Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины
– Вот-вот! Оттого и застрелился, что не смог перенести ужаса содеянного! – Дана поправила на Степане обрывки футболки.
Юрий посмотрел на решительные лица мужиков. Бандит, истекавший кровью, сказал слабеющим голосом:
– Давай соглашайся, раз решил, что твоя повариха круглая дура. Проиграл, так проиграл.
Юрий сердито признался:
– Денег у меня нет!
– Что, совсем? – иронично уточнил мужчина. Учти, мы ведь не бандиты, мы в любой момент вас всех в полицию красиво сдать можем. И благодарности за это получим. Мы из кубанского землячества. Так что выбирай, или добровольно отдаешь Катину половину, или делаешь то же, но по суду. Думаю, уже с зоны. Но после этого у тебя уже ничего не останется.
Такой вариант Юрия не устроил. Тяжко вздохнув, он предложил:
– Мне нужно за деньгами в банк ехать. Причем не в один. Может, завтра?
Казаки дружно рассмеялись. Вернувшийся врач, сделав укол Степану, подошел к бандиту и приказал:
– Снимай рубаху, надо рану перетянуть!
Тот с трудом стянул рубаху с плеча. Никто помогать ему и не думал. Второй бандит, держась за голову, тихо сидел у стенки, покачиваясь из стороны в сторону.
– Здорово ты его шибанул, однако! – Катя с восхищением смотрела на Степана. – Я думала, он стену проломит!
– Для этого у него башка из чугуна должна быть, – Степан хмуро смотрел на Юрия. Ему не нравилась ясно читаемая в его глазах ревность. Что за тип такой? Пугает девчонку, обманывает, а потом еще и ревнует?
Чтоб убедиться в своих подозрениях, он подтянул к себе Катерину и чмокнул ее в щеку. Юрия аж перекосило от злости.
– Завтра я деньги привезу, – с трудом продолжил он прерванный разговор.
– Не завтра, а сегодня. И поедешь ты не один, а с двумя нашими парнями.
– Я не вожу с собой карты с такими суммами!
– А вот мы сейчас это проверим! – и казак забрал у Юрия барсетку. Вынул банковские карты, смартфон и открыл сайт сбербанка.
– Заводи пароль! И радуйся, что мы с тебя отступных за работу не требуем! – казак с силой сжал Юрию предплечье. Тот дернулся, но понял, что протестовать себе дороже. К тому же он не хотел связываться с полицией, налоговой и прочими фискальными органами.
– Ладно, я и без пароля знаю, сколько там у меня. Если не верите, то поедем!
– И не вздумай в банке заявить, что тебя грабят. Тогда уж точно без штанов останешься! – веско предупредил его казак.
Он махнул рукой, и двое мужчин вышли вместе с Юрием. Повернувшись к бандиту, которого уже перевязал врач, предложил:
– А ты со своим дружком давай в подсобку! И помоги ему добраться, у него, похоже, сотрясение мозга.
– Так его в больницу надо!
– Надо. Вот и поедете, когда деньги ваш дружок привезет. И давайте мне телефоны. Выйдите из подсобки, возьмете. Там, кстати, диван стоит, лечь можно.
Бандит отдал свой телефон, потом вытащил телефон у напарника, отдал казаку. Один из мужчин, не доверяя бандитам, проверил их карманы, похлопал по бокам, и только после досмотра велел им убираться. Подхватив здоровой рукой дружка, раненый уволок того в подсобку. Катя заперла за ними дверь и вернулась в зал.
– Ох, спасибо вам! А ты, Степа, просто герой! – и она восторженно погладила его по плечу.
Степан, снова привольно раскинувшийся все на той же скамеечке, покраснел.
– Да ладно тебе! Я же не задаром!
– В самом деле! – спохватилась Дана. – Мы даже не договорились, сколько тебе заплатить.
– Дома договоримся! – сердито отбрил ее Степан. – Это дело интимное!
Казаки удивленно переглянулись, но промолчали.
Дана подозревала, что Степан имел в виду слово «личное», но не стала поправлять его при всех. Все же уважение к мужчине, главе рода, сидело у нее в крови.
Оставшиеся перекинулись в картишки, весьма потрепанная колода которых оказалась у врача в кармане.
– Я на скорой работаю. Порой приходится и в пробке стоять, и у больного действия лекарства ждать. Так хоть пасьянчик раскинешь, все веселее.
Кате с Даной показалось это очень странным. В век планшетов и смартфонов раскладывать настоящие карты?
– Это очень полезно для моторики рук. Если хотите хорошо соображать и иметь хорошую координацию движений, упражняйтесь с колодой! – и он веером перекинул ее из одной ладони в другую.
Девушки заворожено проследили за полетом карт.
– Это фокусником нужно быть, чтоб так с картами управляться. – Дана с восхищением посмотрела на мужика. – Я и в подкидного дурака-то плохо играю.
– Она прекрасно играет, не верьте ей! – Катя не могла понять, с чего подруга занялась самоуничижением.
– Катя хочет сказать, что играет еще хуже, чем я! – Дана не желала принимать лавры завзятой картежницы.
– Давайте сыграем и выясним, кто как играет, – предложил хирург. – Меня, кстати, Геннадием зовут, а нашего старшого – Тимофеичем. Это проще, чем Ермолай Тимофеевич.
– Вас в честь Ермака назвали? – с интересом уставилась на него Катя.
– Правильно. Эти имена у нас из рода в род передаются. Считается, что мы потомки Ермака, но так оно или нет, не знаю. Семейные архивы утрачены после революции, в двадцатые годы.
Все потупили взор, скорбя по погибшим. Все знали, каким образом в те годы утрачивались не только семейные архивы, но и целые семьи.
– Но мы-то представились, а вас как зовут, милые девушки?
Дана показала сначала на себя, потом на Катю.
– Я Дана, а это Катя. Сыграем, если вы считаете, что это уместно.
– А почему вдруг неуместно? – Геннадий принялся ловко тасовать карты левой рукой.
– Ну, Степан же ранен, – Дана с сочувствием кивнула сидевшему на скамейке парню.
– Это не страшно. Небольшое кровопускание ему даже на пользу. Он кровью переполнен, – пошутил Геннадий, – вот излишки и скинет. На кого раздавать?
Играть захотели все. Он раздал на пятерых и заявил, что играть будут в переходного дурака, раз уж у них нестандартное количество игроков.
После первого тура победителем оказался Тимофеич, а после второго – Дана.
– И вы говорите, что плохо играете? – ехидно заметил Геннадий, наблюдая за неуклюжими из-за перетянутого плеча движениями Степана, раздающего карты.
– Ну, это кому как повезет, – Дана чувствовала себя неудобно в роли победительницы. Но и поддаваться, чтоб проиграть, не хотела.
– Чтоб в карты выигрывать у таких неслабых игроков, как у нас с Генкой, надо быть очень сообразительным и памятливым человеком, – заметил Тимофеич.
– Да, и почему все ей одной, – с притворной завистью заметила Катя, – и ум, и красота. На других ничего не остается.
– А тебе-то чего обижаться? – удивился Степан. – Ты тоже красивая. Не такая яркая, зато характер у тебя лучше, и готовишь ты замечательно.
