Хиллиард Нерина - Бесценный символ
Стефани была так заинтересована разговором, что не заметила, как шум резко прекратился. Она обернулась и увидела, что Гарреты смотрят друг на друга в полном молчании. Затем рыжеволосая поднялась на цыпочки и поцеловала своего хмурого мужа. Он ответил на ее поцелуй.
Стефани поняла, что Гарреты глубоко и верно любят друг друга.
Кейт повернулся к Энтони.
— Мы ждем сообщений сегодня вечером. И поскольку Инсбрук ближе к месту действия, мы решили отправиться сюда.
— Надеюсь, все обойдется без насилия, — сказал им Энтони.
Пол в упор посмотрел на Энтони и спокойно проговорил:
— Последние пять лет ты не упускал случая встретиться с Говардом. И три раза, о которых я знаю, ему приходилось несладко. Ты ждешь, что на этот раз будет по-другому?
Энтони сказал несколько сурово:
— Думаю, ты не совсем понимаешь, зачем ты здесь. Ты что, явился присматривать за мной?
— Я здесь просто по дороге в Милан, — ответил Пол невозмутимо. — Сделал остановку, чтобы навестить старого друга. Ты ответишь на вопрос или нет?
— На этот раз я охочусь не за Говардом, — сказал Энтони. — Только за распятием.
— Откуда ему это знать? — заметил Пол резко. — До этого ты всегда шел за ним по пятам. В последний раз он был чертовски близок к тому, чтобы быть убитым тобой…
Ничего не выражавший взгляд Энтони встретился со взглядом Стефани, затем он повернулся к Полу.
— Незачем вспоминать, это прошлая история.
— Но он ее не забыл, Энтони. Я был там, помнишь? И видел его лицо. Ненависть слишком мягкое слово для того чувства, которое он испытывает к тебе, и ты не можешь ожидать…
Агент Интерпола резко оборвал себя, когда приблизился официант и что-то сказал Энтони по-немецки.
Тот кивнул официанту, затем посмотрел па Стефани:
— Мне звонят, может быть, есть новости о распятии.
— Я подожду здесь, — сказала она спокойно. Она молчала до тех пор, пока Энтони не ушел,
затем обратилась к Полу.
— Почему Говард так ненавидит Энтони?
Пол слегка нахмурился, но Лиз сказала с уверенностью:
— Думаю, она имеет право знать.
— Тогда пусть он и рассказывает, — отпарировал Пол Норман.
— Он не захочет. Ты же знаешь это.
Ясные глаза Стефани твердо посмотрели на Пола.
— Энтони отправился за распятием из-за меня, — сказала она. В этом утверждении был целый мир эмоций.
После небольшого раздумья Пол шумно вздохнул.
— Несколько лет назад нам сообщили, что золотой идол, украденный из музея в Мехико, вот-вот будет передан из рук в руки в Центральной Америке. Энтони тогда находился по своим делам в Колумбии. Мы связались с ним и неофициально попросили выяснить личность покупателя.
— Почему его? — спросила Стефани, догадываясь об ответе, но желая, чтобы его подтвердили.
— Потому что он знал самые отдаленные уголки в мире, как свои пять пальцев, и мог беспрепятственно приезжать туда и выезжать из таких мест, куда у нас не было шансов попасть. Мы не в первый раз просили его оказать нам подобную любезность. Он сотрудничает с нами время от времени много лет.
Она кивнула.
— Итак, он поехал в Центральную Америку?
Что еще Энтони опустил в своем коротком рассказе, подумала Стефани.
— Да, поехал. Тогда там был настоящий ад — разгар революции, и иностранцы рассматривались как хорошая мишень обеими сторонами.
Приятный голос Пола стал безличным, таким голосом говорят люди, когда хотят уберечь свои разум от слишком тяжелых воспоминаний.
— Ходили слухи о каком-то безумном коллекционере. Все, что мы хотели, это узнать его имя. Задачей Энтони было наблюдать за передачей идола и, если он сможет, опознать покупателя. Ему удалось установить место встречи, кто его знает как, и присутствовать при ней. Разумеется, скрытно, не на виду. Когда прибыл Говард, вор потребовал больше денег или же пригрозил оставить идола у себя. Говард схватил женщину, которая была с похитителем, и стал угрожать ей ножом. Вор пошел на попятную, но Говард все равно убил ее. Она была беременна.
Стефани задохнулась и на миг закрыла глаза. Энтони не упомянул об этом. И внезапно ей захотелось узнать, приходит ли ему в голову, что она, может быть, уже носит его ребенка. Они оба не пользовались никакими противозачаточными средствами, несмотря на то, что у них было время обдумать и обсудить это. Она не сказала ничего, потому что поняла только сейчас, что хочет от него ребенка. Его молчание было нехарактерным для такого ответственного человека, каким он ей казался, и она пыталась угадать причины этого. Но у нее не было времени на раздумья, ей необходимо было сосредоточиться на рассказе Пола.
Он поколебался минуту, смущенный силой эмоций, отразившихся на ее лице, затем продолжил:
— Энтони тогда не знал Говарда и не мог поверить, что тот и в самом деле убьет женщину. Когда это произошло, он обвинил себя, что не смог остановить Говарда. Почти немедленно после убийства Говард бросился бежать, но Энтони успел выстрелить. Учитывая местность и расстояние, было замечательным, что он не промахнулся. К несчастью, рана оказалась несмертельной. Энтони кинулся по его следам, но в царившем тогда хаосе потерял его через пару дней. Прочистив горло, Стефани спросила:
— Говард ненавидит Энтони, потому что тот подстрелил его?
— Тогда он не знал, кто ранил его, — сказал Пол. — Но с тех пор, как только Говард покидает Штаты, где считается законопослушным гражданином и честным налогоплательщиком, Энтони отправляется за ним следом. Мы долго не могли арестовать Говарда, потому что у нас не было серьезных улик против него, а Энтони не хладнокровный убийца, хотя Бог знает, как ему хочется убить Говарда. Он держит его под прицелом. Если Говард отправляется за чем-либо, Энтони добирается туда первым. Если у него есть хоть один шанс разрушить планы Говарда, он делает это. Он поднимает всех, кого может, и у Говарда начинает земля гореть под ногами за пределами Штатов — и он знает теперь, кого ему винить за все. Несколько месяцев назад дело дошло, наконец, до критической точки. Сотрудничая с нами, Энтони помог нам организовать арест Говарда. Не знаю, что не сработало. Произошла потасовка, кто-то нажал на курок, Говард сбежал, но на этот раз он был… обезображен. Конечно, он обвиняет Энтони. Последнее, что мы слышали, это его обещание заставить Энтони поплатиться за все.
— И вы не могли бы задержать его на этом основании? Вы не можете остановить его? — в неистовстве воскликнула Стефани.
— Угрозы не являются нарушением закона. А что касается Интерпола, Говард не сделал ничего, за что мы могли бы его арестовать.
