Мириам Рафтери - По вине Аполлона
Истории, которые рассказывала тетя Фейс, были иногда весьма нескромными, но Натаниэль стоически переносил ниспосланное ему испытание, отражая в то же время с мастерством настоящего фехтовальщика ее непрекращающиеся попытки узнать побольше о моем происхождении. Дядя Эфраим, сидевший в дальнем конце стола, бросал украдкой взгляды на ложбинку между моими грудями, когда был уверен, что Натаниэль этого не увидит. Тетя Фейс поймала его за этим занятием и бросила на него грозный взгляд. Мне хотелось плюнуть на все приличия и убежать к себе наверх, и только одно меня удерживало: я была голодна, поскольку почти ничего не ела на пикнике, устроенном Натаниэлем после нашего полета на аэроплане.
К счастью, в еде недостатка не было. Сначала были поданы разнообразные закуски с совершенно непроизносимыми названиями, которые, тем не менее, на вкус были просто восхитительны. Затем настала очередь фирменного блюда Сан-Франциско – чиппино. Сваренные в томатном соусе с добавлением различных специй мидии, клемы и большие куски рыбы были поданы каждому в испеченной из кислого теста булке, из которой был вынут мякиш. Когда же внесли главное блюдо – покрытую блестящей оранжево-коричневой корочкой свиную голову, к которой, в качестве гарнира, были поданы молодой картофель, зеленый лук и артишоки, у меня буквально потекли слюнки. Но самым потрясающим был десерт – роскошный фруктовый торт с таким количеством взбитых сливок, что ими вполне можно было бы покрыть небольшую гору. Я завернула украдкой свой кусок в салфетку с намерением отнести его позже Аполлону вместо наших обычных ежедневных жареных пирожков с вареньем. Десерт он обожал больше всего.
После ужина, сославшись на усталость, я попросила разрешения удалиться. Когда я проходила мимо дяди Эфраима, он наклонился и прошипел:
– Тебе ни на секунду не удалось одурачить меня.
– Простите? – прошептала я в ответ, мгновенно приходя в смятение. Неужели Натаниэль все-таки рассказал ему о моем предполагаемом ремесле?
– Я знаю, кто ты такая, и если бы у моего племянника была хоть капля разума, он бы тоже давно тебя раскусил, – осклабился Эфраим в плотоядной улыбке, демонстрируя желтые зубы.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала я и быстро пошла прочь. Что-то в нем вызывало у меня прямо-таки панический ужас, даже тогда.
Войдя в свою комнату, я сразу же заметила, что кто-то заменил стеганое одеяло, разодранное в клочья Аполлоном, шерстяным розовым пледом. Откинув его, я увидела свежие простыни – прохладные, хрустящие, так и манящие прилечь на них. Я зевнула, потянувшись всем телом.
Я поспешно разделась и, оставшись в одной лишь тонкой хлопчатобумажной сорочке, юркнула в постель. Я решила, что полежу несколько минут, прежде чем начать готовиться ко сну. В комнате было тепло, и я не стала накрываться, наслаждаясь свободой после тяжелой жаркой одежды.
Должно быть, я устала больше, чем думала. Не успела я прилечь, как тут же забылась беспокойным сном, в котором мне снилось, будто я вальсирую в танцевальном зале в объятиях Натаниэля. Люстра над нами сверкала огнями, и в ее свете его прекрасные черные глаза ярко блестели. Он заставил меня откинуться назад и впился в мой рот страстным поцелуем.
– Я хочу тебя, Тейлор, – зазвучал у меня в ушах его низкий голос, и я почувствовала прикосновение пальцев к своему лицу. Меня словно обожгло огнем, когда он начал покрывать поцелуями мою шею, постепенно спускаясь ниже, к ложбинке между грудями.
– Не отпускай меня… Поцелуй меня еще раз… – стонала я, охваченная страстью, чувствуя на своей коже его горячее дыхание.
Меня разбудила боль – кто-то с силой сжимал мне оба соска. Глаза мои открылись, и я увидела над собой лицо дяди Эфраима, напоминавшее в этот момент маску сатира.
– Что, нравится? – слетел с его губ отвратительный смешок. – Мне следовало догадаться. Ты совсем как Джессика – сходство несомненно.
– Убирайтесь сейчас же из моей комнаты! – Я села и схватилась за простыню, но он вырвал ее у меня из рук.
– Тебе не удастся одурачить меня, – проговорил он зло, проводя своими толстыми, как сардельки, пальцами по моей щеке. Рывком я подалась назад, ударившись спиной о спинку кровати. – Нет, ты не Стюарт. Ты родственница Джессики… Она слишком молода, чтобы иметь такую взрослую дочь, так что ты, должно быть, ее сестра и пытаешься запустить свои коготки в моего племянника, как некогда это сделала Джессика с моим братом Джошуа. Но я позабочусь о том, чтобы у тебя из этого ничего не вышло. – Он наклонился с явным намерением поцеловать меня.
– Нет! – Я с силой ударила его ребром ладони под носом, с благодарностью вспомнив свои занятия по самообороне, которые посещала в студенческом городке в прошлый семестр.
Эфраим взревел от боли.
– Сука!… – Размахнувшись, он с силой ударил меня по лицу. Я вскрикнула. Одной рукой он зажал мне рот и, завернув мне за спину руки, начал расстегивать брюки. Меня охватил ужас. Господи, нет… только не это…
– Поглядим, так ли ты хороша, как твоя шлюха сестра. – Он рванул на мне сорочку, на мгновение освободив мой рот.
– Помогите! – крикнула я. – Нет, вы… вы ошибаетесь… Сейчас же покиньте мою…
Он засунул мне в рот носовой платок и влез на меня.
Дверь с грохотом распахнулась. Я услышала рычание, и в следующий момент в воздухе мелькнуло тело Аполлона. Вслед за Аполлоном в комнату влетела Виктория. Третьим был Натаниэль. Аполлон приземлился прямо на прикрытую брюками задницу старого развратника и тут же вонзил в нее зубы.
– Он делает ей больно, он делает ей больно! – пританцовывала на одном месте Виктория, тыча пальцем в Эфраима. – Я слышала, как она кричала «нет» и приказывала ему уйти, но…
Натаниэль кинулся вперед и стащил Аполлона с дяди Эфраима вместе с приличным куском брюк. После чего отвел назад правую руку и нанес кулаком дяде Эфраиму сильный удар в челюсть, отбросив старого извращенца к стене.
– Убирайся. – Голос Натаниэля был тихим и угрожающим, как змеиное шипение.
Дядя Эфраим с трудом встал на колени.
– Послушай, Натаниэль, произошло недоразумение…
– Я сказал убирайся! – Натаниэль схватил своего дядю за шиворот и, рывком стащив с кровати, поставил на ноги. – Если ты прикоснешься к ней еще раз хотя бы пальцем, я сделаю так, что тебе больше не удастся причинить вред ни одной женщине.
– Я не дотронусь до нее. Обещаю, – сказал заискивающе дядя Эфраим. – Ты не… я хочу сказать, Фейс так мечтала увидеть свадебную церемонию…
Натаниэль убрал руку.
– Я не унижу тетю Фейс рассказом о том, чему только что был свидетелем. Вы можете остаться на свадьбу, и ты будешь вести себя как джентльмен, или я брошу тебя на одно из моих судов и устрою тебе купание с раины под киль.
