Фиона Уокер - Море любви
– Если десять фунтов разделить на три желания, получим чуть больше трех фунтов. Это плата за полчаса работы профессионального садовника, – сказала Эллен.
– В тюрьме столько стоят два дня работы. – Он нюхал ветку жасмина, глядя на нее сквозь кружево лепестков.
– Но вы не в тюрьме, повторяю.
– Вы полагаете? – На секунду его глаза снова стали металлическими, но потом Беллинг опять улыбнулся. – Конечно, вы правы. Я не в тюрьме. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Эллен пожала плечами и тут заметила, как за спиной у Шпоры блеснул солнечный зайчик. Это был бинокль Хантера Гарднера, наведенный на них через брешь в живой изгороди.
– Не беспокойтесь, местные блюстители порядка на посту. – Девушка указала в сторону соседа.
Шпора оглянулся, и улыбка сошла с его лица.
– Сукин сын!
– На самом деле больше всего его интересует моя собака. – Ей хотелось его успокоить.
Шпора отсалютовал соседу средним пальцем, и солнечный зайчик возмущенно подпрыгнул.
Эллен быстро схватила парня за руку:
– Прошу вас, не надо. Я и так уже достаточно испортила с ним отношения.
Он вырвал руку.
– Вам стыдно, что он вас видит со мной?
– Гуляйте мимо его дома хоть с голой задницей, мне плевать. Я почти не знаю ни его, ни вас. Но зачем дразнить соседей в моем саду?
Постепенно улыбка вернулась на его лицо и стала даже теплее и заразительнее, чем прежде. Спустя немного времени они играли глазами в пятнашки, их губы расплывались в улыбке, глаза жмурились, а смех застревал в горле. Молодой человек наклонился к ней и прошептал в самое ухо:
– Я буду вести себя хорошо. Пожалуйста, не прогоняйте меня.
Он и так знал, что она не прогонит. «Обормот, – думала Эллен, пока он жадно смотрел на нее. – Я обожаю тебя, и ты это понимаешь. Обормот».
Затем, без предупреждения, Шпора снял с девушки темные очки и стал внимательно изучать ее опухшие веки.
– Сенная лихорадка? – заботливо спросил.
Она слегка кивнула и, забрав очки, опять их надела.
– В таком случае вам нужно принять антигистаминный препарат прежде, чем мы приступим к работе. Есть у вас триммер? Желательно, с мотором.
– Может быть, в мастерской. – Эллен махнула рукой.
Шпора подергал дверь и сделал вывод:
– Заперто. У вас есть ключи? Или вы предпочитаете лазать через окно?
– Я думала, это ваше хобби, – парировала она.
– Если хотите, я попробую войти в сарай при помощи фальшивого чека. Я сидел за подделку и подлог документов.
– А разве не за наркотики? – вопрос вылетел прежде, чем она успела подумать.
– Старая местная легенда. Она утверждает, что меня схватили, когда я вел моторную лодку, доверху нагруженную тайским опиумом. Звучит, конечно, более романтично, чем попытка воспользоваться украденной кредитной картой.
– И какой срок вы получили?
– Как любит выражаться моя мама, я «работал за границей» четыре года. За подделку подписей, и не только.
– Простите… – Эллен решила вернуться за черту, которую переступила.
– Ничего страшного. Мне никуда не деться от моего прошлого, особенно здесь. Мне бы следовало сообразить, что вам уже все рассказали. Меня до сих пор приглашают на телевизионные ток-шоу. Последний раз звонили из «Джентльменов преисподней».
– Сейчас я принесу ключи. – Эллен побежала к дому.
Она сняла очки и посмотрела в зеркало – вдобавок к покрасневшим глазам теперь раскраснелись и щеки.
– Обормот!
Она ведет себя крайне глупо. Уж кому, как не ей, следовало бы хорошенько подумать, прежде чем пускаться в игры с таким человеком, как Шпора. Ей прекрасно известно, что удержать его под контролем невозможно. Если ему взбредет в голову, он будет забавляться с ней, как безжалостный Финс с обреченными крольчатами. Провести два дня в его обществе – это все равно что два дня ходить по раскаленным углям. И какая участь ожидает родительский сад? Возможно, Шпора сравняет его с землей, и при полном ее содействии – сопротивляться она не сможет.
Вдруг на глаза ей попалась подкова, лежавшая на подоконнике. Эллен подняла ее и положила в пустой цветочный горшок, сказав себе, что злого рока не существует. Бывают просто неправильные решения, и, похоже, сегодня она приняла одно из них – может быть, самое неправильное за всю жизнь.
Тяжелой работы Беллинг не боялся. Вооружившись допотопным триммером Тео Джемисона, он ринулся на заросшие газоны, как солдат бросается врукопашную, и не останавливался, пока мотор не перегорел.
– Черт подери, – зарычал Шпора при виде струйки дыма, выползающей из триммера.
Эллен подняла голову, оторвавшись от прополки клумбы, и увидела, как триммер сделал круг в воздухе и приземлился, охваченный пламенем.
Шпора успел обработать пару квадратных метров: вместо высокой травы этот участок теперь покрывали зеленые хохолки с проплешинами. Впереди простиралось еще пол-акра лужайки, а за ней был выгон.
– Папа всегда говорил, что стричь этот газон – адский труд. – Эллен подошла к нему.
Они смотрели, как чуть поодаль догорает триммер, окутанный клубами едкого дыма, и потрескивает опаленная трава. Похоже, Шпору ничуть не мучила совесть из-за уничтоженного садового инвентаря.
Он снял садовые рукавицы, которые подобрал на полу в мастерской, и вытер ими пот со лба.
– Черт, это оказалось труднее, чем я думал. Я, пожалуй, пойду домой.
Приступ энтузиазма сменился равнодушием даже быстрее, чем ожидала Эллен.
– За нормальным инструментом, – добавил он, прочитав ее мысли. – В поместье есть трактор и большая многорядная косилка.
– А ваша мама не будет против?
Он смерил ее взглядом:
– Думаю, что нет. К тому же она уехала с папой в Челтенхем. Покупать шляпку.
– Есть повод?
– Да нет, она вечно покупает шляпки, без всякого повода. – Беллинг снова оглядел сад: его облик мало изменился, несмотря на все усилия. – Однако трава неплохо горит. Может, выжжем ее к чертовой матери?
Эллен посмотрела на него, не до конца уверенная, что это шутка.
Шпора почтительно поклонился в сторону Хантера Гарднера и, к ужасу Эллен, направился к той самой дорожке, проход через которую был закрыт: в свое время ее мама и сосед-птицевод неплохо заплатили местным взяточникам, чтобы протолкнуть это решение в городском совете. Через эти участки дорожка вела к калитке в поместье Беллингов.
Сегодня эта дорожка послужила Шпоре кратчайшим путем к дому: он с легкостью перепрыгнул через символический заборчик, сооруженный Джемисонами в знак того, что проход закрыт.
Хантер Гарднер, не выпускавший бинокля из рук, ВОЗОПИЛ:
– Да что вы себе позволяете, молодой человек! Это же противозаконное нарушение границ владения!
