Джейсон Томас - От кутюр
— Звучит чудесно, — задумчиво сказала Диана.
— Да, тогда так и было. — Марселла вздохнула. — Я была очень сведуща в сексе, но ничего о нем не знала, — продолжила она.
Диана, казалось, растерялась.
— Ты могла быть экспертом по таблеткам, но этот предмет никогда не упоминался в доме твоей бабушки. Мне Рэнди сказал, чтобы я не волновалась. Он принимал все меры предосторожности. Это была не моя забота. В старших классах мне предложили несколько стипендий. Я хотела поступить в Северо-Западный университет в Чикаго, на факультет журналистики. Я так разволновалась, когда получила письмо, в котором мне предлагали эту стипендию. Я в тот же день ответила согласием.
Диана нахмурилась:
— Но после школы ты в колледж не пошла. Ты вышла замуж. В Северо-Западный университет ты поступила только после развода.
Она начала понимать, что произошло с ее матерью.
— Да, когда я сказала Рэнди, он пришел в ярость. Он назвал меня эгоисткой и сказал, что отказался от стипендии, лишь бы быть рядом со мной. Конечно, он был прав. Однако я твердо решила ехать в Чикаго.
— Но…
— Рэнди, казалось, примирился с моим решением. Он стал говорить о переводе в Северо-Западный университет, но там засчитали не все его экзамены, а без стипендии обучение было очень дорого. Поэтому мы решили делать то, что каждый считал нужным, но… продолжали заниматься любовью… сексом. Я не могла отказать ему, когда вот-вот должна была его покинуть.
— Но ты не хотела заниматься с ним любовью? — спросила Диана.
— Нет, к тому времени уже не хотела. А потом я забеременела. Позже Рэнди сказал мне, что сделал это нарочно. Но это была и моя вина, потому что я мало что в этом понимала, кроме ощущений. Твоя бабушка была в гневе. Я в смятении. Рэнди хотел на мне жениться. Он сказал, что если мы поженимся, все будет хорошо. Мы целую ночь ехали в Уинчестер в штате Виргиния, и на следующее утро я стала миссис Рэндалл Уильямс. Я так и не воспользовалась своей стипендией Северо-Западного университета.
— Разве ты не могла сделать аборт?
Марселла пожала плечами.
— Я не знала про аборты. Когда я сказала Рэнди, что беременна, прошло уже два месяца. Он сказал, чтобы я не волновалась, он все устроит. Я была уже на пятом месяце, когда наконец решилась на аборт и… — Марселла умолкла.
— Ты бы сделала аборт, да? — потребовала ответа Диана.
— Если бы смогла… то… да.
— Значит, на самом деле… — Диана всхлипнула, — ты хотела сделать аборт. Ты меня не хотела. Я погубила твою жизнь.
— Причиной всему, что произошло в моей жизни, была я сама, — заговорила Марселла. — Тебя тогда не было. Ты еще не появилась на свет. Может, тогда я тебя не хотела, но я так рада, что теперь ты у меня есть.
Диана все плакала. Марселла обняла дочь и, покачивая, стала успокаивать:
— Ты была ошибкой, моя дорогая, но самой чудесной ошибкой в моей жизни. Если бы ты не родилась, у меня никогда вообще не было бы детей. И я правда люблю тебя. Может, я не давала тебе этого понять, но ты желанный ребенок. Ты лучшая часть моей жизни. Я хочу быть матерью, настоящей матерью. Но только не знаю как.
И тут Марселла тоже расплакалась в объятиях своей дочери.
Глава 12
Диана поудобнее устроилась среди подушек, наваленных на огромном белом диване. Мысленно она быстро сортировала все, что рассказала ей мать, прикидывая, как это может отразиться на ее собственной жизни.
— Почему я никогда не встречалась с отцом? — спросила она.
— Решение уйти из нашей — твоей — жизни принадлежало ему. Полагаю, он боялся, что люди, с которыми он работал, узнают, что он обманул молодую девушку или что он бьет свою жену. У моего адвоката лежит подробная запись того, что случилось. Это все еще может ему повредить.
— Но за все эти годы он даже не попытался найти свою дочь, — сказала Диана. — Неужели ты не понимаешь, как это тяжело для меня?
— Я не знала, что еще я могу сделать. Я до сих пор не знаю, что должна была сделать.
— А теперь? — Диана начала злиться.
— Может, это из-за денег. Мне были назначены алименты и пособие на ребенка, но Рэнди не дал мне ни цента, и я никогда не просила и не заставляла его.
— Ты рассчитывала на бабушку, — заметила Диана.
— Да. Я отдала тебя ей. И уехала в Чикаго. Думаю, я всегда хотела уехать в Чикаго с того момента, как мне предложили стипендию в Северо-Западном университете. У меня была подружка, не особенно близкая, но я написала ей, и она ответила, что я могу остановиться у нее, пока не подыщу жилье. Это был мой шанс устроить свою жизнь. У меня не было специальности или каких-то способностей. Я не знала, какую работу смогу выполнять.
— И поэтому ребенок тебе только помешал бы. — Голос Дианы прозвучал резко и холодно.
— Да, помешал бы. Я сама еще была ребенком. Способность к воспроизведению себе подобных еще не билет во взрослую жизнь. Ты можешь это понять?
— Начинаю.
— Что бы произошло, если бы я не оставила тебя у твоей бабушки и не уехала в Чикаго? Вашу с бабушкой жизнь в Огайо обеспечивали деньги, которые я зарабатывала все эти годы. Ты знаешь, что после смерти твоего дедушки у нас почти ничего не было? Просто счастье, что я начала зарабатывать деньги, которые можно было делать быстро. Оставшись в Кенфилде, я бы бедствовала или вышла за кого-нибудь замуж исключительно ради денег. Мне было чуть больше двадцати, у меня не было образования, а я должна была содержать и ребенка, и собственную мать.
— И тогда ты стала известной моделью. — В голосе Дианы более чем явственно прозвучал сарказм.
— Полагаю, ты имеешь полное право на горечь.
Марселла вспомнила о тех своих днях в Чикаго. Диане они должны представляться чудесными и волшебными: реклама, показы, карьера, обожание да еще и Кевин О'Хара. Нет, она не могла рассказать дочери об энергичном Кевине О'Хара.
Обе женщины чувствовали себя измученными и сидели, погрузившись каждая в свои мысли. Диана размышляла о поступках своей матери. А та вспоминала Кевина.
Она стала моделью совершенно случайно. Ее подруга Барбара Блэк работала стилисткой у одного из ведущих фотографов Чикаго, Гектора Ротстайна. Прожив неделю в Чикаго, Марселла все еще не могла найти работу, но тогда она еще только приглядывалась к возможности устроиться в районе волнующей Мичиган-авеню. Секретарских навыков у нее не было, она нигде до этого не работала, и Барбара уже начала беспокоиться, сможет ли Марселла найти хоть какую-то работу, чтобы вносить свою долю за квартиру и еду. Они были не настолько близкими подругами.
Как-то днем Барбаре срочно позвонил секретарь Ротстайна. Его постоянный стилист, человек, который гладил и закалывал одежду на моделях, а иногда мог подобрать и какие-нибудь украшения, уволился. Ротстайн был большим человеком в Чикаго. Барбаре хотелось показаться как можно более профессиональной, поэтому она попросила Марселлу сделать вид, что она ее помощница. На девушках была соответствующая рабочая одежда, когда они подошли к двойным дверям облицованного мрамором дома Ротстайна на Астор-стрит.
