Ксения Беленкова - Вьюга юности
Саша отправилась в Дом культуры. Она несла через Истру тяжелые ботинки сорок пятого размера и почему-то размышляла о том, какой же все-таки размер ноги у Никиты? Выходит, теперь она знает о Димке больше, чем о его брате. И тут воображаемый скотч под Сашиными пальцами вдруг остановился – вот оно, место, где можно отслоить ленту. Порыв ветра понес снег снизу вверх: зачерпнул горсть с сугроба и бросил в небо. Ошеломленная догадкой Саша смотрела сквозь снег на зимний город и спрашивала себя – кому же еще воспитывать ее брата, как не тете Кате? Во всей Истре не сыскать другого человека, которому мама смогла бы доверить своего ребенка! Двое мальчишек, что с детства были рядом, можно сказать – они все воспитывались в одной семье, как родные. Никита и Димка – такие близкие и знакомые, такие далекие и таинственные. Теперь Саша точно знала – разгадка обязательно должна быть спрятана в одном из этих парней! Только вот – кто же из них ее брат? Совершенно очевидно, что он должен быть старше ее – ведь родители вели разговор о взрослом человеке. Скорее всего, отца своего сына мама встретила еще до папы. Никита был старше Саши на два года, Димка – на год. Все сходилось! Но кто же? Кто?..
Невозможно представить, что могло заставить маму расстаться с собственным сыном и отдать его на воспитание лучшей подруге? Вероятно, из-за того, что тетя Катя была старше мамы на целых четыре года и лучше воспитала бы раннего ребенка? Маму же, в отличие от Миши, всегда манила столица – а покрутись в ней с ребенком на руках, попробуй!.. Но сейчас Саше совсем не хотелось размышлять о маме – ее мысли без остатка заняли эти ребята. Всю дорогу она играла в воображаемую считалочку: «Вышел месяц из тумана, вынул брата из кармана»… И каждый раз из тумана выскакивал то Никита, то Димка. Пришло время узнать правду…
С этими мыслями полная решимости Саша подошла к Дому культуры. В помещении театра была такая суета, что на миг ей пришлось забыть обо всем. Шумная компания резвых детей чуть не сшибла Сашу с ног, но тетя Катя ловко выхватила ее еще у входа и повела за сцену. Там давно томился в ожидании Димка. При параде, одетый в костюм пажа, но с босыми ногами, он выглядел ужасно комично. Саша не выдержала и прыснула от смеха. Димка залился краской и, сопя, начал втискивать крупные ноги в Мишины ботинки.
– Ты подумай, – хлопотала вокруг сына тетя Катя. – У этого охламона ни одних пристойных ботинок нет – отказывается носить, и все тут! Но не могу же я выпустить на сцену пажа в кроссовках или мартинсах. И в кого же у Димки такая нога вымахала, не пойму…
– Теть Кать, мне надо с вами поговорить, – шепнула ей Саша.
– Сейчас, сейчас, – отмахнулась было тетя Катя. – У тебя что-то серьезное?
– Очень серьезное! – настаивала Саша.
– Подожди чуток…
Тетя Катя вертелась от одной декорации к другой, как Сашин карандаш между пальцами – казалось, вот-вот растворится в воздухе.
Спектакль начался. Зрители затихли на местах, свет упал на сцену. Тетя Катя пристроила Сашу на первый ряд, сама же пошла по залу, проверить обстановку. На соседнем месте оказался довольно суетливый паренек. Он все время ерзал и визгливо спрашивал маму:
– Ну скоро уже начнется? Ну скоро?
Мама скорее всего давно устала отвечать на его вопросы и лишь кивала головой. Когда на сцене появились актеры, мальчишка не смог сдержать ликования. Он захихикал, начал подпрыгивать над креслом, даже пару раз захлопал в ладоши. Зрители вокруг зашипели на него, призывая успокоиться. И Саша почувствовала себя в долине змей, даже поежилась, будто кто-то с заднего ряда мог ненароком ужалить ее. Мама паренька засмущалась и попыталась утихомирить резвого сына: тот на время успокаивался, но потом снова стал выскакивать вверх, как непослушная батарейка, что не хочет занимать положенное место возле пружины…
Придя в кино или театр, Саша часто наблюдала не за представлением, а за зрителями. Порой это было куда интереснее и занимательнее. И всегда она думала: когда же люди настоящие – в обычной жизни или перед театральной сценой, экраном кинотеатра?
Однажды на фильме «Похороните меня за плинтусом» Саша сидела рядом с супружеской парой. Женщина не отнимала платка от глаз – так сопереживала героям. Казалось, эта дама такая нежная и чуткая натура, что Саше даже стало неловко рядом с ней, но заплакать никак не получалось. Муж этой сердобольной женщины, наоборот, казался субъектом на редкость черствым. Он ни разу не прослезился: даже когда мальчишка в фильме воссоединился с матерью – этому мужчине определенно было все равно. Зато его жена разразилась бурными рыданиями. Но только погас экран и зажегся свет, как эта пара открылась совсем с другой стороны. Все еще всхлипывая, расчувствовавшаяся дамочка отдавила ноги всем, кто оказался рядом, и вовсе не побеспокоилась извиниться – куда такой возвышенной натуре до чьих-то потоптанных ступней. Зато ее муж тихо шел следом, нес ее одежду и все время извинялся, если задевал кого-то. Потом он пропустил вперед одну рыдающую старушку, а его жена уже вопила из прохода:
– Где же ты застрял, черт тебя дери!
Кажется, при этом дамочка порвала рукав куртки стоящего рядом мужчины. Завязалась нешуточная перепалка. И Саше впервые за киносеанс действительно захотелось плакать.
Вот и сейчас, когда Димка гордо краснел со сцены, Сашу больше всего почему-то интересовал непоседливый мальчишка-сосед. Хотя пора уже было заняться более важным делом. Спектакль, сцена за сценой, перелистывал старую сказку, но для Саши сейчас важнее всего было прервать другое представление: то, что разыгрывалось всю ее жизнь. Ждать больше нечего – настала пора сбросить маски. Она тихонько вышла из зала, увлекая за собой недовольную тетю Катю. Мальчишка сосед в очередной раз взорвался неожиданным смехом и овациями – наверное, его мама должна была уже накачать мышцы правой руки, раз за разом усаживая сына на место…
– Что за серьезный разговор? – Тетя Катя тревожно нахмурилась.
Они сидели в тесной гримерной комнате. Их окружали костюмы, зеркала и тумбы с разбросанными по поверхности пудреницами, кисточками, помадами и париками. Но Саше некогда было осматриваться, она решила не юлить и сразу перейти к делу – слишком уж долго шла к этому разговору. Собравшись с духом, Саша выпалила:
– Тетя Катя, я знаю, что один из ваших сыновей – мой брат. То есть хочу сказать, что один из ваших сыновей вовсе не ваш сын, а мамин…
Теперь брови тети Кати взлетели вверх, она даже хохотнула:
– Кто чей сын? Что за индийский сериал?
Тогда Саше пришлось призвать на помощь все свое красноречие, но все равно потребовалось не меньше пятнадцати минут для того, чтобы тете Кате стала ясна суть всей этой запутанной истории. Саша размахивала руками, вскакивала со стула, потом снова садилась, то замолкала, то частила словами. В конце концов, поняв, что к чему, тетя Катя пресекла эту бурную тираду:
