Франческа Клементис - Любовь нельзя купить
— Не знаю, когда вернусь, — сказал он секретарше, уходя в четверть первого. — Но мой мобильник будет включен.
Все с удивлением смотрели ему вслед.
— Наверное, переговоры, — таково было мнение сотрудников фирмы.
— Уж точно женщина тут не замешана! — рассмеялись все. — На него это не похоже, — таков был единодушный вердикт.
Между тем Тим напряженно работал над собой и пока и сам не знал, каким человеком станет.
Макс стал тем, кем стал. Он волновался, очень волновался. Он никак не собирался развозить незнакомых людей по аэропортам и беседовать с ними об их отпусках. И дело было даже не в машине, хотя он чувствовал себя не на своем месте, сидя за рулем «рено-клио», принадлежавшего Фионе, которой он был очень благодарен. Два ранее незнакомых ему чувства переполняли его тревогой.
Около часа он обсуждал в прокуренной каморке маршруты со своими новыми подельниками (слово «коллеги» прозвучало бы неуместно в этой обстановке).
Максу было не по себе в аккуратно отглаженных джинсах со стрелками и майке по фигуре. Но он всегда так одевался. Хотя никакая одежда не могла скрыть его несколько неуклюжее телосложение, он заботился о том, чтобы всегда выглядеть безупречно. Это было одно из немногих убеждений, которые он разделял с Тесс. Оба считали необходимым придерживаться правил приличия. И хотя его жизнь делала резкий поворот в неизведанное и у него внутри все переворачивалось от дурного предчувствия, ему казалось особенно важным внешне оставаться неизменным.
Он удивился, какие разные люди собрались в конторе. Несмотря на то что некоторые из них вполне соответствовали стереотипу городского водителя такси — непонятный акцент, бегающие глазки, подозрительные пятна на сиденьях их машин, — другие выглядели вроде него. Это были мужчины, согласные на случайную, неплохо оплачиваемую работу в ожидании, когда их доля изменится к лучшему.
Его шефа звали Арчи. Это был человек, которому можно было дать от пятидесяти до семидесяти, с пепельно-желтым лицом, возможно от курения, возможно от алкоголя, но, вполне вероятно, от нелегкой жизни или от возраста. Нельзя было сказать, жизнерадостный он человек или мрачный; вокруг рта и глаз у него было слишком много морщин, чтобы определить, какие чувства стали их причиной.
Копна густых темных волос, чуть тронутая сединой, позволила Максу предположить, что Арчи не такой и старый, каким кажется. Но одежда…
Коричневые джинсы были затянуты под мягко выступающим животом, а поверх клетчатой грубой рубашки была надета черная жилетка. Не хватало только гитары и ковбойских сапог, чтобы сойти за завсегдатая бара в Нэшвилле, где танцуют, обнявшись, и кричат «и-хо!».
Макс чуть не улыбнулся, представив себе эту картину.
Строго изложив Максу правила своего заведения, Арчи повел себя вслед за тем вполне дружелюбно, тогда как поначалу ему казалось, что если он когда-нибудь застрянет на трассе М25, то ему приставят пистолет к виску.
— Имей большой запас времени, не гони, не заводи клиентов, и все будет в порядке, — сказал Арчи.
— А если клиенты сами будут создавать мне проблемы? — осторожно спросил Макс.
Остальные водители рассмеялись над его неопытностью.
— Ты должен вычислить того, кто создает проблемы, прежде чем он сядет в твою машину. Иначе разбирайся сам. Впрочем, это не часто происходит, во всяком случае не с такими, как ты. Посмотреть на тебя, так ты и сам с кем угодно справишься.
Получив этот совет, Макс решил не причесываться, сутки не бриться и попробовать не улыбаться.
— Самая большая проблема — это когда пьяного тошнит в твоей машине, — сказал ему один из водителей.
Макс представил машину Фионы и быстро помолился про себя: «Господи, я буду возить торговцев наркотиками, убийц, орудующих топорами, тех, кто отказывается платить, но, пожалуйста, сделай так, чтобы никого не вытошнило на чехлы Фионы». Он подумал, а не добавить ли «аминь» к этой просьбе, но ему показалось, что это будет чересчур глупо. Тем не менее он гордился тем, что прибег к молитве, пусть и нетрадиционной. Он уже не столь высокомерно смотрел на то, чтобы отправиться в следующее воскресенье с Тесс и Ларой в церковь.
После долгих споров его удалось уговорить поехать в аэропорт Станстед по трассе М11, поскольку он плохо ориентировался и у него не было уверенности, что он сможет воспользоваться объездными дорогами, как предлагали некоторые другие водители.
Поначалу все шло гладко. Семья из четырех человек направлялась в Диснейленд. Вот только мальчишки резвились так, что Макс стал опасаться за антенну. Он также с ужасом вспомнил о том, что Лару стошнило, когда они впервые отправились во Флориду.
«Может, мне еще раз помолиться? — спросил он у самого себя. — А это помогает? Надо будет спросить у Бесподобного священника Хитер, когда увижусь с ним». Он опять помолился о том, чтобы поездка прошла без неожиданностей, — так, на всякий случай. «Сверху ведь никого не тошнит оттого, что слишком много молятся», — к такому заключению он пришел, будучи непросвещенным в вопросах религии.
— Не волнуйтесь, — сказал отец семейства, точно читая мысли Макса. — Детям дали таблетки от тошноты, и скоро они заснут.
Макс подумал, что по возвращении домой нужно составить список того, что может понадобиться в дороге.
Дети были слишком возбуждены, чтобы уснуть, но и вправду успокоились, и никого не стошнило. Максу казалось странным, что он везет не свою семью. Ему все время хотелось попросить у женщины мятную конфетку. А когда один из мальчиков вдруг выкрикнул, что его брат дурак, Макс, не подумав, одернул его:
— Нельзя говорить «дурак».
Он покраснел и быстро извинился.
— Да вы не переживайте, — сказала их мать. — Я рада тому, что кто-то еще ради разнообразия выговаривает им. Может, вас они скорее послушаются.
Максу понравилось, что даже на этой недостойной работе можно встретить воспитанных людей. Он думал так до тех пор, пока не высадил семью в аэропорту и не обнаружил жевательную резинку, приклеенную к ручке Двери, на которой ногтем было нацарапано: «Дурак».
Но даже это не смогло омрачить радость от получения сорока пяти фунтов наличными, вырученных за двухчасовую работу. Хотя Макс и знал, что какую-то часть придется отдать комиссионными Арчи, все равно такого подъема он не чувствовал с того времени, когда в тринадцать лет впервые получил деньги, разнося газеты. Он быстро произвел подсчеты. Пара таких клиентов, несколько ночных поездок в аэропорт, за которые платят еще лучше, и у него еще останется время, чтобы поискать более приличное место.
