – И подозрительно осведомился: – Надеюсь, с чаем-то ты справишься?
Подавив в себе яростный протест, Дана отправилась на кухню. Туда же минут через пять пришагал и раненый за правое дело, переодевшийся в чистую белую футболку.
– Так, справилась? – констатировал он, оглядывая накрытый стол. – Это хорошо! Хвалю!
– Ты мне еще поощрение перед строем вынеси, как командир!
– Не-а, – с сожалением протянул Степка. – Я простой казак, даже не урядник, нету у меня таких полномочий. Но если бы были, непременно бы вынес тебе поощрение! Заслужила!
Неопределенно почмокав губами, Дана решила взять тайм-аут и тихо удалилась в свою комнату. Там на диване, бесшумно дыша, свернулась клубочком Катя с заплаканными глазами. Дана понимала, что она горюет о потерянной любви. Перед людьми она хорохорилась, но, когда ее никто не видел, заливалась слезами. Конечно, трудно так сразу забыть любовь, пусть и обманную.
Дана устроилась за письменным столом, включила ноутбук, зашла в интернет. И тут же увидела фото Родиона в сером смокинге, потрясающе красивом, с гордой улыбкой на губах. Сердце защемило, и проснулись ненужные сожаления. Почему она вела себя как последняя дура? Зачем отказала ему? Ведь можно было бы хотя бы попробовать! Может быть, Степка прав и она просто по жизни скандалистка?
Опустила взгляд пониже, увидела еще одну его фотографию. На его шее висела какая-то развязная красотка, а он пылко ее целовал. Прочла подпись под фото: наследник огромного состояния снова влюблен?
