Маргарет Роум - Холодная страсть
— Боюсь, что они ждали нас, чтобы начать танцы, вы не возражаете?..
— Нет, конечно нет, — ответила она неуверенно.
Он склонил голову и обнял ее за талию. Оркестр, дожидавшийся этого сигнала, заиграл медленный вальс, и под аккомпанемент хлопков в ладоши окружающих они сделали в одиночестве круг по залу, после чего к ним постепенно присоединились и остальные.
Нелегким испытанием для нее было находиться в его объятиях под взглядами всех этих людей и чувствовать себя наделенной титулом, хотя бы на несколько коротких часов, согреваемой истинным расположением, которым эти люди совершенно естественно одарили ее как будущую жену их старейшины. Было чудесно разделять это уважение, оказываемое Лайэну в награду за его преданность своему народу. Однако их танец не длился долго. Его прервал большой веселый мужчина, которого ранее Лайэн представил как Тима О'Донована, и, судя по брошенному на окружающих триумфальному взгляду, когда вальсировал с Джорджиной, он выиграл право первым танцевать с будущей хозяйкой Орлиной горы.
По мере того, как веселье разгоралось и оркестр перешел от медленных танцев к быстрым, Джорджина удивила и восхитила всех тем, что, как оказалось, она, совершенно неожиданно, умела танцевать народные ирландские танцы. Она и сама немного удивилась, поняв, что до сих пор помнит замысловатые па, которым ее отец и дядя Майкл с таким старанием обучали ее, тогда еще маленькую девочку, и добивались, чтобы она сохраняла равновесие в этих сложных движениях. Эти уроки кончились со смертью отца, однако навыки так хорошо сохранились, что ей оказалось совсем нетрудным, даже через столько лет, выполнять кружево узоров яростной энергичной джиги.
В опьяняющей атмосфере шумной доброй музыки, в восхищении и громко высказываемом одобрении ее новых друзей и в необычном положении, когда мужчины почти боролись за право быть ее партнером, она была способна забыть боль от того, что Лайэн пренебрег ею. Она даже смогла, хотя это и стоило ей больших усилий, не смотреть в сторону его и Дидры, которые направились друг навстречу другу сразу же, как только ее саму пригласил на танец Тим О'Донован. Она была занята тем, чтобы запоминать те новые лица, что окружали ее: вот Мерфи, вот О'Рейганы, вот О'Рорки — имена, которые срывались с языка быстрым серебряным потоком, — и тем, чтобы выслушивать снова и снова рассказы о ее деде, которого хорошо помнили местные старики. Но один маленький, холодный уголок ее мозга отказывался поддаться вихрю нахлынувших эмоций, вызванному новыми впечатлениями; он регистрировал каждый неодобрительный взгляд, каждое возгорающееся чувство, появлявшееся в глазах Лайэна, когда он смотрел в ее сторону, — и каждый теплый, улыбающийся взгляд на Дидру.
Однако в конце концов она убедилась, что пользуется успехом, и, в свою очередь, полюбила этих теплых, вежливых сельчан, которые через пару часов явно показывали, что приняли ее в свои сердца. Права ли была Кэт, убедившая, что ей не следует пугать их излишней чопорностью, или то, что все они знали и любили ее дядюшку Майкла, повлияло на их отношение к ней, сказать было трудно, однако к тому времени, как кто-то предложил немного отдохнуть и освежиться, она уже знала, что ее признали, без всякого сомнения, как достойную будущую жену их старейшины. Точно так же и она сама проникалась пониманием людей Лайэна, распознала их великую выносливость и отсутствие склонности жаловаться на судьбу, поняла, наконец, ту движущую силу, которая направляла решимость ее дяди сделать что-то, чтобы облегчить их бедность.
Крепкий портер лился рекой, и всеобщее веселье достигло апогея, когда внезапно раздался возбужденный голос:
— Черт возьми, посмотрите, кто здесь! Поднимем стаканы, чтобы осушить их, потому что у самого Майкла Руни ужасная жажда!
Смеющаяся толпа на мгновение расступилась, и Джорджина увидела своего дядю, стоящего ошеломленно в дверях и явно ожидающего ее приветствия.
— А где же мне быть, как не на обручении моей племянницы? — отозвался он, глядя на нее, и с энтузиазмом пожимая руки всем по очереди, направившись к ней.
— Ну что, ты пришла в себя? — обратился Майкл к ней, и его слова были такими тихими, что их уловила только она.
Он обхватил ее руки своими и объяснил, сверкая глазами:
— Новость об этом вечере дошла до меня только сегодня утром, и я, не теряя времени даром, поспешил сюда, ведь никто не имеет права отнять у меня возможность объявить об обручении. Храни тебя Бог, дитя, я все время знал, что ты истинная дочь своего отца и что твои горькие слова были сказаны в горячности и никогда не были правдой. Лайэн — настоящий человек, нет лучше его, и я буду счастлив передать тебя в его надежные руки.
Она была слишком потрясена, чтобы сразу же ответить ему, а Майкл был настолько настроен объявить собравшимся о помолвке, что просто оказался не в силах заметить страх, от которого ее глаза потемнели почти дочерна. Она предприняла попытку быстрым жестом остановить его, когда он начал пробираться в толпе к импровизированной эстраде, где музыканты энергично наигрывали свои мелодии.
— Нет, дядя Майкл, не надо, пожалуйста!.. — пыталась она удержать его, однако Майкл, разыскивающий в давке Лайэна, был неудержим.
— А, вот ты где! — Он поманил Лайэна свободной рукой и показал ему свое намерение пробраться на эстраду. Когда Лайэн ответил ему утвердительным кивком, а потом извинился перед Дидрой, Джорджина смирилась с неизбежным и успокоилась. Майкл закусил удила, и ничто, кроме разве землетрясения, не могло удержать его от того, чтобы объявить об обручении, о котором собравшиеся давно хотели услышать.
Все головы в ожидании повернулись к ним, когда они поднимались на возвышение. Музыка стихла, и танцоры остановились и столпились возле края эстрады, чтобы лучше расслышать сказанное. Джорджина избегала взгляда Лайэна, стоя с ним по разные стороны от Майкла в ожидании, когда он начнет.
— Друзья, соседи, сограждане! — так цветисто, может быть, не совсем придерживаясь церемониала, он обратился потому, что говорил с такой искренностью и таким глубоким чувством, что это было простительно. — Это, я должен честно признаться, самый счастливый момент моей жизни, момент, когда я объявляю вам всем, что ваш старейшина, Лайэн Ардьюлин, оказал моей племяннице, Джорджине, величайшую честь, попросив ее стать его женой. Излишне будет говорить, что она согласилась…
Громкий шум одобрения поднялся к стропилам; топот ног, пронзительный свист наполнили воздух, наиболее чинные из присутствующих неистово рукоплескали в таком бешеном восторге, что Джорджина чуть не залилась слезами. Как бы передавая свое самое ценное достояние, Майкл подтолкнул ее вперед и вложил ее руку в холодную руку Лайэна, потом отступил назад, оставив их одних перед бурной овацией, которой, казалось, не будет конца.
